Князь Рысев 2 (СИ) - Лисицин Евгений - Страница 26

— Даже поступив сюда, молодой человек, вы умудряетесь найти приключения на свою задницу, даже просто решив выпить чаю с друзьями в соседнем кафе. Ну хорошо. Все, что вы говорите, выглядит как помесь правды вместе с фантастическим бредом. Допустим, я поверил каждому вашему слову. Допустим, выдохну и скажу, что вы прощены и можете спокойно идти на свои первые занятия. Что будет дальше, вы уже знаете?

Я знал, а потому скривился.

— Практика.

— Верно. — Старик кивнул, поправляя свои усы, выдохнул. Сложив руки замком, он положил на них подбородок. — Практика подразумевает, что вы должны будете…

— Я знаю, что она подразумевает, — нашел в себе наглости перебить старшего по званию, а потом прикусил язык. С кем-с кем, а с людьми, подобными Николаевичу, лучше немного поунять свой нрав. По крайней мере, до тех пор, пока не сравнимся с ним по влиянию.

— И все же, — настаивал генерал, продолжив объяснение: — Вы должны будете представить на всеобщий суд не только новообретенные вами способности, но и показать вашего слугу в деле. Показать. Насколько хорошо вы умеете им управлять, насколько хорошо усвоили первую науку. Вы ведь понимаете, в каком положении оказались?

Я кивнул. Тут и дурак бы понял.

— Неужели я первый ученик, у которого демон в подручных?

— Не первый. Как минимум, я знал за все мое время управления здесь, — он обвел руками стены своего кабинета, подразумевая весь офицерский корпус, — около десятка, а то и двух подобных вам. Но знаете, что отличало вас от них?

Я не знал, и Николаевич понял это по воцарившемуся молчанию. Он сейчас больше походил на довольного, сытого кота, что ведет разъяснительную беседу с попавшейся в его лапы мышью. И расскажет ей о каждом мелком просчете и неправильном повороте хвоста, прежде чем проглотит.

— В отличие от вас, они имели здравый смысл не показывать свои первые отметины и прятать их от чужих глаз. Вы же решили похвастать своей избранностью.

Я закусил губу, все еще не понимая своего просчета. Кто ж мог подумать, что минута славы может выпасть мне добрыми неделями проблем?

— Вижу, вы еще не ознакомились с уставом нашего заведения. Печально, Рысев, очень печально. Вот эта книжица. — Он вытащил из кипы остальных бумаг увесистый томик, положил передо мной и потыкал пальцем в обложку. — Вот она у вас должна была от зубов отскакивать еще до того, как вы навострили свои ноги перед мои двери. Но ладно: ваша метка — это одна из причин, по которой я велел вам заглянуть ко мне сегодняшним утром. Даже и представить себе не мог, что мне придется покрывать нерадивого ученика от проблем еще до того, как он начал учиться!

Старик откинулся на спинку стула, склонился, выдвинув ящик стола, принялся рыться в нем.

— Представить демона как подопечного — преступление? Не по уставу?

— Не по уставу, — передразнил меня генерал, вынырнув из-под стола с белым прямоугольником бумаги.

Мне казалось, что от нее исходило сияние. Попытался взглянуть на нее сквозь призму открытой мной способности видеть, из каких компонентов сделана вещь. Ясночтение подсказывало, что передо мной самая что ни на есть настоящая радужная бумага. Старик откупорил чернильницу, достал одно из начищенных гусиных перьев. Мне показалось, что лежащие поблизости ручки с карандашами смотрели на него с завистью: старикан явно и всякий раз отдавал предпочтение проверенным способам письма.

— Если ты притащишь демона на практику, то тебя под белые рученьки возьмут инквизатории да справедливо обвинят в темной магии. И будут правы, да-с!

Ого, так вот почему мой названный отец вышвырнул Франца. Странно, что не сдал властям. Кажется, я сейчас оказался в той же ситуации, что и он.

— Но вы ведь будете выдавать лицензии на найм. Выдайте и мне.

— Каков наглец! — Возмущение Николаевича теперь было более притворным, нежели настоящим. Не отрываясь от написания, он вновь бросил взгляд на устав. — В уставе ясно сказано, что мы не можем выдавать лицензии всякому, кто уже обладает одним или более прислужниками в момент обучения.

— И что же теперь делать?

Я чувствовал, что жизнь в очередной раз подвела меня к новой сделке. Генерал надул щеки, будто собираясь улететь на них от моего вопроса, как на воздушном шаре.

— Можешь снимать штаны и бегать, да-с. Но есть еще один вариант. — Он недобро улыбнулся. — Ты впечатляешь меня, Рысев. Что я слышал о тебе до вчерашнего дня и что ты сумел показать мне всего за один день, говорит лишь о том, что я должен дать тебе еще один шанс. Но! Погоди радоваться. На практику ты должен явиться со своим приспешником, которого только сумеешь найти. Такая же задача будет стоять и перед другими учениками. Как думаешь, справедливо будет, если я просто выпишу тебе бумагу?

— Не очень. — На самом деле, я думал иначе, но Николаевич ждал от меня именно такого ответа. Не будем лишний раз расстраивать старика, хоть, чую, самому мне это принесет те еще разочарования.

— Практика будет нескоро. Обычно — через две недели, в крайних случаях — через месяц. Если через месяц новоявленный офицер не сумел отыскать человека, который пойдет к нему добром на службу, то… никакой он в самый срам не офицер, вот-с!

Вопреки тому, что только что сказал, он положил передо мной собственноручно подписанный лист. То, что это та самая необходимая мне как воздух лицензия, было понятно даже без ясночтения. Я глядел на нее и не знал, как понимать происходящее.

— Я выдам тебе бланк. Он подписан, но сработает только в том случае, если ты сумеешь отыскать «кровнорожденного прислужника»

— Кровнорожденного прислужника? — Я нахмурился. Это еще что за новости. Николаевичу разве только что оставалось дивиться моей безграмотности и невежеству. Он покачал головой и выдохнул.

— Ох, юный князь, у твоего невежества хоть есть какие-то пределы? Кровнорожденные прислужники — это люди, которые имеют некое родство душ с твоим собственным родом. Они открывают истинные возможности только под управлением предназначенного им офицера. Тебе может показаться, что я требую от тебя невозможного. История знает лишь несколько офицеров с двумя, а то и одним таким прислужником. Но знаешь… — Он вновь задрал рукав своей рубахи. — Есть один офицер, которые сумел собрать из них едва ли не целую роту. Ты прорывной, Рысев. Уверен, ты сумеешь найти такого человека. Если же нет, то… лучше ищи средства и беги из страны, если не хочешь закончить точно так же, как твой отец.

Николаевич отпустил меня на занятия.

Смешно, как будто я мог сейчас думать о чем-то другом кроме того, что он мне сказал. Его слова так и крутились у меня в голове, не давая покоя. Я раз за разом, украдкой и чтобы больше никто не видел проверял, на месте ли лицензия из радужной бумаги и кровяных чернил. Ее присутствие в моем кармане грело душу и давало пусть ложное, но чувство спокойства.

Препод по тактике представился Родионом Александровичем. Был он излишне жеманен, артистичен, то и дело поправлял очки на носу, чем-то напоминая мне Биску. Та ведь точно так же от волнения терла собственные рога.

Ничего особенного он не рассказывал, лишь травил какие-то байки из своей жизни. Что и говорить, единственное, чего он хотел добиться на первом уроке, так это нашего расположения. Получалось у него скверно — аудитория, сидевшая перед ним, была больше заинтересована в изучении собственных тетрадей. Я же старательно выводил танки на полях своего листа — чем-то подобным мы развлекали себя в школе.

Истинный служитель, кровнорожденный прислужник. И как это понимать? Мне стоит ходить по улице, предлагать всем и каждому встать под мои знамена? Что-то с трудом я представлял себе напыщенных фанфаронов из высшего общества, что сломя ноги бегут по кабакам, заводам и прочим, где полным полно народу. Чтобы умоляя попросить бросить семью, работу, всю свою прошлую жизнь, дабы служить царю.

Я чуял, что это несправедливо: какой-нибудь Орлов банально вызовет одного из своих лакеев — наверняка каждый род держал при себе человека, готового грудью лечь, но пойти к мальчишке в служение. Что-то намекало мне, что Ибрагим — подобного же рода человек. Он за меня в огонь и в воду прыгнет, а если прикажу — так еще и выживет, не то что в вечное услужение подастся. Да вот только вряд ли он тот самый, что имеет родство душ с моим родом. Если бы все было вот так просто, то Николаевич даже бы раздумывать не стал, выдавая мне бумазею.