Тайна заброшенного маяка (СИ) - Хараборкина Ольга - Страница 29

У меня перехватило дыхание от запаха гнилых зубов с дешёвым спиртным.

— Ты посмотри в её глаза, — произнес Хриплый. — Она же вылитая Бешеная Берта.

— Этой-то с чего? — дернул меня за волосы, визгливый. — Берту поимела команда «Удачливого» — вот рассудок и помутился. Эту никто и пальцем не тронул.

— Заткнись, — главарь размахнулся и впечатал в противную рожу свой кулак, благо тот от потрясения разжал пальцы.

Напряженную тишину нарушил вой. Даже бандитов проняло, а тот, что помоложе стал икать. Ночью в разрушенном и покинутом особняке он прошёл по людским костям наждаком, сдирая плоть. Вой повторился, и в нём мне почудилось обещание — обещание охотника загнать свою жертву, а ещё я услышала тоску и одиночество.

— Что за бесовщина? — процедил Хриплый и, обойдя меня, открыл дверь в коридор. В зеркале, я отчетливо увидела два светящихся огня, и они медленно приближались. Из клубящейся тьмы, образовалось тело огромного пса, в глазах которого горела кровавая жажда.

Липкий ужас захватил всех. Главарь рвано выдохнул и громко захлопнул дверь. Кто-то из бандитов осенил себя знаком всевышнего и стал читать молитву. Другой кинулся к окну, пытаясь голыми руками отодрать доски. Визгливый так и не встал с пола, а пополз к огню, надеясь на его защиту.

— Это Блэкхард! — стараясь сохранить остатки разума, вслух произнёс Хриплый. Пёс будто услышал его, и с той стороны раздался звук похожий на скрежет, в дереве появились глубокие борозды.

Жуткий треск, и огромная тварь вальяжно входит в уже пустой проем, а я сижу по центру комнаты и наблюдаю. Страшно ли мне? Нет, ни капли. Перегорела. Зато пёс был в ударе — широко зевнув и продемонстрировав впечатляющий набор зубов, он стал самой Тьмой. Дальше начался форменный ужас. Вместе с предсмертными криками людей по комнате полетела кровь и ошмётки человеческой плоти. Закончилось всё быстро — живых кроме меня не осталось. Зверь снова обрёл форму. Он подошёл ко мне, чтобы облизать лицо. Во рту тут же появился металлический привкус, будто я сама разрывала несчастных на куски. Зверь боднул меня, и, зайдя за спину, перегрыз верёвки, связывающие руки.

— Хороший мальчик, — нервно сказала я. Пес ждал, но сил встать не было. Тогда он вновь боднул меня и подставил голову под руку, а дальше и спину, на которую я оперлась.

— Погоди, здесь моя вещица, — мне очень хотелось забрать потрепанную книжку. Стараясь не смотреть на то, во что превратился Хриплый, я нашла ее, благо она не пострадала. Я переживала больше за неё, чем за этих людей. Они бы не пощадили смотрительницу в любом случае, так почему во мне должно быть сочувствие к их участи?

Слегка пошатываясь, и опираясь на пса, я побрела к двери. В какой-то момент поняла, что не дойду — боль, за всеми событиями отошедшая на второй план, вернулась. Если Блэкхард найдет меня, то найдет и книгу. Недолго думая засунула ее в корсет, но со спины, благо платье позволяло это сделать.

— Идём, — попросила я пса. Но не успела сделать и шага, как в окно, выбивая доски и часть стены, влетел Гилберт. Вокруг него вспыхивали и тут же затухали искры магии, щёголь умирал. Вместе с хозяином за грань уходила и его сила. Последний шанс на жизнь, так называли это состояние у покорителей потока. Вместо души на ту сторону утекала сила. Если бы у Гилберта были боевые товарищи, то они успели бы его спасти.

— Аннета, — окликнул меня Блэкхард, который появился в образовавшемся проёме. Пёс гавкнул, узнавая лорда, и даже лениво махнул хвостом. В этот раз безупречный образ аристократа немного пострадал: на лице виднелся кровоточащий порез, а на пальто подпалены.

— Вы не торопились, — тихо произнесла я, чувствуя, что с появлением лорда мои силы резко закончились. Невидимый стержень внутри исчез.

Блэкхард успел поймать меня.

— Аннета, что с вами? Они пытали вас? — взволновано спросил он, заглядывая мне в глаза.

Понимая, что правду не скрыть, я прошептала:

— Себастиан, мне нужно на маяк. Прошу вас.

Очередной рассвет в Тетисе. Не скажу, что я была рада его встречать, глаза открывать не хотелось. Предстоящая беседа пугала. Для меня сегодняшнее утро и восходящее солнце на горизонте не являлись символом нового начала. Свет он всегда срывал покров тайны, так и сейчас мой маленький секрет уже превратился в общий и страшный.

Странно наблюдать за тем, как Блэкхард задумчиво смотрит на якорь, который он достал из чемодана и привалил к стене. Самое ужасное заключалось в том, что лорд не произнёс ни слова с тех пор, как я очнулась, зато осушил уже второй бокал бренди. Для такой маленькой комнаты присутствие Себастиана создавало ощущение тесноты. Он же этого не замечал, маг вообще ничего не видел кроме проклятого якоря. Что за мысли бродили в голове Блэкхарда, я не имела понятия, и от того страх заставлял нервно комкать в руках подол вечернего платья. Творению миссис Ирвинг здорово досталось. Благо спаситель не снял с меня его, и моя скромность и записная книжка в корсете оказались нетронутыми.

Себастиан оставался для меня загадкой. Я не понимала, почему еще жива, а ожидание смерти порой хуже ее самой. Оно, как яд, убивает и делает человека слабым. Быть может Блэкхард нарочно играл на моих чувствах, проверяя выдержку. Но одно то, что он не убил меня сразу, найдя проклятую вещь, вселяло глупую надежду. Маг сам нашёл якорь, когда я находилась без сознания, и теперь всё смотрел и смотрел на него.

— Есть многое на свете друг, Горацио, что и не снилось нашим мудрецам, — Блэкхард наконец-то решил нарушить затянувшееся молчание. При этом он все так же не отводил взгляда от якоря.

— Откуда вы знаете Шекспира, Себастиан? — задала я тот вопрос, который он ожидал услышать. Мужчины, как дети, их нельзя разочаровывать, а то обида будет смертельна. В моём случае я должна преданно заглядывать в глаза и быть готовой выполнить любое желание мага, если хочу жить. Вот только существовала невидимая черта, через которую мне не позволят переступить принципы, воспитание и понимание того, что рано или поздно игра закончится, а я все равно останусь в дураках.

— Стоило вам оказаться на пороге смерти, как меня удостоили чести быть названным по имени, — с сарказмом произнес он.

В ответ пожала плечами. Блэкхард теперь знает обо мне столько, что глупо строить стены. К тому же мужчинам, впрочем как и женщинам, нравится когда к ним обращаются по имени. Подсознательно человек смягчается, услышав его, а сейчас мне как никогда требовалось милосердие лорда.

— Давно вы переехали, Аннета? — Что он имел в виду, я поняла сразу и скрывать не стала.

— Три года, — честное признание. От этих простых слов мне полегчало. Всё-таки тяжело все время хранить тайну. Ирония в том, что поделилась этим грузом я со своим возможным палачом.

Блэкхард не торопился что-то говорить. Лорд продолжал гипнотизировать якорь.

— И как вам у нас?

Невольно растерялась от подобного вопроса. Мне казалось, что ответ и так очевиден.

— По-разному, — уклончиво произнесла я. — Шекспир? Где вы его прочли?

— Энджелстоун, — усмехнулся Блэкхард. — У него большое собрание книг из вашего мира.

— Себастиан, что вы будете делать?

— В целом или конкретно с вами, Аннета? — он издевался надо мной. — Почему же вы вдруг замолчали?

— Что я могу сказать?

— Например, что вам очень жаль, что ничего не рассказали мне раньше. — Помог он мне. — Или же извиниться.

Не знаю, что больше разозлило меня — слова, сказанные им, или же тон, которым он это сделал. С какой стати мне просить прощения? Что за чушь?

— Извиняться здесь должны вы, — отчеканила я.

— Это уже интересно, — заметил он и повернул ко мне голову. — Ну же я жду. За что по вашему я должен извиниться?

— Вы изначально поставили себя выше меня и повели себя, как мерзавец.

— Аннета, я всегда такой. За природу, воспитание и происхождение я извиняться не собираюсь, — спокойно заметил Блэкхард.