Костры из лаванды и лжи - Урбанская Дарья - Страница 40

– А кофе ночью пить вредно, – донеслось ей в спину.

Но оглянувшись, она увидела лишь как мсье Роше сворачивает за угол в сторону своих апартаментов.

В любом случае пусть и столь краткое, но всё-таки общение с живым человеком принесло облегчение. Пить она ничего не стала – понятия не имела, как пользоваться кофемашиной, да и не хотелось, ляпнула про латте Роше просто из чувства противоречия.

Потоптавшись в гостиной, Женя побрела обратно, решив до рассвета посидеть на диванчике в лобби. Ведь с наступлением утра возвращаться в свою комнату будет уже не так страшно.

«А там, глядишь, и Моник найдётся».

Мысли прервало странное звяканье. Женя сначала замерла, а потом осторожно выглянула из-за поворота.

Люк стоял, облокотившись локтем на стойку ресепшн, а в пальцах крутил связку ключей.

«Ну и отлично! Вот пусть он и разбирается с дьявольской куклой!»

Женя решительно направилась к нему. Люк обернулся на звук её шагов и тут же спешно спрятал ключи в карман.

– Мадам Арно? – на его лице не отразилось ни тени усмешки.

«Ну хоть этот не издевается».

– В моём номере проблема, Люк. Не могли бы вы сходить со мной и разобраться?

– Конечно, мадам Арно, – кивнул он, направляясь в левую башню.  – Что за проблема?

Женя семенила следом.

– Кукла. Она… кхм… я лучше покажу.

Он снова кивнул. До номера дошли в молчании. А потом…

Жене захотелось взвыть и затоптать ногами: отвратительная, жуткая, дурацкая кукла сидела на комоде, где и положено.

– Уберите это отсюда! – истерично выпалила Женя, ткнув в сторону дизайнерского фарфора.

Люк, по-прежнему безэмоционально, взял куклу.

– Что-нибудь ещё, мадам?

– Не могли бы вы ещё проверить ванную и гардеробную? Всё ли там в порядке?

Каких-либо аномалий он не нашёл и снова задал дежурный вопрос:

– Что-нибудь ещё, мадам?

– Нет, спасибо, – выдохнула Женя и измождённо повалилась на подушки, как только за Люком закрылась дверь. За окном тем временем уже пробивались первые отсветы зари. Последней её мыслью перед тем, как провалиться в тревожное забытье, было осознание, что зловещие символы над дверью исчезли.

Утром Женя вновь постучалась к Моник, и та, как всегда идеально одетая и причесанная, волосок к волоску, открыла дверь.

– Эжени? Что случилось?

– Доброе утро, Моник. Хотя у меня оно совсем не доброе…

– Это почему? Так, идём вместе на завтрак, по дороге расскажешь.

Женя вывалила на неё всё, начиная с поездки в Экс и заканчивая ночным кошмаром.

– Эжени, дорогая, это всего лишь расшатанные нервы. Ты слишком впечатлительна.

– Но всё было таким настоящим! И кукла эта. Я же помню!

– Возможно, ты сама её туда неосознанно перенесла. Под влиянием момента.

– Ага, а потом обратно на комод вернула? Вот только меня в комнате не было, я бегала за Люком. И он тоже видел, что кукла уже на комоде.

– Но он же не видел её в ванной, так?

Женя кивнула, понимая, насколько бредово всё это звучит.

– Есть разные фазы сна, Эжени. А ещё и сомнамбулизм, и сонный паралич… Мне кажется, ты за эту ночь испытала что-то в этом роде.

– Возможно, – Женя тяжело вздохнула, понимая, что версия подруги более логична, чем мистические варианты, которые лезли ей в голову ночью. Впечатлилась поездкой, ходила во сне – это бы многое объяснило, но… – А как же знаки? У меня над дверью были нарисованы ведьминские символы. Вот, погляди.

Женя достала телефон и показала фотографию, которую сделала вчера.

– Когда я пришла, над дверью красовалось вот это! Но потом, когда мы с Люком поднялись вместе, стена над дверью была совершенно чистая! Хорошо, что я догадалась сразу сфотографировать – а то усомнилась бы в собственной нормальности. На это у тебя есть объяснение?

Моник поджала губы.

– Чья-то злая шутка? – предположила подруга.

– Не смешная, если что.

– Возможно, кто-то из персонала… Ты ни с кем не ругалась, не ссорилась?

– Разве что с мсье Роше. Он психанул вчера на планерке, помнишь?

– Честно говоря, я слабо представляю Эда, который, зловеще хихикая, взгромоздился бы на табурет и стал выводить корявые символы над твоим косяком. – Моник уселась за обеденный стол.– Может тебе сегодня эспрессо? Для бодрости.

– Нет, мне как обычно, пожалуйста, – сказала Женя официантке.

Завтрак протекал обыденно. Разве что невыспавшаяся Женя часто зевала и постоянно косилась на другой конец стола, где журчали досужие разговоры. Она всё пыталась понять, мог ли кто из девушек так зло пошутить. И главное, зачем и за что?

Глава 18

Горький вкус полыни

Суббота не заладилась. Для большинства людей – это выходной, а для Жени, наоборот, самый важный день недели. Ведь вечером предстоял очередной перфоманс. Ситуация осложнялась и тем, что хозяин всего и вся тоже изъявил желание присутствовать.

«Мало мне тотального контроля Фабриса, так теперь ещё и мсье Роше явится! Надо всё сделать идеально».

Но идеально не выходило. То главная актриса слегла с простудой, пришлось срочно искать замену. То пришлось заменять заменяющую актрису…  Потом техник Себастьян сообщил о проблемах с генератором дыма. А мадам Трюдо беспрестанно брюзжала на тему экспонатов и безалаберности Элен.

Женя едва сдерживалась, чтобы не вспылить и не вывалить на сварливую старушку всё, что накопилось на душе за последние сутки. В мыслях она уже обругала её всеми самыми страшными эзотерическими словами, которые слышала от дяди Кости, но вслух нашла в себе силы сдержаться. Она клятвенно заверила мадам, что сегодня не успеет, но завтра честно-честно весь день посвятит помощи Элен в архиве.

Как ни странно, ретроградный Меркурий случился не только у Жени. Днём позвонил Макс и долго жаловался на Лизу. Их отношения, кажется, дали трещину. Но Женя поняла одно – она действительно сочувствует другу и не испытывает никакой радости от того, что заветное место в сердце Макса в перспективе может освободиться. И конечно, выслушав поток душевных терзаний друга, о своих переживаниях она умолчала.

Единственным светлым моментом за день стал разговор с Кристианом. Женя набралась смелости и отправила ему фотографию дурацких колдовских знаков с просьбой помочь в их расшифровке, если, конечно, в символах имелся хоть какой-то смысл. Кристиан сразу же перезвонил и пообещал покопаться в справочниках и в интернете, а потом они до самого вечера обменивались шутливыми сообщениями и смайликами.

Надеяться, что такой кошмарный, сумбурный день закончится удачно, было бы глупо. Так и произошло – группа, приехавшая на перфоманс, оказалась в два раза больше, чем планировалось.

– Дорогая мадам Арно, вы же нас не прогоните? – как ни в чем не бывало хохотнул рыжий толстяк-экскурсовод, уцепившись большими пальцами за подтяжки и перекатываясь с пятки на носок.

Женя вежливо улыбнулась, про себя поражаясь подобной безалаберности. А чуть позже от злости скрипела зубами и носилась, как сумасшедшая, чтобы в последний момент увеличить количество посадочных мест. Хорошо, хоть заранее закупленная партия мантий была оптовой – хватило даже пришедшим к началу представления Роше и де Гизу, с недоумением взиравшим на битком набитую пыточную залу.

Сам перфоманс Женя смотрела в щёлочку приоткрытой двери, не расслабляясь ни на секунду. Она постоянно ждала какого-то финального подвоха. Беда подкралась с  неожиданной стороны.

– Мадам Арно, у нас проблема! – выпалила официантка, которая в соседней комнате разливала по кубкам вино. – Приготовленных напитков на всех не хватает!

– Не страшно, сходите в ресторан и возьмите дополни…

В этот момент актриса, играющая в тот вечер ведьму, весьма натурально взвыла, Женя заглянула в щёлку двери и похолодела. До конца перфоманса оставалось не больше минуты! Зрители только что сделали свой выбор и проголосовали – часть решила, что согласно архивным источникам настоящие инквизиторы в прошлом вынесли ведьме, чья история сегодня разыгрывалась, смертный приговор. Эти кровожадные личности пересели на специально отведенные места, задрапированные алым бархатом. В цвет языков пламени, в котором сожгут виновную. Остальные – те, кто проголосовал за невиновность девушки – как раз меняли мантии с чёрных на белые. Один из актеров, хлипкий паренёк в бурой монашеской рясе, подпоясанной верёвкой, медленно шёл вдоль скамей и раздавал новые наряды, символизирующие чистоту помыслов и намерений подсудимой.