Мой жуткий новогодний роман (СИ) - Кармелевская Ирина "Кармелевская Ирина" - Страница 1

Новогодние праздники, вся эта новогодняя суета — просто услада для уставшего организма. Предвкушение веселья, подарков, счастья и огромного количества вкусностей поглощает всё на своём пути. В эти дни эмоциональный подъём с таким галопом мчит, что ни одному арабскому скакуну не сравниться с подобным темпом. Пропорционально этому работоспособность уползает под плинтус. Зато выползает лень, жрупоканелопну, любовь к сериалам и дурацким передачам, а ещё задорно машет лапками фигура хомяка. Вокруг начинают происходить чудеса, и на белый свет выползают тайные личности, мирно посапывающие весь год в, казалось бы, адекватных людях. Чтобы скрасить скуку или поднять себе настроение достаточно запастись попкорном и засесть на пару часиков в торговом центре. Тут тебе семейные драмы, драки, умиление, зависть… Лучше телевизора, только за электричество платить не нужно.

Там женщина купила своему ребёнку долгожданную игрушку, девочка так плакала от счастья, что даже меня тронули эти эмоции. Тут мужчина, выбирая подарок рядом скачущей с ним любовнице, внезапно пересёкся со своей женой, которая тоже прогуливалась не одна. Оба были уверены, что ни за что здесь не встретятся. Перья летели во все стороны…

Из пострадавших на стороне — аниматор в костюме снеговика. Первой любовница пнула ни о чём не подозревающий символ праздника в соперницу, та в отместку попыталась оторвать снеговику нос, наверное, чтобы ударить им обидчицу. В итоге — полностью сорвала верхний шар, не растерялась и бросила его вперёд, но меткостью не блеснула, и голова покатилась, оставляя на полу блестящий след. Снеговик, как собака, помчал догонять голову, а следом за ним бежали дамы, видимо, решили, что боевой снаряд им нужнее, чем снеговику голова.

Подвыпивший снеговик тоже оказался не лыком шит и вступил в неравный бой за свою честь и костюм с двумя уже совсем озверевшими дамами. Они его пинали друг другу, пока тот не вышел из себя, схватил за руки одновременно обоих и оторвал немного от земли. Девушки, естественно, не угомонились и продолжали размахивать ногами. Даже в такой позе дрались, как голодные гиены, крича каждая о своей любви и ненависти. Мужчины же в это время стояли и просто наблюдали со стороны за девушками. Снеговик решил, что так дело не пойдёт, и вмазал кому-то из них по лицу, не на девушках же ему было срываться, а эти столбом стояли, даже не пытались разнять своих дам. Потом такая драка завертелась, что прохожие перестали совершать покупки и толпой потянулись к представлению, пока такая же любопытная охрана не вывела четырёх полуцелых инициаторов представления, а снеговик утопал сам за минуту до. А если бы эти четверо не начали так громко кричать друг на друга, тем самым рассказывая кем они друг другу приходятся, люди бы не знали об их истории и низких моральных качествах. В век цифровых технологий не стала бы так рисковать, достоянием интернета может стать каждый.

Возможно, я настолько сильно и не погружалась бы в семейную драму незнакомцев, если бы подвыпившим снеговиком не был мой собственный брат.

— Ты же обещал вести себя достойно и больше не влипать никуда! — догнала его и собиралась отчитать по полной, но глядя на расцарапанную моську, сжалилась, да и вообще забыла, что хотела сказать.

— Я тут ни при чём! Ты же видела, что они сами на меня набросились, это случайность.

— Почему подобные случайности случаются сплошь и рядом именно с тобой? Пора уже понять, что дело в тебе. Учти, на этот раз тебе с рук подобное не сойдёт, не стану прикрывать.

— Ну, Кнопа, — ласковое прозвище ко мне приклеилось ещё в детстве, когда злые дети самоутверждались за счёт других. Меня вот обзывали жирафихой в лыжах за высокий рост и относительно большой размер ноги в то время. После очередной травли я забивалась в угол и рыдала, а брат приходил, обнимал и ласково называл кнопочкой. Именно он помогал мне всегда справиться с горечью, после его утешений я и правда чувствовала себя масечкой. Он говорил: «Посмотри на горы, по сравнению с ними ты муравей, а разве среди дворов вымахавших многоэтажек ты не чувствуешь себя крохой? Ты моя масечка и будешь ею всегда», и я чувствовала… Каждый раз, когда выходила во двор, сравнивала себя с кирпичными гигантами и верила, что я ещё кроха. Осознала, что есть те, кто выше меня, и если я печалюсь, то каково им? Верила в то, что если перестану грустить, люди действительно обделённые перестанут расстраиваться из-за своих габаритов, соберут совет, вывесят моё фото в рамке и будут ставить меня как пример силы духа и выносливости. К счастью, отметку тридцать девять нога так и не пересекла, а вот рост до сих пор не является моей гордостью — метр восемьдесят три. Ни дать ни взять… Комплексы остались в прошлом, не без помощи брата, а вот с комплексами кавалеров совладать не удаётся, поэтому как бы печально ни было, а в этот праздник я осталась одна.

Мой «плюс один» решил избавить меня от своего общества два дня назад. Зная его чрезмерную жадность, уверена, что он просто не захотел дарить подарок, вот и устроил представление. Уже просто пользовался таким фокусом накануне дня моего рождения, а потом через три дня объявился вновь, тогда не придала этому значения, а теперь сомнения почти исчезли. Осталось лишь дождаться окончания праздников, и вот он тут как тут, конечно, это только до четырнадцатого февраля. Шутка, конечно, больше не стану и разговаривать с ним. Его последняя выходка пресекла любое желание иметь дело с такими личностями.

Увы, должна признать, что Вова единственный, кто не стеснялся со мной ходить куда-то, хотя и доставал лишь до подбородка. С высокими мужчинами мне как-то не везло — либо он не мил, либо занят, либо я ему не по душе, такой вот парадокс. Зато мужчины пониже мухами кружили, но хватало их от силы на пару месяцев. Потом их благие намерения и интерес ко мне оставались раздавленными смешками и косыми взглядами окружающих. Вот и сошёлся свет клином на жадюге Вове, не хотелось быть одной, но и обжигаться больше не могла. Должна признать, что я Вову тоже не любила, но была привычка и нежелание менять свой жизненный уклад. На тот момент остановить выбор на человеке, который не вызывает сильных эмоций, разлука с которым не вызывает отклика, казалось вполне здравым решением.

— Ну, Кнопочка, — продолжал канючить брат, и я растаяла в который раз. Особенно глядя на эту повреждённую в неравном бою со слабым полом моську, его словно голодные кошки обглодали, ей-богу.

Макар попытался меня обнять, но костюм не сильно содействовал этому, в итоге я отпружинила от его шара и ударилась спиной о стену.

— Макар, ну что с тобой не так? Ну до чего же ты нерасторопный, как медведь.

Брат и правда вымахал будь здоров, в прошлом хоккеист, а сейчас на пару с женой и её подругой держат своё агентство праздников, пусть небольшое, но оба нашли в этом своё призвание. Брату так жена сказала, и он в это верит, хотя я замечаю, как он скучает по льду. После травмы больше не смог вернуться в игру, долго восстанавливался, но не терял надежду, угас только, когда все врачи были едины в вердикте — нельзя на лёд. Отсюда и страсть к выпивке, не критичная, но иногда мы из-за этого себе места не находим. Было бы проще, если бы Макар признался жене, что хочет снова упиваться адреналином, а не скакать в костюмах потехи ради. Он мечтает, чтобы толпа снова скандировала его имя, а не позорно прятаться под масками. Должна признать, дети его любят, а он любит их, только это его и держит от того, чтобы сорваться. Алисе он ничего не говорит из-за чувства любви, она его выходила, даже вышла за него, пока он был в инвалидном кресле. Макар ею не надышится, старается во всём потакать. Алиса тоже его безумно любит и пытается таким способом защитить и занять, чтобы не натворил дел. Я-то знаю, что мучаются оба, но признаться друг другу в этом не желают.

— Прости, Кнопа, я не хотел, — когда он в очередной раз называл меня Кнопой, я таковой себя и считала. Пусть и выросла, но в его объятиях чувствовала себя маленькой до сих пор.