Веселинка. Приключения феи (СИ) - Мусникова Наталья Алексеевна - Страница 4

На болтушку энергично зашикали, и она смущённо примолкла, поспешно прячась за спины подружек.

- Мой кавалер к родным поехал, - ровно ответила я и невольно отшатнулась, зажимая уши руками, такой гвалт после этой в общем-то невинной фразы начался.

- Да как жа так?! – возопила Мухоморовна.

- Да рази так можно?! – ужасалась Болотница.

- Эх, дурёха, упустила ты своё счастье, - хмыкнула самая ехидная, зеленовато-жёлтого цвета, которая всю жизнь прожила в ожидании катастрофы, благодаря чему и получимла прозвище Ехида.

- Тю-ю-ю, - присвистнула коричневатая, похожая на гнилую корягу, кикимора с говорящим именем Гнилуха, и безнадёжно махнула рукой, - теперь будешь, как маменька, двадцать лет свово Ероя-Еройского ждать!

- Да как вам не стыдно, - вскипела Дуняша, бросаясь на защиту брата, - разве можно не зная человека так плохо о нём отзываться!

- А ты ентому человеку кто будешь? – желчно поинтересовалась Ехидница. – Чаво он тебе такое содеял, что ты за него горой встаёшь?

- Я его сестра, - Дуняша воинственно сверкнула глазами, - и точно знаю, что Лучезар подлости не сделает. Дурость, да, может, а подлости никогда!

- Полквастью с Квами соквасен, - поддакнул (или, вернее будет, подквакнул?) Иванушка. – С Героем Лучекваром я имею честь быть лично квакомым, веськва достойный молодой человек, веськва.

- Вы правы, мой квинц, - Василиса гордо вскинула голову, - и я готова поруквиться собственной честью за данного квиношу.

- Ишь ты, скока у твово кувалера сторонников, - одобрительно прошелестела Гнилуха, - знать, не так и дурён.

- Ты енто, - Мухоморовна звучно шмыгнула носом, - не держи на нас зла. Сама знаешь, хочешь добра – готовься к худу.

Я махнула рукой, матушка налила всем по большой кружке горячего, щедро пахнущего мёдом отвара, как вдруг в дверь стукнули. Коротко так, боязливо, словно не до конца уверенные, что хотят войти.

- Кого это ещё мрак ночной принёс? – нахмурился дядюшка Леший, по-хозяйски подходя к двери и сурово окликая:

- Кто там?

- Я Марфушка, к госпоже Резеде, - тоненько пропищали из-за двери. – Дело у меня к ней, важное.

Мамочка решительно распахнула дверь и приветливо кивнула мнущейся на пороге бледной девице весьма выдающихся форм:

- Входи, Марфуша, к столу присаживайся, отвару с нами выпей.

Кикиморы, уже навострившие и оттопырившие любопытно уши, под строгим взглядом дядюшки Лешего, понурились и быстрее ветра выскочили из избы.

- Я тоже, пожалуй, пойду, - прогудел дядюшка Леший и боком, чтобы и без того выглядевшая встревоженной посетительница не увидела его зелёной бороды, вышел из избы, в самый последний момент едва увернувшись от неудачно поставленной лавки. Да, боком ходить не очень-то ловко.

- Не до отваров мне, - печально вздохнула Марфуша, пухлым пальчиком проводя по царапине на столе, - мне зелье надобно…

Мы с Василисой и Дуняшей забыли, как дышать, замерли за столом, превратившись в статуи, только моргали изредка. Чего такого могло приключиться с резвушкой и хохотушкой Марфушей, дочерью нашего старосты, что к ней не целителя из города пригласили, а она сама к моей мамочке прибежала?

- Что случилось, девочка? – мама мягко взяла Марфушу за руку, заглянула в глаза. – Что с тобой стряслось?

Серые глаза Марфуши стремительно налились слезами, девушка шмыгнула носом и поспешно опустила голову, но предательницы слёзы закапали на стол.

- Там, - всхлипнула Марфуша и мотнула головой куда-то в сторону печки, - витязь Горитрав с друзьями приехал… на охоту… опять…

Я удивлённо посмотрела на печку, но потом едва не стукнула себя ладонью по лбу. Да что же я, в самом деле, не к нам в печь они нагрянули, а на луга Многотравные! Вот паразиты, сколько мы таких охотничков с дядюшкой Лешим гоняли, а всё без толку! Думают, что если витязи, так нет для них ни закона, ни справедливости.

- Горитрав опять приехал? – мамочка нахмурилась, губы поджала, головой строго покачала. – Опять озоровать, небось, будет.

- А может, не будет? – Дуняша чуть заметно пожала плечами. – У меня отец с друзьями тоже на охоту ездит, иногда и Лучезар с ними, братец у меня больше рыбалку уважает. И ничего, никто пока не жаловался, всё честь по чести.   

- Вот в том-то и дело, - мамочка тяжело вздохнула, - твой-то батюшка, надо полагать, перед тем как охоту начинать, хозяину лесному, Лешему там али Чащобнику дары принесёт, дозволение на охоту получит…

- Конечно, а как же иначе!

- А Горитрав никого не спрашивает, творит, что левая нога вздумает, - мамочка досадливо шваркнула кружкой по столу. – Ещё и на лицо пригож, не только зверьё лесное без разбора губит, но и девкам головы кружит…

Марфуша взвыла и закрыла лицо руками.

- Ты чего, милая? – удивилась маменька, а потом ахнула, прижимая дрожащие руки к груди. – Да неужели?

Марфуша коротко кивнула, кулачками, по-детски, размазала слёзы и икая, тяжко вздыхая и поминутно сморкаясь, поведала свою печальную историю.

Староста искренне гордился своей красавицей дочерью и частенько баловал её. Марфуша посещала все ярмарки и крупные праздники в городе, пару раз даже в столицу выезжала. Вот там-то и свела лихая судьбина неопытную сельскую девушку с широкоплечим, лихим красавцем Горитравом. Марфуша влюбилась с первого взгляда, ходила за витязем, словно собачонка за хозяином, смотрела на него обожающим взглядом и отчаянно краснела. Горитрав же при встрече усмехался, выразительно покручивая короткие светлые усы, лихо сдвигал набекрень красную, опушённую мехом шапочку, да подбоченивался горделиво. В день отъезда Марфуже выпало счастье небывалое, немыслимое: довелось с милым словом переброситься, сказать ему, кто такая да откуда будет. Витязь обещал навестить девицу, и с тех пор Марфуша дни и ночи ждала своего любого, от каждого стука в дверь вздрагивала, в каждого встречного всматривалась, всё ждала вот-вот приедет Горитрав. И витязь действительно приехал, пару месяцев назад с приятелями на охоту. Марфуша при первой встрече онемела, окаменела, как дышать забыла, а Горитрав пусть и не сразу, но всё-таки вспомнил девушку, улыбку ей подарил ласковую, слово сказал нежное, на прогулку позвал, луной полюбоваться. Ох, и хороши ночки весенние любовные! Всё запреты батюшкины позабыла Марфуша, все наставления матушки из головы выветрились, когда обвились вокруг стана руки любимого, да накрыл губы самый первый, самый жаркий поцелуй.

- Не уквияла? – ахнула Василиса, прижимая ладошки к щекам.

Иванушка неодобрительно покачал головой: уж его-то кванцесса до такого срама никогда не опустится, честь девичью строго блюдёт, эх…

- Не устояла, - тяжко вздохнула Марфуша, - и несколько ночей у нас такими жаркими были, что до сих пор, как вспомню, аж душа загорается!

Это да, ночи любовные жаркие, их вспоминать, ой как горячо, по своему опыту знаю!

- И что же потом? – матушка опять налила нам отвару, усмехнулась горько. – Витязь уехал, а тебя с собой не взял?

- Я сама не поехала, - Марфуша с грустной улыбкой покачала головой. – Горитрав же мне что говорил? Что только к родным съездит, им весть счастливую сообщит, а потом ко мне воротится, меж брачных огней меня проведёт.

- Совсем как у тебя, - тыкая меня в бок острым локотком, прошептала Мухоморовна.

Я досадливо поморщилась, отодвигаясь от излишне болтливой кикиморы. Скажет тоже, ничего у моей истории с Марфушиной схожего нет и быть не может! Нельзя сравнивать болото с заливным лугом, хоть и там, и там вода есть.

- Обманул, стало быть, - ахнула Дуняша, прижимая ладошки к вспыхнувшим щекам.

В скользнувшей по губам Марфуши улыбке было столько горечи, что я ощутила её даже у себя во рту.

Горитрав действительно приехал в наше село, буквально за пару дней до нас, но не к влюблённой и терпеливо ждущей его Марфуше, а с приятелями, на охоту. Староста дочери о приезде витязя не сообщал, но разве можно хоть что-то утаить от вещего любящего сердца?! Марфушасама разузнала всё, что ей было нужно, смогла встретиться с Горитравом, но только для того, чтобы услышать от него полное презрения: