Синдикат грехов (ЛП) - Маравилла Мэри - Страница 16

Музыка разносилась по пентхаусу, который Доминик арендовал для этого мероприятия. Он не стал бы приглашать людей к себе домой, но все равно хотел, чтобы это был настоящий семейный ужин. В комплекте с огромным столом, за которым мы все могли сидеть, притворяясь, что не хотим пырнуть друг друга ножом. По иронии судьбы, это мероприятие было не просто семейным. Список приглашенных представлял собой тщательную подборку политиков и бизнесменов. Любой, по мнению Доминика, должен присутствовать при объявлении о союзе Калеба и Адрианы.

В свидетелях и сделках была сила. Мафиози хотели обеспечить обмен достаточным количеством денег и услуг, чтобы это соглашение между итальянцами и Синдикатом не развалилось. Мафия принимала участие во многих преступлениях «белых воротничков» здесь, в Нью-Йорке. Доминик запустил свои грязные пальцы во множество союзов. Ирландцы действовали точно так же, на более низком уровне. Но Калеб был их дойной коровой, когда дело доходило до деловых сделок, так что будет интересно посмотреть, к чему приведет эта преданность.

Как бы мне ни было больно это признавать, Доминик не совсем тупой. Он знал, что эти мальчики нуждались в союзе так же сильно, как и он сам. Его поддержка помогла бы убедить некоторых из этих людей остаться с Калебом и разорвать связи с мафией. На первый взгляд, это было соглашение «ты чешешь мне спину, а я чешу твою».

Но я знала, что у Доминика в разработке были гораздо более зловещие планы. Вот почему он заплатил за папку, которую я утащила из «Неоновых ночей». Ту, что Калеб пытался украсть. Знал ли он, кто заплатил за информацию? Что это его новый тесть хотел их надуть?

Мои размышления были прерваны, когда я вошла в основную часть пентхауса. Он был обставлен специально для проведения подобных мероприятий. По всему залу были продуманно расставлены зоны отдыха для тех, кто хотел посидеть и поболтать, но были и широкие открытые пространства для общения и соприкосновения локтей.

Мужчины в сшитых на заказ костюмах целовали друг другу задницы. Я мгновенно выделила тех, у кого есть оружие. На женщин даже не смотрела. Они наносили свои удары колкими словами и злобными взглядами вместо пуль.

Я осматривала комнату, пока не нашла то, что искала.

Ох, слава Богу.

Настоящей красотой помещения был открытый бар, пристроенный в углу. Сегодня вечером мне потребуется что-нибудь покрепче шампанского, чтобы пережить это. Я пересекла комнату.

— Можно мне рюмку водки? — спросила я, постукивая по стеклянной столешнице бара. — И никаким мусором не разбавляй. Дай мне что-нибудь настолько крепкое, чтобы вызвать алкогольное отравление. Как думаешь, необходимость промыть желудок может считаться разумным оправданием для ухода с этой дерьмовой вечеринки? — проворчала я.

Молодой парень, едва ли достигший зрелости, чтобы разливать алкоголь, стоял там и пялился на меня. Он несколько раз моргнул, как будто его мозг пытался подтвердить, что он правильно меня расслышал. Ухмылка расползлась по моему лицу при этой мысли.

— Ну? — выжидающе спросила я.

Он огляделся по сторонам, прежде чем нырнуть за стойку и выскочить оттуда с непритязательной бутылкой, зажатой в руках.

— Вот, — сказал он с заговорщической улыбкой. На вкус это по-любому дерьмово, но я в игре.

— Я выпью с тобой, хорошо? — сказал он.

Очевидно, это был риторический вопрос, потому что появились две рюмки. Он щедро налил нам обоим, подбородком подав мне знак взять свою для тоста.

— За красивых женщин.

Сдерживать закатывание глаз в ответ на его попытку флирта было физически больно. Но вместо того, чтобы запихнуть рюмку ему в пищевод, я разыграла паиньку, выпив жидкость. Мое горло было словно в огне, и от одного запаха выстрела в носу опалило волосы.

Черт, это дерьмо способно вывести из комы.

Я со стуком поставила рюмку на стойку бара, собираясь уходить.

— Спасибо за хорошее дерьмо. Теперь мне нужно пойти и найти одного члена, — в тот момент, когда слова слетели с моих губ, я указала на него пальцем. — Я не это имела в виду, и нет, я не хочу твоего.

Я повернулась, чтобы пойти найти неприметный уголок, в котором можно было бы спрятаться, пока я ищу Калеба, чтобы избежать его. Но я врезалась в кирпичную стену прежде, чем продвинулась больше чем на несколько дюймов.

Кирпичная стена с ароматом теплого бергамота и виски.

Большие руки опустились на мои обнаженные плечи, удерживая.

— Ого, куда ты так быстро бежишь?

— Еб твою ма… — остальная часть моего ответа замерла на губах, когда я подняла глаза. Покалывание вспыхнуло во всех местах, к которым прикасались его грубые пальцы. Я ощутила всю славу самого русского бугимена, Николая Волкова.

Черт, он восхитителен.

Мои веки затрепетали и закрылись, когда я попыталась обуздать свои реакции, потому что во мне бушевали противоречивые эмоции. Подсознательно мне хотелось убежать или свернуться калачиком в позе эмбриона. Затем во мне проснулась потаскушка, которая хотела спросить, не будет ли он разговаривать с моей киской этим сочным урчанием. Но на мое либидо вылили ведро ледяной воды — на самом деле, это было больше похоже на холодный душ, потому что мои соски все еще были твердыми, — когда я поняла, что двое других, скорее всего, рядом с ним. И я не хотела видеть Калеба.

Но этот человек загнал меня в угол, и не похоже, что он отпустит в ближайшее время.

Национальное управление океанических и атмосферных исследований

Глава 8

НИКО

ДЬЯВОЛ В АТЛАСНОМ ПЛАТЬЕ

Она, должно быть, не в себе. Красивые обычно сумасшедшие, потому что я был почти уверен, что она собиралась сказать что-то про мою мать.

Блять. Вблизи она великолепна.

Я восхищался ею, наблюдая за тем, как двигается ее горло, когда она глотает жидкость. Как ее волосы чуть не касались задницы, когда она откинула голову назад. Но я не мог быть готов к тому, чему стану свидетелем, когда она обернется. Ее темные локоны были ореолом мягких волн, обрамляющих лицо в форме сердца. Пухлые губы изогнулись в усмешке, умоляя, чтобы их укусили, но ее глаза? Они были ледяные как по цвету, так и по отсутствию тепла.