Дело в шляпе (СИ) - Белецкая Екатерина - Страница 29

— Ну, это да, это ты прав, брат, — второй греван заулыбался. — Навалимся всем скопом и прикончим этих супостатов.

От автобуса с греванами удалось отделаться только через час — те хорошенько поели, отдохнули, и лишь потом стали собираться в путь. Фадану пришлось писать на бумажке, что они сейчас не поедут, потому что им нужно хорошенько остудить двигатель машины, и только после этого братья, великодушно предлагавшие помощь, от них отстали.

Когда шум автобуса, наконец, стих вдали, Бонни, до этого момента с трудом сдерживавшаяся, сорвала с себя греванскую шапочку, и что есть мочи завопила:

— Толстая?! Нос пимпочкой?! Огромные сисяндеры?! Да я их поубиваю всех!!! Да я им!.. Да я!!!

— Не кричи, — примирительно сказал ей будущий неуязвимый кадавр. — Ну, подумаешь… глупости всякие слушать — оно надо?

— Если я такой потрошитель, то пусть готовятся, суки, — зло начал Бакли. — Распотрошу на хрен! А потом машиной перееду, и ноги переломаю!..

— Слушай, Фадан, а чего ты молчишь? — с усмешкой спросил Шини. — Я вот, понимаешь, примеряю на себя роль любовника. Правда, я не сильно себе представляю, как это может быть, потому что… ну, потому что…

— Потому что никто никому ничего еще не предлагал, — галантно подсказал Фадан. — Ты не только любовник, ты еще и охранник, не забыл? Который машет ногами и лезет драться. А я, выходит дело, колдун. Пожилой. Круто, что тут скажешь.

— Вы перестали возмущаться? — поинтересовался Шеф, появляясь рядом с Фаданом. — Всё? Высказались? А теперь я скажу. Радоваться надо, идиоты, а не расстраиваться. Потому что по этим приметам вас могут ловить до скончания века. И никогда не поймают. В общем, ждите еще час, а то и два, и спокойно езжайте дальше. Только лучше, конечно, с греванами так близко больше не контачить. И не останавливаться в местах, которые им нравятся. Тут, конечно, просчета не было, потому что никто из вас не мог знать об автобусе, но на вашем месте я бы начал избегать монастырей, скоплений народу, паломнических гостиниц… словом, тех мест, где могут возникнуть лишние вопросы.

— В следующий раз я остановлюсь где-нибудь рядом с помойкой, — зло пообещал Бакли. — Лучше помойка, чем такое соседство!

Зарзи закрыл блокнот и отдал его Иту.

— Ну как? — спросил тот.

— Забавно… местами, — ответил Зарзи. — Своим-то дашь почитать?

— Только тут, не дома, — отрицательно покачал головой Ит.

— А почему? Дарья ведь пишет. Ей это будет интересно.

— Дарья меня раскритикует в пух и прах, — рассмеялся Ит. — Она первый рассказ написала в шесть лет, а сейчас, к десяти, пишет так, что ее на цитаты разбирают. Сегодня утром говорили, новый рассказ на всесоюзный конкурс отправлять хотят. А она еще упрямится, мол, не отшлифовала как нужно. Так что не буду я это никому показывать. Ну, здесь побалуемся, и всё.

— По-моему, зря, — пожал плечами Зарзи. — Мне, например, было интересно. Немножко на Коэр похоже.

Коэр — это был мир, в котором родились Зарзи, Олле, и Гел. Окраинная часть Санкт-Рены, полузакрытый мир рауф. Ортодоксальная религия, строгие порядки… впрочем, как почти в любой провинции, рвущейся в столицы. Впрочем, Коэру стать столицей не грозило. Всего восемь серьезных коммерческих транспортных потоков. Не тот масштаб.

— Они все похожи, такие миры, — пожал плечами Ит. — От расы не зависит. Где я только не работал, и везде одна и та же песня. Единый, Триединый, Вседержитель, Небесный… без разницы. Где-то лучше, где-то хуже. У вас, я думаю, всё-таки лучше.

— Не для всех, — вздохнул Зарзи. — Для меня вот хуже.

…В реанимационном зале, где стоял блок, в котором находился Зарзи, свет был максимально приглушен — еще вчера Зарзи сказал, что устал от света. Илья не стал возражать, он просто перевел управление на самого Зарзи. Делай, мол, как знаешь. Тот и сделал. Олле потом потихоньку рассказал Иту, что Зарзи и в комнате, где они живут, постоянно делает то же самое. Не любит яркий верхний свет. Ему неуютно. Говорит, что в операционной оперируют, а не живут…

— Не пори горячку, — строго сказал Ит. — Еще ничего не решено. Подожди. Я тебя очень прошу, подожди.

— Мне ничего другого не остается, — Зарзи криво улыбнулся.

— На счет памяти решил что-то?

— Не знаю… наверное, надо всё-таки замыть. Ит, это было так больно, — Зарзи передернуло. — Дико больно. Он… он понял, что со мной ничего не выйдет… и… и сделал так, что все-таки вышло… я боялся, что он разорвет меня на части… смешно, да? Я и не знал, что умею так бояться… дикий совершенно страх, иррациональный… господи, какие же глупости я несу…

— Это не глупости. И хорошо, что несешь, про это нельзя молчать, сам же знаешь. Но с памятью надо решить. Ты поговори со своими, и вы вместе определите, когда можно будет делать…

— Ит, я говорил уже, — Зарзи отвел взгляд. — Гел настаивает, чтобы я это сделал чем быстрее, тем лучше. Олле тоже. А я… словно мне что-то мешает, понимаешь? Словно я хочу пока что эмоциональную часть помнить. Для чего-то. Там было что-то важное, наверное, и… — Зарзи говорил сбивчиво, сумбурно, слов было много, но в полные предложения они почему-то всё никак не складывались. — Там какая-то… какая-то правда… Ит, можешь меня выслушать? Может быть, если я это расскажу, ты… ну, сумеешь понять? Я не вижу сам… а важное там есть. Точно есть!..

Ит украдкой глянул на время — сейчас перед ним висел визуал. Еще двадцать минут в запасе. Успеем.

— Рассказывай. Но учти, я сначала поставлю на стрём Саиша и Кира. И не спорь! Если с тобой что-то случится, мне Гел потом голову оторвет.

— Ладно, — обреченно согласился Зарзи. — В общем, мы шли в тот день последними в цепи, и Олле снял сигнал брони на северо-северо-восток. Мы вышли из ряда, и пошли на этот сигнал. Он был «живой», поэтому мы торопились…

— Илюш, знаешь, мы с рыжим испытываем настоятельную потребность прогуляться в лес, — Ит сидел сейчас напротив Ильи, облокотившись на стол, и пристально смотрел на главного врача госпиталя, ожидая его реакции. — А то мы что-то засиделись.

— Соображаешь, что несешь? — ласково осведомился Илья. — Ты понимаешь, чем это может кончиться?

— Да, конечно, — кивнул Ит. — Все кончится отлично, поверь. Мы же не собираемся рисковать.

— Я вообще-то не о вас говорил.

— А, ну если не о нас, то все еще проще, — улыбнулся Скрипач. — Потому что мы как бы будем и ни причем…

— А кто «причем»?! — взорвался Илья. — Если не вы, то кто тогда?

— Я, — тихо ответил Гел.

До этого он молча сидел у окна, и слушал разговор. Ни во что не вмешиваясь.

— Ты? — повернулся к нему Илья. — Замечательно. Хочешь, я тебе скажу, чем всё кончится? И вам двоим, остолопы, тоже скажу, да? Ну так вот. Зарзи посадят до конца дней под замок его родственники, тебя, — кивок в сторону Гела, — упекут лет на пятнадцать официалы, а вам двоим, кретины, может, и удастся выкрутиться, но про работу и про специальность вы сможете забыть до конца дней своих. И про выезды по внешку — тоже! В том числе и для ваших детей!.. Будете до самой смерти тут водить грузовики со свеклой туда, и с апельсинами обратно! Вы этого хотите?!

— Но я должен… это сделать, — Гел, не отрываясь, смотрел на Илью. Тот не выдержал и отвел взгляд. — Я же не собираюсь никого убивать, но… тот ответ, который нам дали, меня не устраивает! Я не могу ждать год до окончания разбирательства, их подразделение переведут отсюда через две недели, и…

— Ты думаешь, я тебя не понимаю? — в голосе Ильи зазвучало самое настоящее отчаяние. — Гел, пойми… не могу я позволить, чтобы вы все искалечили себе жизни!