Дочь самурая. Трилогия (СИ) - Лещенко Владимир - Страница 30

Увидев свое отражение в зеркале, она ужаснулась – все тело покрывали синяки и разводы, на груди и шее – засосы, на спине шикарный след острых коготков… Ванну огласила матерная тирада, в которой причудливым образом сплелись русские, японские и немецкие выражения с поминанием азиатских демонов и методов их употребления.

Не слабо оторвались… Целый час она осторожно отмывается от следов разгула и обрабатывала ссадины и царапины. Как намучилась, протирая царапины на спине, это надо было видеть. Ух, тигрица недоделанная!!! Зато, к собственному немалому удивлению, девственность осталась на месте. – Девственность… – Хикэри понимает, что улыбается как безумная, – кто бы мог подумать, что в ней до сих пор с живет вот такая романтическая девочка, которая твердо настроена найти любовь всей жизни и именно с ней лишаться невинности. Понятно, что староста – любительница садо-мазо – в эту категорию ну никак не попадает.

Удивительно, но злости на подругу за произошедшее не было. «Ну покувыркались, ну предпочла подруга побыть сверху, что с того? Можно подумать, предложи она такой вариант, я бы отказалась. Нет, но сюрпризы я не люблю. Значит получит по попе именно за это. Ой, а она там удовольствие получает, пока я тут валяюсь.»

Машинально Хикэри отмечает время – настенные часы показывают два ночи.

«Ну это как раз понятно. Ладно, утром поговорим. Мне еще обещанное выполнить придется. Раз обещала, нужно выполнить. Иначе мое слово, слово титулованной дворянки, стоить ничего не будет. И всем плевать, что даешь его в запале и не подумав.»

С наслаждением вытягивась на постели рядом с Саю, она заснула едва коснувшись подушки.

– Хи…ри! … На… … ат! … Мы … … опо……лу! – чей-то крик пытается достучаться до сознания.

Хикэри подкинуло чем-то мягким и теплым.

Спустя пару минут она смогла прийти в более-менее работоспособное состояние и понять, что источником шума является жужжащий комт, бог весть как оказавшийся на подушке. Еще и утренние солнце через незакрытое вечером окно светило прямо в глаза. Но как мягко лежать… В этот момент подушка подпрыгнула, откидывая в сторону, а в самое ухо рявкнул голос:

– Мда… за время сна она подгребла связанную подругу под себя и лежала, уткнувшись носом в ее грудь. А та, изогнувшись в путах, смогла почти подпрыгнуть из положения лежа, скинув ее с себя. Взгляд упал на комт.

«Боже! Пять сорок пять утра!»

«И после всего произошедшего она еще смеет будить чуть свет?» Возмущенная мысль угасла под напором всепоглощающей лени.

– Ни в какую школу мы сегодня не пойдем… – переворачивается на другой бок и собирается спать дальше.

– Как не пойдем!? Это наш гражданский долг! – по голосу легко можно понять, что Саю возмущена до глубины души.

– Не хочу вставать…

– Надо! Долг тяжелей чем гора, смерть легче пера! – удивление Хикэри столь сильно, что пробивает ленивую апатию и заставляет открыть глаза. «Она мне еще тут кодекс Бусидо цитировать будет? Значит вчерашние развлечения это нормально, а в школу не пойти это плохо?»

– Спасибо что напомнила.

– Требую поцелуя в знак примирения! – неожиданно даже для самой себя кричит Такаги. Она улыбается в ответ.

– А вот это всегда с удовольствием.

Подруга заключает ее в объятия и держит там чуть дольше, чем следовало бы.

– Эм… Саю я… мы… – сдавленно шепчет Хикэри.

Девушка убирает руки и подмигивает.

– Ты очень мило смущаешься.

– Саю, я не смущаюсь, но если ты и дальше станешь меня обнимать, то в школу мы точно не попадем.

Угроза подействовала.

– В другой раз.

– Непременно.

Спровадив девушку в душ, пытается навести относительный порядок.

– Ой, железные демоны! – только сейчас до нее дошло, что весь вечер и ночь ярко освещенное окно оставалось открытым, заботливо предлагая всем полюбоваться на происходящее. Видели бы нас одноклассники…

– Это было бы здорово! Половина этих инфантильных подростков сгорела бы со стыда, и мы не слабо оттянулись бы на их похоронах. А остальные получат от такого созерцания острый комплекс неполноценности…»

– Хикэри! – Такаги уже приняла душ и завернутая в традиционное кимоно, выглядела очень даже… И что ей еще?

Эта стервочка облизывалась на меч, но видно сохранила остатки совести и приличия. И если за произошедшее ее можно понять и простить, то за лапание чужого оружия – категорически нет.

– А тренировочные мечи есть? – поинтересовалась она.

– Есть. – охотно киваю, уже понимая ее идею.

– Может потренируемся немного?

– Без защиты? Если только не в полную силу, а то наставим синяков… И после разминки!

Они взяли по учебному мечу с рукоятью, рассчитанной на хват как одной, так и двумя руками и замерли друг против друга. Слишком уж маленькая комната для такого развлечения.

Хикэри медленно сделала пару шагов вперед и была вынуждена тут же поставить блок, шаг вбок, контрудар, отход, защита, удар справа, снизу, сверху-слева, блок! Подшаг, контратака. Отскок, блок! Откуда-то пришло понимание, что она должна обязательно победить… Или эта извращенка не будет воспринимать ее – Хикэри Накамото, дочь самурая всерьез.

Слишком мало места! Все маневры ограничивались парой шагов, вынуждая их постоянно возвращаться в центр комнаты.

Они старались не драться в полную силу, но каждое столкновение их оружия разжигало желание достать противника, каждый промах, каждое отступление будили неудовольствие собой, заставляя выкладываться все больше и больше.

Шаг, отбить два быстрых удара крест-накрест. Шаг, поворот, меч обратным хватом – удар в горизонтальной плоскости остановлен. Резкий тычок рукоятью вперёд, и меч ощутимо врезается в живот Такаги. Не слишком сильно, но Саю сгибается И тут меч Хикэри нарочито-медленно опускается ей на плечо в паре сантиметров от шеи.

– Поражение, Такаги, – выговаривает это как можно более ровным тоном.

Девушку послушно замирает и слегка наклоняет голову – похоже, что признаёт поражение. Чувствуя облегчение от окончания непростой схватки, Хикэри убрала меч от шеи и опускает его «остриём» вниз…

Остров Иводзима.

Космодром Национального института

по аэронавтике и изучению космического

пространства Японии.

Такеда Ирая – старший инженер космодрома Иводзима знал, что не он первый обратил внимание на то что их работа сродни изготовлению самурайского меча… представитель страны, где стремление к совершенству началось скорее всего с той заботы и того внимания, которое уделялось изготовлению метровых двуручных мечей катана – оружия самураев. Мало было подобрать заготовки и выдержать их в болотистой земле. Мало бесконечно долго проковывать молотом, перегибая и складывая и вновь расковывая… Мало было точнейшими ударами молотков и молоточков вывести из гшрубой заготовки тело меча должным образом изогнув. Нужно еще и отполировать клинок должным образом – во много стадий – и на каждой стадии – свой сорт шлифовального камня – а то и свой мастер… Нередко заказчик умирал или погибал не дожидаясь пока меч будет готов… Но рано или поздно оружие выходило из кузницы и занимало свое место на поясе даймё или ронина…

…Китайцы – старые враги и старые учителя Ниппон говорили – «Война – это путь обмана». По сути дела то что стояло на стартовом столе было овеществленным обманом. И хитроумие обмана и красота вложенного в него технического замысла вызывали восхищение инженера, принимавшего участие в его создании. Но об этом знали всего шесть человек, и последним из них был он сам, который спускался сейчас по металлической лестнице на среднюю площадку башни. Отсюда лифт доставит их к бетонному основанию стартового комплекса. Там уже стоял наготове автобус, который отвезёт всю группу в бункер управления. Войдя в автобус, инженер попытался расслабиться. Десять минут спустя он сидел в удобном вращающемся кресле и пил чай. Вообще-то необходимости присутствовать в бункере и на стартовой площадке не было, но, когда ты сумел добиться чего-то выдающегося, всегда хочется стать свидетелем своего триумфа. К тому же это совпадало с желанием Его высочества сиккэна.