Дело в шляпе (СИ) - Белецкая Екатерина - Страница 21

— Шини, посмотри мне расписание, пожалуйста, — попросил Аквист. — И найди пару форм церковных приказов.

— А как я их найду? — удивился тот.

— Ала спроси…

К исходу второго часа у них получилось следующее.

Исправленная информации в базе, согласно которой монастырь вполне себе функционирует.

Общалка монастыря с множеством фотографий, расписанием торжеств и праздников, а так же с распоряжениями старшего гревана по монастырю.

Распоряжение, уже несколько сползшее вниз, перекрытое новыми, согласно которому пять младших черных греванов — один мужчина, трое гермо, и одна женщина — отправлены с поручением о закупке тканей в Шенадор, а затем в монастырь Великих Сладостных, на закупку книг.

Последним весел приказ о бдительном оке… который Аквист скопировал в общалке первого попавшегося монастыря. Это приказ не было никакой нужды искать — он обнаружился в общалках всех монастырей без исключения. Внешне он выглядел безобидно: просто призыв быть бдительным в вопросах сохранения веры, и не допустить двояких толкований, кои есть зло.

— Нас ловят, — беззвучно произнес Шини. — Ого, как нас ловят!

— Да, это точно нас, — подтвердил Аквист. — Ну что? Стираем информацию, и пошли?

— Ага. Сейчас пойдем. Нам же еще надо кого-то найти, чтобы документы… восстановить, — Шини поднялся. — Хорошо, что такие частники работают по ночам.

В машине они рассказали уставшим от ожидания друзьям, что у них получилось. После этого Фадан сообщил, что они хорошо потрудились, и заслуживают поощрения — к сожалению, кроме конфет у него сейчас ничего больше нет. Аквист и Шини, подумав, согласились на конфеты — надо сказать, что они после возни в библиотеке весьма проголодались.

— Потом поедим, сначала надо дело закончить, — вздохнул Шини. — Можно будет в ту столовую наведаться, где мы еду купили. Да, Бакли?

— Ага, — подтвердил тот. — Там каша просто отличная, и пироги с ягодами вкуснейшие. Пирог такой толстый-толстый, а посредине варенье, много, с этими такими крошечками…

— Крошечки называются штрейзель, — подсказал Шини. — А каша реально с мясом, а не так, как в нашей столовой была. В которой от мяса одно название.

— Ну, значит, туда и заедем, — согласился Фадан. — Бакли, поехали искать частника. В городе полно полисов и греванов, а ну как остановят, а у нас никаких бумаг.

…Частника нашли довольно быстро. В неприметном дворике глазастый Шини заметил маленькую вывеску, которая гласила: «Открытки. Праздничные свидетельства. Приглашения. Документы при потере. Родовые книги. Детские альбомы». Вывеска была напечатана на пожелтевшем бумажном листе, и висела в угловом окне.

— Кажется, это то, что надо. Бакли, ставь машину, — приказал Фадан. — Со мной пойдут… Шини и Аквист. А вы подождите.

— А чего это я — подождите? — обиделась Бонни. — Я тоже хочу.

— Иди, иди, — хмыкнул Бакли. — Я лучше посплю лишний час. Трещишь постоянно, спать не даешь.

— Какой ты противный, — Бонни надула губки. — Тебе лишь бы дрыхнуть. Вот запомни мои слова, Бакли — ты так свое счастье проспишь. Запросто!

— Напугала, — фыркнул Бакли. — Не обижайся, — вдруг улыбнулся он. — Я правда не выспался. Вот и ворчу.

— А я и не обижаюсь, — вздернула носик Бонни. — Мне, может, тебя жалко.

— Ну, тогда ладно. Ребята, вы постучите, как приедете.

Обычно мастерами-частниками были или гермо, или мужчины. Еще в Аюхтеппэ Фадан в этом убедился, когда искал того, кто сможет выправить им фальшивые документы. Но в этот раз им открыла женщина, тощая, как палка, некрасивая, с короткими черными волосами. Одета она была в сильно потасканные вещи, явно с чужого плеча — Аквисту показалось, что рубашка так и вообще не женская, а для гермо. Или мальчишечья, подростковая. В дальнейшем выяснилось, что он не ошибся.

— Чего вам? — не слишком любезно поинтересовалась женщина.

— Документы потеряли, надо бы восстановить, — улыбнулся Фадан.

— Документы потеряли, документы потеряли… — пробормотала женщина. — Заходите. Руками ничего не трогать!

Зашли. Женщина включила свет. Маленькая прихожая, в которой они стояли, переходила в приемную комнату, тоже небольшую, и набитую техникой под завязку. Три компа со снятыми кожухами, две печатные машины, здоровенная резалка с опасно поблескивающим огромным ножом для бумаги, повсюду — стопки картонок, листов разного цвета; какие-то бесчисленные папки с завязками, баллоны с краской, рулоны разноцветной пленки (для альбомов, догадался Фадан), и еще кучи какой-то мелочи, о назначении которой знала, видимо, только сама хозяйка этого фантастического бардака.

— Греваны, значит. Документы потеряли, — протянула хозяйка. — Дайте-ка я угадаю. Поехали в город из монастыря, и… сопроводительные документы — потеряли. Я права?

— Откуда вы знаете? — удивился Фадан.

— Слышь, мужик, ты думаешь, ты первый такой самый умный, что ли? — хихикнула женщина. — Вас таких по три на дню бывает. Ну или почти таких. А где еще один, кстати?

— В машине решил поспать, — не задумываясь, ответил Фадан. — Что?! Какой еще один?!

— Да расслабься, чего ты всполошился. Про вас объявки на общалках всех епархий висят. На скрытых, конечно. И награда за вас назначена.

— Большая награда? — поинтересовался Аквист.

— Две сотни. Поэтому вот чего. Документы сделаю, но стоить они будут четыре сотни, — женщина вдруг закашлялась. — Прощения прошу… апчихит замучил… Четыре сотни, значит. И не бумажкой меньше.

— А не слишком? — прищурился Фадан.

— А если слишком, мои ребятки сейчас позвонят полисам. И я получу две сотни, вообще ничего не делая, — спокойно женщина. — Но за четыре сотни я, так и быть, покорячусь. Сваяю вам бумажки. И тащите этого спящего сюда, мне же фотографии надо будет сделать.

— Хорошо, — обреченно согласился Фадан. — Аквист, сходи за Бакли.

Аквист ушел. Вернулся он спустя пять минут в сопровождении сонного и злого Бакли.

— Чего ты меня приволок, идиот? Чего, вот прямо сейчас фотографироваться надо будет? — ворчал тот.

— Не сейчас. Но ты же не хочешь быть на фотке с сонной рожей? — резонно спросил Аквист.

— Да мне плевать, с какой я там буду рожей, я спать хочу, — Бакли поискал, куда бы сесть, не нашел, и остался стоять в дверях.

— Нишкни, парень, все спать хотят, эка невидаль, — женщина села за один из компов, нажала стартовую кнопку, прикрученную сбоку к корпусу. Комп взревел. — Эх, вентилятор старый… надо новый, так еще и не достанешь… Так. Значит, бланки командировок нам надо… монастырь смешанный?

— Ага, — согласился Аквист. — Сочера Гордо Смотрящего.

— Так он вроде бы закрытый… а, хотя какая разница. Эмблемы нет, но это ничего… — бормотала женщина. — Сейчас одолжим у кого-нибудь эмблему, не велика работа… во, сгодится. Где там рожа этого Сочера? А вот она. Да, ну и ряха у монаха… Это сколько ж он жрал, чтобы такую харю наесть?.. Так, ряху на эмблему, и сойдет. Теперь вы. Как зовут? — она повернулась к Фадану.

— Фадан Киго, — ответил тот. — Но ведь нужно другое имя…

— Которое ты через полчаса позабудешь, и спалишься на первом же посту? Не, не пойдет. Надо твое имя переиначить, так запомнить проще. А скажешь случайно правильно, так легко соврать, что оговорился. Так что я тебя вписываю — Кадан Фиго. Все равно к тебе будут обращаться Брат Кадан, так что какая тебе разница?

— Ээээ… ну да, наверное, — Фадан несколько растерялся.

— Так, следующий, — приказала женщина. — Эй ты, соня! Как звать?

— Бакли Рут.

— Ракли Тур. Или лучше Ракли Бут?

— Ой, да мне по фигу. И так, и так уродство, — поморщился Бакли.

— Красавец нашелся, тоже мне… следующий!

— Аквист Атум, — не без злорадства произнес Аквист. А и еще А — как тут переиначишь? Однако женщину это не смутило.

— Иствак Мута, — невозмутимо сообщила она. — Сойдет?

Аквист только и смог, что обалдело кивнуть.

— Чего молчим, девушка? — женщина глянула на Бонни.