Семь невест. Дарованная нежность (СИ) - Алая Лира - Страница 26

Я все сильнее распалялась. Мне было так обидно за Аниэль! Она ведь так обрадовалась, когда узнала, что беременна… А этот Эрцгерцог думал только о своем собрании. Возможность, что Эрцгерцог не поверил моим словам и посчитал, что я соврала о состоянии его невесты, а потом засомневался, я не рассматривала.

— Как тебя терпеть можно! Вот Зенон абсолютно другой! Он бы так никогда не поступил!

На нас смотрели стражники. На нас смотрели мимо проходящие метаморфы, кто-то из леди стоял с неприлично открытым ртом, метаморф, который нес что-то в руках, уронил это с глухим звуком. Я почувствовала волны непонимания и растерянности, которые исходили от Эрцгерцога, а потом он собрался, посуровел. Схватил меня за руку и потащил за собой.

— Сейчас разберемся, — сквозь зубы пробормотал Эрцгерцог.

Меня точно собрались убить, но почему-то никакого протеста этот факт у меня не вызывал. Я только подумала, что если меня собрались убивать, то почему нет ножа. И, разумеется, об этом спросила. Эрцгерцог тормознул, прищурился, а потом сказал:

— Метаморфьи потроха! Чем тебя напоили-то таким? Надеюсь, Аниэль в порядке.

— Ничем, — ответила я. И не соврала: меня никто не поил, я сама все выпила. Чудесную розово-золотистую жидкость, от которой было очень-очень хорошо. — Она с лекарем! Он хороший. Хороший лекарь. Честно! Я плохого к Аниэль бы не пустила. Громко кричала бы, пока плохой лекарь не оглох.

Однако мои слова проигнорировали. На удивление, меня затащили не в пустую комнату, чтобы убить без свидетелей, а к Аниэль. Эрцгерцог тут же оставил меня в покое и бросился к постели своей невесты. Я с умильной улыбкой наблюдала, как он целует ее, что-то шепчет.

— Ну-ну, с ней все в порядке, уважаемый Эрцгерцог. Пусть радостную новость ваша невеста сообщит вам сама, — ласково проговорил лекарь, а Эрцгерцог, которому Аниэль кое-что прошептала на ушко, схватил ту в объятия и поцеловал.

Эх, где Зенон? Я тоже так хочу! Но, в принципе, я знала, где сейчас Зенон. И если я тоже хочу поцелуев, то что мне мешает? С этими мыслями я тихонько вышла, пока Эрцгерцог ворковал с Аниэль.

Не знаю почему, но во второй раз найти зал собраний у меня не вышло. Я подходила к каждому метаморфу и спрашивала, где же наш Эрцзащитник. И интересовалась, не соблазнил ли их Зенон в форме. Но метаморфы почему-то от меня шарахались, казалось, еще чуть-чуть — и креститься начнут. Если умеют, конечно. И знаете…

Я почувствовала такую обиду! Никто не хотел проводить меня к залу собраний, никто не хотел со мной поговорить о том, какой красивый Зенон. Именно это сподвигло меня на отчаянные меры: я открыла окно, залезла на подоконник и громко потребовала:

— Если вы не приведете Зенона, то я выпаду!

Эффекта не было. Наверное, не стоило кричать это в безлюдном коридоре. Больше я своей ошибки не повторяла, поискала самое оживленное место в замке. Им, как и ожидалось, оказался холл. Окно было высоковато, поэтому мне пришлось найти лестницу, чтобы забраться на подоконник. Обратили на меня внимание только тогда, когда я взобралась на подоконник, находящийся на добрых два с половиной метра от пола, и, убедившись, что никому не наврежу, оттолкнула лестницу. Я ведь не хотела, чтобы ко мне кто-то взобрался, верно? А для надежности еще и открыла окно. Мало ли, это же метаморфы — отрастят себе гигантские конечности и доберутся до меня? Тогда я выпрыгну. Вроде не слишком высоко, убиться не должна. Бр-р-р, а на улице холодно!

— Зенона позовите! А то я его потеряла. Где-то. А не позовете — выпрыгну! Попробуйте снять — выпрыгну!

От окна дуло, внизу суетились метаморфы, а я продолжала улыбаться, предвкушая, как поцелую Зенона.

— Что за бред вы несете? — раздался грозный рык Зенона. — Какая-то девица забралась на подоконник и требует, что я пришел? А если не приду, то она выброситься из окна? Так пускай бы выбросилась, метаморфьи потроха ее разбросай по площадке!

Мое настроение с радостного вмиг упало до ужасного. Я всхлипнула. Зенон что, и впрямь хочет, чтобы я выбросилась? А я ведь всего лишь хотела найти его, чтобы он меня поцеловал! И совсем неважно, что Зенон был не в курсе моего плана.

— Элейн?! Что ты там делаешь?!

— Собираюсь броситься вниз.

— Зачем?! Что?!

— Ты сам предложил. Чтобы мои потроха разбросались по площа-а-а-адке, — последнее слово я почти провыла. — А я ведь всего лишь хотела поцелуй!

Я встала на узкий подоконник, едва не ударившись головой и чуть не подвернув ногу, намереваясь последовать указанию Зенона.

— Как ты себя чувствуешь, Элейн? — Зенон сидел на моей кровати и ласково гладил по волосам. — Болит что-нибудь?

Я сначала не поняла, почему нахожусь в своей постели в разгар дня — за окном ярко светило солнце — и Зенон сидит около меня. А потом вспомнила. И то, что я опозорилась перед всем двором, и то, что я приставала к Зенону, и то, что я просила его раздеться! А уж что было, когда Зенон понял, что дело принимает серьезный оборот и транспортировал меня в мою спальню? Лучше не вспоминать!

Я едва не порвала на нем форму. Остановил меня лишь предложенный Зеноном бартер: он снимает с себя верх сам, а я пью серую жидкость во флаконе. Думаете, я сразу согласилась? Как бы не так! Я потребовала, чтобы Зенон устроил стриптиз, а не просто раздевание. Потом еще около часа распиналась, объясняя как танцевать стриптиз. После чего Зенон, видимо, окончательно потерял терпение и силой влил в меня настойку, от которой меня сразу потянуло в сон. Хоть великолепные бицепсы и трицепсы я заметила, вроде даже потрогала, прежде чем окончательно вырубиться. А теперь Зенон еще так нежно спрашивает, что у меня болит?

— Совесть.

— Что?

— Моя совесть страдает. Господи, как же я могла так поступать? — Я схватилась за голову — и совсем не демонстративно: волосы хотелось выдрать, а еще руки и длинный язык.

— Как так? Пытаться меня раздеть? Делать мне комплименты? Говорить, что мечтаешь о моих поцелуях? И это при свидетелях, — мягко подтрунивал надо мной Зенон.

— Я…

И прежде чем я успела рассказать, как мне жаль, какая я глупышка и очень сожалею, заговорил Зенон:

— Элейн, мне неважно, что у тебя есть маленькие тайны, пусть останутся только твоими. И с твоим недоверием и неуверенностью мы справимся. Давай объявим о помолвке в конце зимнего бала?

У меня чуть волосы не встали дыбом. Божечки, неужели я вчера у Зенона потребовала на мне жениться? Иначе зачем он так резко заговорил о помолвке? Не потому же, что еще сильнее влюбился, когда я к нему безобразно приставала.

— Ты… не хочешь?

— Я хочу, — тут же ответила я. — Просто хочешь ли ты?

— Если я тебе сделал предложение, то, разумеется, хочу. Иначе зачем мне предлагать, Элейн? Что ты там себе надумала? — Зенон пересел еще ближе ко мне и сгреб в свои объятия. — Не ищи двойного дна там, где его нет. Если я тебе дорог и ты хочешь, чтобы я стал твоим возлюбленным, соглашайся. Если сомневаешься — отказывайся.

— И что это значит? — Я поцеловала Зенон прямо в подбородок — чуть щетинистый, но совсем не колючий. — А сейчас ты кто? Разве не мой возлюбленный?

— И то верно.

— Я согласна. Я бы хотела провести с тобой всю жизнь.

В объятиях Зенона была уютно и тепло, что я и сама не заметила, как снова заснула. Проснулась я от стука в дверь.

— Подождите минутку, — крикнула я, выбираясь из постели.

Райне? Что он тут делает? Как-то раньше он никогда не заходил в мои комнаты, мы встречались у Зенона или я заходила в кабинет к другу. Райне выглядел чрезвычайно взволнованным, давно я его таким не видела. Точнее — ни разу. Я ужасно встревожилась и спросила:

— Что-то случилось?

— И да, и нет. Элейн, надо срочно рассказать Зенону про плащ. От начала до самого конца.

— Тебе не удалось найти швею или…