Наследие Древнего (СИ) - Романов Вик - Страница 9

— Садист, — прорычал Борис и возмущённо встопорщил усы. — Я тебе всю коллекцию по “Звёздным войнам” сгрызу, диктатор недоделанный, вот как вернёмся, так сразу…

Я уже хотел его перебить, но внезапно на меня обрушилось осознание — мы вообще-то чёрт знает где, и до моей любимой берлоги отсюда, возможно, миллионы световых лет. Борис тоже осёкся на полуслове, словно прочитав мои мысли, и, кажется, даже немного поник, но моментально состроил важную морду и продолжил умываться.

Мы дружно помолчали.

— Убийца, — проворчал Борис.

— Что?!

— Что слышал! Сам угробился, да ещё и меня за собой потащил!

— Ты мне весь дом разгромил, скотина усатая! Если бы не ты, я бы никуда не поехал!

— Да, конечно, обвиняй невинного котика… Ты меня хвостатым Палпатином называл! Думаешь, я не знаю, кто это? И чего ты после этого ждал? Чтобы я мурчал у тебя на коленках?

— Да неужели ты умеешь мурчать? Я слышал только шипение и рыки… А, точно! Ещё я слышал урчание твоего живота, когда ты, пушистый гадёныш, ночью садился мне на лицо.

— Мне было холодно! Ты специально отопление не включал, чтобы я замёрз насмерть!

Я зарычал в бешенстве и потянулся, чтобы схватить Бориса за шкирку, но он вдруг замерцал, улыбнулся, как Чеширский Кот, и растворился в воздухе, чтобы через секунду приземлиться на трухлявый пенёк чуть поодаль. Он выгнулся дугой, сладко зевнул и насмешливо мне подмигнул. Белоснежный хвост лениво подметал землю.

— Ты меня убил! — возмутился я, но уже, скорее, по инерции. Бессловесной скотиной Борис мне нравился больше. Такому палец в рот не клади — откусит по локоть. Эх, а раньше бы только в тапки нассал…

— Нет, это ты убил меня, — возразил Борис, поднял правую лапку и выпустил когти. Они выглядели значительно острее, больше и опаснее, чем в нашем родном мире, и переливались под солнечным светом.

— Нет, ты!

— Нет, ты!

— Болван!

— Дурень!

— Облезлый кролик!

— Тупой двуногий!

Мы замолчали и уставились друг на друга.

— Мне всегда казалось, что ты приёмный, — снисходительно протянул Борис и прижал уши к голове. — И как у нашей мамы такая мышь уродилась?

— Для тебя она — Вера Петровна! — процедил я и снова попытался его поймать, но он поднырнул мне под руку, испарился и материализовался на границе с лесом. Мои пальцы сжали воздух. Я глубоко вдохнул и сказал: — Она твоя хозяйка. Ты кот, чёрт возьми!

— И что, я зародился из вакуума? — ядовито уточнил Борис, закатил глаза, поймав мой изумлённый взгляд, и пояснил: — “Дискавери”. Как думаешь, почему мой мозг весит больше, чем твой? Потому что я смотрю познавательные передачи.

— Потому что в тебе говна много, в животе всё не помещается, — хмыкнул я. На самом деле наша перепалка доставляла мне удовольствие и здорово прочищала мозги. Всего лишь вчера я был строителем и бизнесменом, а сегодня — уже древнее зло. Сложно сохранить здравый рассудок. А Борис — кошачье лихо с мерзким характером, но родное, близкое сердцу, напоминает о прошлом. И маме.

— Ну так это ты корм выбирал. Из-за тебя и пищеварение плохое, — фыркнул Борис.

— Ага, твой характер хрен переваришь. Ты за последний месяц сколько всего учудил?! Вазы все в доме разбил, обои подрал, на занавесках катался, плазменный телевизор скинул, бабульку-соседку напугал… — я с горячностью загибал пальцы. — Да ты доберману соседскому морду располосовал! Тебя нужно показать кошачьему психиа…

Я настолько вошёл в азарт, что сперва ничего не услышал. В реальность меня вернула холодная волна, обдавшая сапоги, и то, как распушился Борис и вперил взгляд мне за плечо.

За моей спиной раздался оглушительный грохот, который разнесся на многие километры.

Крепость накренилась набок и медленно заваливалась. Ворота перекосило, со стен падали пушки. Землетрясение накрыло весь остров, рябь пробежала по всему озеру.

— ВКУСНЯТИНКА! — прогремел детский звонкий голосок, и крепость сложилась как карточный домик, взорвавшись каменными фонтаном.

Борис настороженно покосился на меня.

— Ну как, весело на себя смотреть со стороны? — я с намёком кивнул на остров. Неизвестно, сколько времени я на берегу провалялся. Пора бы сваливать. Ноги в руки — и вперёд, познавать мир, пока жители из соседней деревни не заподозрили неладное. Уж этот грохот точно привлечёт лишнее внимание. — Сила есть — ума не надо.

— Не сравнивай меня с этим! — гневно мяукнул Борис и замерцал, заискрился. Через секунду от него остались только огромные зелёные глазищи, которые с прищуром смотрели на меня и изредка моргали. Он помолчал и уточнил: — А с чем, кстати?

Я поморщился, вспоминая панду, и ответил:

— С чем-то настолько же разрушительным, — я подождал, когда Боря горделиво распушит хвост, и добавил: — И тупым.

— Сам ты дурак! — вскипятился он, и зелёные глаза сердито прищурились. — Ты вообще хоть что-то делать собираешься? Ты затащил нас — тебе и вытаскивать!

— Вытащу, не беспокойся, — я многообещающе улыбнулся. — А вот когда ты превратишься в обычного кота… Вот тогда и поговорим. А то с телепортами легко умничать. Посмотрим, как ты заговоришь, когда я буду держать тебя за хвост.

— Я всё маме расскажу! — пригрозил Борис. — Не кормил, не чесал, не гладил, с кошками гулять не давал…

— Удачи, — пробормотал я, когда зелёные глаза вспыхнули и исчезли.

Я отряхнул штаны, поправил порванный рукав и шагнул к лесу, но застыл на месте — затрещали кусты и на берег вывалился босой плюгавенький мужичонка в потёртых штанах и… майке-алкоголичке? Он выставил перед собой худые руки, сжал кулаки и сурово нахмурился, и как раз в этот момент его взгляд остановился на мне.

— Разбойничаешь? — спросил мужичок.

— Нет, — ответил я, приготовившись драться.

— А, ну ладно, — он пожал плечами и вытащил из кустов огромный мешок. — Так громыхнуло, что у меня дно выбило. Хорошо хоть, уже на полянке присел… Дела свои сделал, сюда подхожу, а здесь ты топчешься! Я с перепуга и решил — засада! Я вообще человек пугливый, жене вон челюсть сломал, когда пьяным домой пришёл. А неча выскакивать со скалкой наперевес! Пугливый я…

— Понятно, — промычал я и отступил к деревьям.

Но было уде поздно.

— Спесивая Кассиопея! — мужичок, раскрыв рот, пялился на разрушенную крепость. Он издал невнятный звук, бессвязно запричитал и схватился за голову, дёрнул себя за волосы так, что между пальцами остались русые пряди. — Негодяи, тюрьму снесли! А кто ж мне за прошлый месяц заплатит? Ой, негодяи, пустили по миру…

Он бегал по берегу туда-сюда и ругал крепостных рыцарей на чём свет стоит, пока его внезапно не осенило — он застыл и, словно в замедленной съёмке, повернулся ко мне.

— Ты! — прокричал он. — Ты почему мне не сказал?

— Что не сказал?

— Что я старый дурак! Кто ж её сносить-то будет, там же Древний гниёт! А если тюрьма разрушилась, то… — мужичок лихорадочно затрясся. — Древний на свободе! Он вырвался и уничтожил башню… Ой беда, ой беда! Так это ж нашу деревню тоже уничтожит? А я только новый улей купил, дело хотел открыть… Так это что же получается — я зря деньги потратил? Ой-ой, зачем дуру-жену послушал? Можно же было с мужиками вина выпить!

— Да ладно вам, мне… э-э-э… бабка рассказывала, что он в этой тюрьме не одню сотню лет отдыхает. От него разве что кандалы и остались, — я попятился и нервно постучал по дереву, в которое случайно упёрся спиной. — А крепость старая, мало ли… Подземный ручей подтопил.

— Древний-то? Да он всю Созвёздную Коалицию вот где держал! — мужичок, искоса глянул на мою руку, сжал кулак и потряс им у себя под носом. — Он однажды против целой армии вышел, а все воины в ней — Метеоры и выше. Даже шесть Плеяд было… Или все десять? И Древний всех с землёй сравнял, на том поле до сих пор ничего не растёт, а земля — красного цвета.

— Ну, обычный человек, просто сильный, — я пожал плечами. — Столько лет прошло, новые герои выросли. Это в те времена Древний был непобедимым, а сейчас — прогресс, все дела. Если не силой, так умом и количеством задавят!