Особое задание (СИ) - Горъ Василий - Страница 67

— Ой, забыл! — вскинулся Вован. — Там же эти, зеленые человечки!

— Инопланетяне, что ли? — блеснул эрудицией Семеныч. — Где же вы их-то отловили?

— Да нет, какие на фиг инопланетяне! — отмахнулся от него Вован. — Просто в Москве, пока мы стояли в аэропорту и ждали, пока нам Юрасик принесет билеты, на нас наехали какие-то уроды по поводу того, что у нас в «Мерине» деревянная облицовка! Сказали, что они «зеленые», что берегут природу и защищают ее от несознательных людей! Ну, я и решил им дать немного посмотреть на настоящую природу. И позащищать ее на месте. Там, где ей нужна помощь. Ты говорил, что в том году много деревьев ветром повалило? Что буреломы на каждом шагу? — Вот пусть и приберутся в нашем лесу! Генка, Игнатовский сын, все еще тут?

— А кому он, однорукий, нужен? — грустно посмотрев на сына, пробормотал Семеныч.

— Мне и нужен! Я заплачу ему, чтобы за этими дармоедами присмотрел, пока они тут попрохлаждаются. Они, конечно, отсюда никуда не денутся, но без присмотра и работать не захотят.

— А они его не обидят? — с сомнением в голосе спросил я. — Все-таки однорукий!

Мужчины расхохотались. Вован, утерев слезы, выступившие на глазах, посмотрел на меня и покрутил пальцем у виска:

— Гена и с одной рукой на медведя с ножом ходит! Правда, только по пьяни! Или если сильно не в духе. Он намного крупнее бати! Куда до него этим ханурикам. Надо, кстати, его кликнуть!

Я не поверил, что люди бывают «намного крупнее» Петра Семеновича: его габариты меня просто заставляли чувствовать себя ребенком. Но вскоре после того, как я начал снова что-то слышать после крика Вована «Генка!», на пороге возник такой здоровенный мужик, что я разом припомнил все легенды про снежного человека. Ведь, если бы я встретил такого в лесу, в овчине, вывернутой шерстью вверх, я бы упал в обморок…

— Привет, братан! — радостно завопил гость и оторвал Вована от земли вместе со стулом, прижатым его рукой к спине друга.

Я окаменел: даже в лучшей своей форме я бы Вована так легко не поднял бы! Тем более, одной рукой! А Вова еще и начал кряхтеть от боли в ребрах! Я определенно зауважал Гену и посочувствовал «инопланетянам».

— У меня к тебе дело! — оклемавшийся друг протянул гостю стакан водки и хлопнул на свободный стул рядом с собой. — Кстати, вот этого мелкого типа зовут Жора! Он, конечно, плюгавенький, но дерется, как медведица за потомство! Мы с ним такую акулу запинали! Ой, отвлекся! Он мой друган! Так что познакомься! Только осторожнее: сломаешь!

Гена осторожно пожал мне руку и с сомнением во взгляде осмотрел мою, по его мнению, не вызывающую никакого уважения, фигуру. Потом повернулся к другу и хмуро пробасил:

— Чо, опять в город звать начнешь? Все равно ведь не поеду! Ни по пьяни, ни на трезвяк!

— Помню, помню! — рассмеялся Вован и повернулся ко мне: — Прикинь, года три назад, когда он еще здоровым был, решил я его к делу пристроить! Приехал сюда, уговаривал его неделю! Потом плюнул, напоил его вусмерть и отвез в Красноярск в аэропорт. Там загрузил его в самолет и решил, что дело сделано! Так Генка проснулся, когда самолет начал взлетать, и устроил там такое шоу, что самолет упал. Слава богу, что все пассажиры живы остались. Правда, одиннадцать человек попали в больницу, я им лечение потом оплачивал, но это мелочи. Сижу, значит, после падения самолета в кресле, рядом пролом в стенке, там тайга видна, дымится что-то. Ноги трясутся от страха. А Генка вылезает из разбитого самолета и как лось ломится в тайгу! Я его там восемь часов отлавливал! Мы пробежали километров пятьдесят по буреломам и оврагам!

— Чо смешного? — нахмурился Гена. — Не фиг было за мной бежать! Сам бы до дома добрался! Чо там оставалось?

— Действительно! — согласился Вован. — Осталось всего рукой подать! Километров пятьсот! Если по прямой! Зимой! По снегу! Без компаса и лыж! В одной курточке!

— И чо? — удивился парень. — А зачем мне компас? Чо я, не знаю куда идти? Или в тайге в первый раз?

— Об этом я не подумал! — признался Вован, чтобы успокоить заметно расстроившегося друга. — Ладно, это все дело прошлое! У меня тут в машине четырнадцать бездельников из Москвы, которые орут, что хотят помочь природе!

— А как ты их туда запихнул? — удивился Гена.

— А они мелкие! Там еще на десяток места осталось! Короче, надо за ними присмотреть!

— А чо они делать-то могут?

— Пусть все буреломы, которые поближе, разберут и попилят на зиму на дрова! Сухостой тоже спилить можно — остальным деревьям легче. Ну, ручейки там облагородить, осоку на озере выкорчевать — короче, придумаешь сам. За три месяца можно многое успеть! А в июле я приеду вас на свадьбу забирать, так и этих остолопов отпущу…

— Ладно! Убедил! Но разве это работа? — Гена явно не хотел брать деньги, протянутые ему Вованом.

— Конечно! Они же ничего сами делать не умеют! Только языком потрепать! Так что будешь учителем! Пойдем, выпустим их погулять!

Оставив Семеныча наедине с батареей бутылок, мы вышли из избы и за три минуты добрались до опушки леса, где и бросили утром свои джипы. Я отпер дверь второй машины и разрешил «гаврикам» вылезать. Со стонами, охами и ахами грозные защитники матери природы построились перед машиной, благоразумно не желая еще раз раздражать моего вспыльчивого друга.

— Значит так, заморыши! — грозно осмотрел строй он. — Приехали! Спортивно-оздоровительный лагерь «Берегите природу, мать вашу!» перед вами! Вокруг тайга! До ближайшего городка — верст двести. С гаком. Пешком не дойдете. Машин, телефонов, телевизоров и остальной дребедени в деревне нет. Зато природы — завались! Я уеду завтра. А приеду в июле! У вас месяца три, чтобы доказать мне, что вы достойны этих ваших курточек и маечек! — Вован презрительно показал пальцем на атрибуты «Зеленого» движения. — Бездельники, нытики, отступники и тому подобные тунеядцы останутся на второй поток! До апреля — мая следующего года. Раньше сюда без вертолета не добраться! А деньги надо экономить. Вместо меня вами будет руководить Геннадий Игнатьич. Он перед вами. Рука у него тяжелая, и с этим, я думаю, вы еще познакомитесь! Жить будете в избе покойной тетки Ефросиньи, царство ей небесное. Продуктов я для вас на первое время захватил, потом выгрузите. Болеть здесь не принято: слабаки мрут, как мухи! Но это мелочи! В общем, приберитесь в тайге немного! Вопросы есть?

Из строя раздался тоненький голосок, от которого Генка даже поморщился:

— А вы не будете так любезны разрешить нам посетить одно общественное заведение?

— Чо за заведение? — удивленно спросил очкарика он.

— Общественную уборную!

— Чего? — опять не понял он.

— Да в туалет ему надо! — расхохотался Вован. — Вон, справа, — тайга! Валите! Только чтобы через пять минут стояли вон у той хаты с проваленной крышей! Понятно?

— А уборной у вас нет? А то как-то неудобно! — проблеял все тот же заморыш.

— Неудобно трусы через голову одевать! Привыкнете! А уборную построите сами в свободное от работы время! Если, конечно, захотите!

— Разрешите идти? — с отчаянием в голосе спросил кто-то.

— Идите! — благосклонно кивнул головой Вован. — Только медведей там не распугайте! А то Генке будет не с кем развлекаться!

Проводив разбежавшихся «зеленых» насмешливыми взглядами, мы выгрузили из багажника подарки и вернулись в избу. Татьяна, страшно довольная баней, сидела на лавке у окна и, приобняв вымотанную до предела Мицуко, участливо гладила ее по голове.

— Что с ней? Угорела? — растерялся Вован и, побросав на пол коробки и свертки, рванулся к девушкам.

— Не уголела! — Мицуко подняла усталые глаза и добавила. — Холосо то как, Силозенька!

— Я не Сереженька! — возмутился Вован.

— Всилавно холосо! — пробормотала она и вместе с Татьяной захохотала.

Хохотал даже Гена, видимо, знавший этот анекдот, а Петр Семеныч с супругой просто схватились за животы.

Наконец, до Вована тоже дошло, и он, глупо улыбнувшись, погрозил Татьяне пальцем: