Застава - Ойтен Мирланда - Страница 20

Но мне тоже ломали нос, и никаких странных привычек не появилось.

— Не знаю, — я отошла подальше в деревья. Зимний лес только кажется голым и прозрачным. И снега между деревьями намело так, что я местами проваливалась по ягодицы.

— Тогда может быть, тебе стоит вернуться и подумать? — Бегейр немного обогнал меня и подошел к Камню Богов первым.

— Времени больше не будет, а я хочу проверить кое-какие подозрения.

— Какие подозрения?

Я пожала плечами и проковыляла к камню.

Гибернийский менглир стоял, припорошенный снегом. Белая шапка сползала на старинные рисунки. Один бок был стёсан и взамен забит молитвами Тиаре. Три остальных ещё несли гибернийские рисунки. Головастики с раскопок как-то оставили нам учебник гибернийского, и я от скуки попыталась зазубрить древние иероглифы.

— И что тебе дала эта зубрёжка?

— Ну, у меня не одревенели мозги, — я сняла рукавицы и прикоснулась к камню. Эта сторона была посвещена некой гибернийской богине. Часть иероглифов с её именем и титулом была разрушена временем и ужасным климатом этой земли. Чётко сохранилось только плоское лицо богини и широко распахнутые руки. Я положила свои ладони на её.

— Учитывая, что ты хочешь сделать, тебе мало что удалось спасти, — с сомнением покачал головой Бегейр.

— У тебя только забыла спросить, — я махнула головой и коснулась лба богини своим лбом.

То, что я сделало, было невообразимой глупостью. Но зуд в одном месте от пришедшей в противоположную точку тела идеи лишал меня покоя. А что если попробовать?

Я воззвала к Тиаре и потянулась к теплу камня.

Это была очень глупая идея, как поняла я. Но было уже поздно.

Меня как будто засосало под воду в тёмный омут.

Я не могла вздохнуть и закрыть глаза. Тело мне не подчинялось. Меня утягивало могучим потоком в глубину, глаза сдавило и ослепило вспышкой. Я не могла ничего с этим поделать. Чем больше я барахталась, тем хуже мне становилось. Паника поднялась из груди и захватила меня с головой. Спасения не было. Перед глазами была чернота, а лёгкие отказывались расправляться.

Это конец.

Я попыталась кричать — лёгкие были пусты. Я звола молча, но разум заполняла паника.

Конец.

Меня схватили за плечи и оттащили от камня.

Я со вскриком плюхнулась задницей в снег. Лёгкие наконец-то приняли воздух, и я не могла надышаться. Ледяные потоки метались внутри меня, а я не могла надышаться и успокоиться, не смотря на боль.

Спасена!

Я сплюнула вязкую слюну и огляделась. Никого. Ни одного лишнего следа. Я была одна.

Вдали раздался оклик. Ещё один. Я кое-как поднялась на ноги и отряхнулась. Потом посмотрела на камень и ещё раз сплюнула. Вот же я глупая! И когда я только стану умнее и перестану делать глупости сразу, как они приходят мне в голову? Когда-нибудь Тиара не сумеет сберечь меня.

На опушке, возвращаясь по следам, я столкнулась с Лиром. Механик, весь встрёпанный и распаренный, тяжело дышал и потрясал топориком.

— Ты охренела? А если бы ты потерялась?!

— Не потерялась бы.

— А если бы мы тебя бросили и уехали?

— Ну… дошла бы по следам до крепости и получила бы по шапке от Рахаила.

— Ты от него и так получишь, — гневно пообещал Лир и заткнул топорик за пояс.

Ребята уже нарубили пушистого лапника и устроили его в корыте снегохода. Я напоила их чаем, накормила, Римма зачем-то срубила верхушку у пушистой ёлочки, заявив, что поставит её в библиотеке для красоты.

Я не стала отговаривать. К себе я в первый год поставила большой букет из лап в крынке, и когда он после праздников осыпался на пол, кровать, ковёр и одежду, прокляла все ёлки на всех землях.

Убедившись, что всё закреплено и инструмент нигде не остался, мы погрузились. Я завалилась на брезент позади пассажиров снегохода и оглянулась на лес. Стена голых деревьев поднималась ввысь. Мы отдалялись от неё, но меньше она не казалась. Серая масса с белыми проплешинами и чёрными пятнами ободранных ельников выглядела зловеще и недружелюбно. Сверху, за хребтами, клубились набухшие сизые облака.

Моя затея не удалась. Гибернийские камни не захотели со мной разговаривать или, что вероятней, я сама не знала, как это правильно делать.

— Теперь придётся ехать за перевалы, — тихо сказал Бегейр, откинувшись на спинку дивана. Я пожала плечами, искоса поглядывая то на снег, то на него. Пропавший гибернийский город ещё ни разу не давал о себе знать. По крайней мере, в записях моих предшественниц ничего не было. Рахаил, я так полагаю, тоже не знал, что происходит, иначе бы рассказал мне.

— Уверена, что надо соваться за перевал зимой? — Бег протянул руку и ласково поправил мой шарф.

— Главное, чтобы старик машину дал, — вздохнула я.

— Ась? — переспросила Римма.

— Ничего! — мне пришлось кричать, чтобы голос пробился через клекот гусениц и стучание механизмов внутри машины. — Говорю, ночью снег пойдёт с перевалов!

Вечером действительно начался снегопад. Я сидела в кабинете у Рахаила и рассказывала об увиденном на карте и около камня. Старик, полуразвалившись, сидел в своём кресле и слушал меня, ковыряясь карандашом под ногтями.

У него было старинное старомодное кресло с высокой спинкой, тяжелыми подлокотниками, и чтобы сдвинуть его моих сил не хватало. Как-то на спор Рахаил его легко поднял двумя руками, правда, тяжелая дура немедленно перевесила тощего волшебника вперёд и чуть не опрокинула.

— Ты хоть понимаешь, что ты себя чуть не угробила?

— У меня всё было под контролем.

— Надо же! Ты решила многовековую загадку, зачем древние понатыкали этих камней? Мне уже можно писать в Университет с просьбой присудить тебе степень академика истории?

— Нет. И академик…

— Не перебивай! Что ты скажешь о человеке, который не знает, что такое редуктор, но очень хочет засунуть туда пальцы и убеждает тебя, что это безопасно и у него всё под контролем?

— Что он конченный и необучаемый идиот, — вздохнула я. — Извините. Больше не буду так делать.

Рахаил ничего не ответил. Минуту висела тяжелая тишина, и я от напряжения ёрзала, ожидая выволочки и напоминаний, сколько раз я уже обещала вести себя благоразумно. "Удача рано или поздно иссякает, Майя".

Но Тиара улыбалась мне, и старик не стал читаь мне нотации.

— То есть, сестринство Тиары не знает, что там происходит? — тихо спросил он.

— Нет, — я живо поддержала смену тем. — А вы?

— Я тоже не знаю. В этом проблема. Я направил запрос в Альдари с просьбой срочно прислать к нам новых волшебников и кого-нибудь умного. Но боюсь, там больше заняты возможной войной с старозаконниками, чем гибернийцами и сказками о них.

— Но тот город не сказка.

— Того города нет ни на земле, ни в воздухе, нигде. Под землёй тоже нет. Ещё до тебя в долине на оползнях несколько раз бурили и искали руины. Ничего. Так что он сказка, — Рахаил раздраженно дёрнул рукой и загнал карандаш под ноготь. Настроение от этого у него не улучшилось. Спрашивать, как именно бурили и в каких местах я не решилась, но рискнула спросить:

— А если обратиться к госпоже Калибан? Неофициально, например, через меня, как сестру Тиары, вдруг она что-то знает…

— Ты сама прыгнешь в ледяную пропасть Амана, лишь бы не связываться с этой ведьмой, — буркнул Рахаил, посасывая пострадавший палец. — Подождём, что будет. Год это терпело, значит, ещё потерпит.

— Год? — не поняла я.

— Первые изменения на карте я заметил год назад, — буркнул старик. — Небольшие, но всё же.

— А почему мне не сказали?

— Потому что ты смотрела вместе со мной и ничего не видела. Я тогда счёл, что старая деревяшка просто смеётся надо мной.

— Хорошо. Будем ждать?

— Будем ждать. Не болтай о случившемся пока.

Снегопад зарядил на несколько дней. Так бывало и раньше, но этот был каким-то противным, мелким, холодным и неприятным. Гулять не хотелось даже по двору крепости. Но какие-то просветы в моём существовании всё же были. Сегодня в мой храм наконец-то полноценно провели тепло, а я на тренировке зазевалась и потянула плечо. Теперь не получалось толком выпрямиться. В честь этих двух событий и начала зимнего излома Рахаил расщедрился и разрешил немного отметить начало нечистой недели и попугать нашу чертовщину. Мы и попугали, распив несколько бутылок хеша и устроив над воротами фейерверк. Он чуть не закончился трагедией, когда на стоптанном кирпиче поскользнулся один из механиков, вознамерившийся бахнуть в небо чем-то из своей мастерской, дабы уделать наши волшебные огни. Мы вообще как-то быстро разделились на три лагеря: волшебники, механики и простой люд с петардами. Убедившись, что механик жив и цел, мы дружно решили больше не рисковать и переместились кто куда. Как самые трезвые и стойкие — по нашему мнению, разумеется — я, Лир, Римма и компания оккупировали часть библиотеки.