Русский супермен (СИ) - Рясной Илья - Страница 12

Машина свернула с нашпигованного автоматикой шоссе, и я взял управление в свои руки. Вскоре поселок со спрятанными за высокими заборам и уютными домиками и безобразными роскошными виллами остался позади. Я вырулил на грунтовую дорогу, на которой стоял указатель с надписью "Вадик" и нарисованной бородатой физиономией. Ворота открылись при моем приближении — "домовой" запрограммирован на мой "мерседес". На участке у Вадика в изобилии цвели цветы, имелись яблони и даже виноградник. Изготовление собственного вина и поделок из дерева — хобби хозяина дома.

Я остановил "мерседес" на площадке перед двухэтажным деревянным домомхозяин не признавал новых пластодомов. Я вышел из машины, свистнул и приветливо махнул рукой зрачку телекамеры. Ни ответа, ни привета. Черт, не очередная ли это шутка Вадика? Не умотал ли он куда-нибудь в честь моего приезда?

Я поднялся по скрипучему крыльцу, и сердце у меня сжалось еще сильнее, чем после звонка Вадима. Я опять отмахнулся от нехорошего предчувствия, толкнул дверь и вошел в просторную прихожую.

Будто от боли, взвыл коммуникатор на моей руке. "Вот дьявол, "заглушка"!" — мелькнуло в голове. Потом времени на размышления вообще не осталось. На меня навалилась целая толпа.

Я едва успел пригнуться, как над моей макушкой просвистел жгут парализатора. Его хозяина я сбил резким ударом под колено и тычком локтем в лицо. Готов, о нем можно больше не думать. Второй нападавший ударил носком ботинка мне по голени, но я увел ногу Рефлекторная реакция на касание — самая эффективная, кто владеет системой, становится трудноуязвимым, я на кожной чувствительности могу в момент касания уйти даже от неожиданного удара ножом в спину. Я увернулся от кастета, который должен был сокрушить мне ребра, как бы обтек противника, закрутил и уже падающего пригвоздил пальцами в точку над ключицей. Еще один готов... Затылком я чувствовал опасность, попытался уйти в сторону, но не успел — жгут парализатора все-таки настиг меня, прошелся по спине, и я провалился во тьму...

ПОСЕЛОК ОЗЕРНЫЙ. 8 ИЮЛЯ 2136 ГОДА

Очнулся я будто после тяжелого, без сновидений сна. Парализатор — штука малоприятная. Голова после его воздействия становится чугунной, все тело ломит. Я разлепил веки. Предметы передо мной расплывались и никак не могли приобрести законченных очертаний. Напряг руки, связанные за спиной, и тут же получил сильный удар током. Ясно — сцеплен наручниками "скат". Если пытаешься от них освободиться, тут же получаешь болезненный разряд.

От боли в глазах несколько прояснилось. Я понял, что сижу на неудобном деревянном, явно самодельном, стуле на кухне. Здесь стояла настоящая газовая плита. Вадик умудрялся время от времени сам готовить себе еду.

Потом я сконцентрировался на ком-то, кто стоял передо мной. Этот кто-то был долговязым субъектом с голубыми рыбьими глазами. Где-то я видел и эти глаза, и эту гладкую тонкогубую физиономию.

— Ты хто? — Слова мои больше походили на кудахтанье или кашель.

— Узнаешь, не торопись. — Голос у голубоглазого оказался хрипловатый, самоуверенный. В его речи чувствовался легкий, скорее всего западный акцент, но в остальном она была безупречна.

— Мне плевать, кто ты. Где Вадик?

— А мне плевать на твоего Вадика, — нагло изрек голубоглазый, и надо признаться, для наглости у него имелись все основания, в отличие от меня, ведь это мои, а не его руки скованы кандалами. — Так и быть, скажу. Жив твой Вадик. Ничего с ним не случится, если у нас с тобой получится конструктивный разговор.

— Тебе чего надо?

— Прими мои комплименты, тварь. Ты, конечно, боец отличный. Двоих моих "мастодонтов" уложил чисто. А у меня ведь не сопливые мальчики работают.

— Если бы я дурака не свалял, вы бы меня никогда не взяли. — Я потихоньку приходил в себя, мысли становились яснее, а язык ворочался легче.

— Взяли бы. Просто повозились бы подольше. Пришлось попотеть, но ловушку мы хорошую устроили, не так ли?

— Аж надулся от гордости, индюк, — зло процедил я, за что тут же получил хлесткую болезненную пощечину. Бил голубоглазый не ахти как, но все равно приятного мало. Ничего, если меня здесь не пришибут, может, представится возможность с глазу на глаз обсудить его теперешнее некорректное поведение.

— Мы же культурные люди. Не надо грубить, -угрожающе прошипел голубоглазый, и я понял, что он действительно сильно не любит, когда ему грубят, особенно люди, закованные в наручники.

— Не буду... Значит, ловушка.

— Она и есть.

Неужели Вадим продал? Нет, вряд ли. Теперь я понял, почему поведение приятеля показалось мне неестественным. Я говорил по СТ-фону не с ним, а с его компьютерной моделью. Рассчитано все было хорошо, даже то, что я могу проверить, откуда звонок. И я как баран поперся на заклание. Где только моя былая осторожность! Ох, дурак! "Только приезжай один". Приехал. А они все продумали, даже "заглушку" подготовили, парализовавшую мой коммуникатор, — я был лишен возможности послать сигнал тревоги, и не поднялись в небо вертолеты с бойцами дежурного тактического подразделения. Я остался один на один с противником и проиграл рукопашную схватку. Интересно, кто они?

— За каким, спрашивается, лешим вам понадобилось тратить столько сил, чтобы заманить в капкан научного сотрудника Института социологии?

Институт социологии — такая же "крыша", как и Министерство полиции. В компьютерных банках памяти есть сведения, что некий Александр Роговицкий прилежно трудится в ФИС — Федеральном институте социологии.

— У вас все социологи имеют разрешение на оружие? — хмыкнул голубоглазый.

— Исследование молодежной преступности, программа "Юниор" — нам разрешено ношение оружия.

— Хватит кривляться, полковник. Сфера твоих малонаучных занятий в Управлении психоэкологии мне прекрасно известна. Александр Викторович Аргунов, оперативник класса "А". Так?

"Ох, плохо дело, — подумал я. — Голубоглазый знает слишком много".

— Поговорим? — неприветливо улыбнувшись, спросил он.

— Ну, поговорим.

Голубоглазый крикнул. Вошли два здоровенных громилы. Один бородатый, с разукрашенной физиономией — это я его задел в пылу драки. Второй — пузатый хмурый бык лет сорока — внешне выглядел целым. Кажется, это он угостил меня сзади ударом хлыста. Манеры у них оказались отвратительные, они схватили меня и бесцеремонно потащили в большую комнату. Ноги мои волочились по полу, я больно ударился коленом о порог. Меня бросили на диван рядом с книжным шкафом, где пылились старинные книги. При этом пузатый врезал мне кулачищем в бок будто поленом хватил.

— Осторожнее, недоносок! — порекомендовал я ему и тут же получил под коленную чашечку от бородатого.

Голубоглазый уселся на стул напротив меня. Ну и противная же у него морда! И какая все-таки знакомая! Глаза голубые, яркие... Вспомнил. А дело, оказывается, еще хуже, чем могло бы быть Киевский вояж, потасовка в баре. Этот земноводный палил в меня из пистолета. Какой-то деятель из Большого Клана "Деревянных Ангелов". Эти парни умеют вытягивать жилы. И им есть за что недолюбливать мою персону.

Уничтожение лаборатории "райских семечек" — это убытки огромных масштабов. Что они хотят от меня, почему не пристрелили сразу? Попытаются выудить информацию о нашем управлении? Интересно, как? Пытки, боль, психотропные вещества? Ерунда. Человеку, владеющему хай-тог, пытки не страшны, я могу убрать боль, в крайнем случае выйду из игры и уйду туда, где меня не достанут, — в благодатный край смерти. Без всяких подручных средств. Просто усилием воли.

Правда, они вряд ли это знают. За свою жизнь я встречал всего лишь троих, владеющих хай-тог на моем уровне.

— Ну что, полковник, настало время для разговора, — ухмыльнулся голубоглазый.

— Ошибаешься. Ха, полковник. Да я вообще в армии не служил. — Для порядка я должен был немного поотнекиваться.