Пристрастное наблюдение (СИ) - Солнечная Марта - Страница 26

— Я знаю вашего шефа, — лихорадочно сглатывая, выпалила.

Мужчины подозрительно переглянулись, они не верили мне.

— Нет, не этого шефа, а настоящего. Босса. Марковича. Просто скажите ему, что я здесь.

IV

Услышав мою просьбу, старший загоготал. Ему вторили грубые голоса других охранников.

Нет-нет! Я же не могла ошибиться? Я точно вспомнила этот адрес, который определился приложением такси. Я поняла, что уже видела его раньше, там, в кабинете Пантелеева в бумагах. По документам проходили и это здание и два соседних. Я напрягла мозги. Право владения принадлежало моей матери, а договор аренды на 50 лет был оформлен на Марковичей.

Так чего же они ржали как кони? Я рассматривала их ненавистные рожи.

— Ты, что думаешь, сука, мы тут лохи совсем?

Главный охранник присел ко мне, схватил за волосы и больно потянул на себя.

— Да, Марковичей полгорода знает. Только вот они вряд ли в курсе твоего существования.

— Скажите ему, — упрямо твердила я, — Я — Женя Стрижева. Немедленно позвоните ему. Я требую!

— Требовать ты, сука, только добавки можешь!

И он так страшно замахнулся, что я зажмурилась и вся подобралась в ожидании удара. Но боли не последовало.

— Дядь Толь, — вмешался самый молоденький из охранников, перехватив его руку, — Смотри какая хорошенькая! Чего ты так разошелся? Попортишь еще девочку. Она во как трясется! Имя свое уже назвала.

Он подбирался ко мне все ближе.

— Женя и так нам все расскажет, правда ведь? — он пытливо посмотрел мне в глаза.

— Аааа, хороший коп и плохой коп? — я поделилась вслух своей догадкой.

— Нет, Женя, — вздохнул он как-то вынужденно, встал совсем рядом, потянулся рукой к горловине моего платья и широким размашистым движением дернул, — Хороших копов здесь сегодня нет.

Ткань с треском разошлась, грудь почти оголилась и все парни, находящиеся в комнате, одновременно сделали шаг вперед. Я почувствовала порыв ледяного воздуха, и кожа на груди покрылась мурашками.

Страх вернулся с удвоенной силой. Я, извиваясь на холодном полу, попробовала отползти. Тот, младший, навалился первым. Его жесткие руки мгновенно оказались у меня под юбкой. Это было хуже моего самого ужасного кошмара.

Я не впала в ступор. Меня не накрыла истерика. Я отчаянно сопротивлялась, как озверелая, царапалась, молотила кулаками и отпихивалась ногами, желая сбросить эти беспощадные руки.

Я пропустила момент, в который все изменилось. Кровь так стучала в ушах, что я не услышала, когда большая черная фигура появилась в проеме, а только почувствовала вибрации стены от того грохота, с которым дверь распахнулась.

Около меня пролетело и приземлилось тело старшего охранника. Он только крякнул, стиснув зубы от боли. По его подбородку текла кровь. Я отпрянула от него в противоположную сторону. Он забарахтался, силясь подняться.

— Даже не вставай, тварь! — припечатал его знакомый голос. — Вы что тут, олухи, устроили?

Пробираясь ко мне, Маркович вошел в раж. Он сыпал ударами направо и налево. Тело еще одного сотрудника службы безопасности обмякло, когда кулак Марковича встретился с его челюстью. Брызги крови и слюны разнеслись по комнате. Последний самый молодой охранник сам отбежал и прислонился к стене.

Все время экзекуции я сидела еле живая от испуга, прижимая к себе превратившееся в разодранные лоскуты платье. Я отвернулась и смотрела только в пол, лишь вздрагивала, когда до меня доносились звуки ударов.

— Что, блядь, здесь происходит? — четко произносит Стефан, и охранники начинают трястись, уловив металл в его голосе.

— Так мы поймали. Они тут с дружком шныряли, подсматривали. Это от конкурентов, наверное.

— Она называла вам мое имя?

— Да, но мы подумали… Мы должны были убедиться…

Стефан красноречиво смотрит на него, как на помешанного. Старший теряется и замолкает.

— Так, съебали отсюда, быстро!

Никто не спорит. Каждому хочется убраться подальше.

А Стефан идет ко мне, я еще не вижу его, но чувствую. Он руками, испачканными в крови, хватает меня за предплечье и разворачивает к себе.

— Тебе не следовало приходить сюда, ласточка, — я дергаюсь, как от удара, и быстро поднимаю взгляд и смотрю прямо в лицо. А он глаз отвести не может от моей шеи, от бешено бьющейся венки под тонкой розовой кожей, но продолжает, — Почему ты не слушаешься, ласточка?

Я захлебываюсь пониманием того, что передо мной он — мой сталкер, мой наблюдатель. Ужас и облегчение. Бросаюсь ему на шею, кладу голову ему на грудь, прижимаюсь всем дрожащим телом и шепчу:

— Это же правда ты? Я думала, что схожу с ума. Забери меня. Увези меня отсюда, я не могу тут больше…

Он молчит, обхватив меня за талию и больно вдавив пальцы. Я не вижу, но наверняка они побелели. Напряжение и какая-то мука застывают в его лице. Но что-то неуловимо меняется, его глаза быстро приобретают хищный прищур. И с сомнением и холодом он произносит:

— И теперь меня не боишься?

Глава 12. «Близость»

I

Я смотрю на него, но вижу по-новому. Мрачность его грозовых глаз уже не отталкивает, а завораживает меня. Он расслабляется. Его большие ладони успокаивающе поглаживают меня по спине.

— Конечно, боюсь, — я смотрю на него исподлобья, как маленькая недоверчивая девочка. — Почему ты сразу не сказал кто ты?

— Я не мог, — он перебирает волосы и, зарывшись в них, ласково массирует мой затылок.

Это так приятно и так интимно, что я откидываю голову и нежусь, буквально растекаясь в его объятиях. Это неописуемо, когда после такой нечеловеческой встряски можно взять короткую передышку. Меня будто пережевало огромное чудище, но не проглотило, а выплюнуло.

А он смотрит мне в глаза и улыбается. Переводит взгляд на мои губы, шею и, наконец, замечает разорванный ворот платья. Мгновенно хмурится, и чувственные губы сжимаются в одну тонкую линию.

— Я мчал как угорелый, когда мне сообщили, что задержали в казино двух смертников, которым жить надоело, а потом отключились. В этих помещениях глушилки и связь не работает! Ты понимаешь, что я мог не успеть?!

— Прости, — я опускаю глаза, замечаю в каком непотребном состоянии мой наряд, вся зажимаюсь и краснею, — Спасибо, что спас меня.

Стефан усмехается.

— Я бы себе никогда не простил, если с тобой что-нибудь случилось. Но ты же на ровном месте в неприятности вляпываешься. Я больше тебя не отпущу.

Говоря это, он слишком сильно сжимает мое запястье, и когда я охаю, то, опомнившись, ослабляет хватку. Подносит близко к губам, целует и перекидывает мои руки себе вокруг шеи.

— Как не отпустишь? А что будет?

— Все.

Смотрит на меня долго, не мигая. Его зрачок расширяется так, что, кажется, сейчас поглотит радужку.

— Теперь будет все.

Он ловко подхватывает поля шубки и сводит, прикрывая мое оголенное тело, легко подхватывает на руки и, ногой отворив дверь, выносит из комнаты.

— Подожди, а как же Игорь? — я словно выныриваю из морока.

— Да, не будет его тут никто держать. Приведут в порядок и домой отвезут.

— Ты не выглядишь удивленным… Подожди! Так ты все знал?

— Ну, не все. Твой Игорь со своим расследованием залез, куда не следует. Я как чувствовал, что что-то подобное может произойти. Давно уже мои люди срисовали, что он интересуется фирмой. Пытался клинья подбить, информацию собирал. Мне же сразу все слили. Как слон в посудной лавке. Было бы даже смешно наблюдать, если бы он так на уши не присел и не втянул тебя.

— А как же его отец? Его могут уволить.

— Алтабаев выговор тот стерпел, потому что сам в деле уже по горло увяз. Без его участия и половины бы не было. Но все же папаша не такой дурень, как его сынок. Мало того, что засветился конкретно, так еще и в двух соснах заблудился. Его отец специально все прикрывал, чтобы не рубить сук, на котором сидит. А тут вы на мою голову в следопытов решили поиграть.

Я обиженно поджимают губы, пока он прячет меня в автомобиль и дает распоряжения подбежавшему помощнику.