Последний дар жреца - Прево Гийом - Страница 39

Бабушка разволновалась, и Сэм обнял ее.

—      Бабуль, я тебе верю.

— Ты очень хороший мальчик, мой дорогой Сэмми. К сожалению, это еще не всё, — всхлипнула она. — В тот день, когда... когда твоя мама вылетела с дороги на обочину... Помнишь, ты тогда лежал в больнице?

Конечно, Сэм до мельчайших подробностей помнил этот страшный день. Ему сделали операцию по удалению аппендикса, и о том, что случилось с мамой, Сэму сообщила медсестра. Ее звали Белинда, у нее были рыжие, похожие на квашеную капусту волосы и большие черные глаза, немного глуповатые. Испуганное выражение ее лица навсегда врезалось Сэму в память.

— Когда нам позвонили из полиции, я в первую секунду поняла, что надежды нет. Полицейский говорил, что ее увезли на скорой, но я уже всё знала точно. Как и в случае с твоим папой, я это просто почувствовала.

Сэмюелу совсем не хотелось погружаться в те ужасные воспоминания — особенно сегодня. Сейчас лучше было сосредоточиться на настоящем. Ну или, в данном случае, на прошлом...

— А сейчас, бабуль? Что ты чувствуешь про папу?

Она посмотрела ему прямо в глаза, и по щекам покатились две блестящие слезы.

—      Он жив, мой хороший, я в этом уверена. Поверь своей старой бабушке: он жив!

—      А... он улыбается или морщится?

— Ну... В последнее время в моих видениях туман такой густой, что за ним трудно что-нибудь разобрать. Но он там, это точно! Так что я очень тебя прошу, Сэмми, не делай глупостей. Я не хочу, чтобы, вернувшись, твой папа обвинил нас в том, что мы за тобой не уследили!

Она поцеловала Сэма в лоб и на цыпочках вышла из комнаты, после чего расплакалась уже от души. Сэмюел несколько минут вертелся с боку на бок, обдумывая только что услышанное. Папа жив... Можно ли слепо доверять бабушкиным видениям? Однажды Мейврик, учитель физики, обсуждал с ними предсказания и другие экстрасенсорные способности. Мейврик говорил, что люди, которые утверждают, будто переживали явления подобного рода, всего лишь заставляют свою память функционировать избирательно: «Если я десять раз повторю себе, что из-за угла сейчас выедет синяя машина, — объяснял он, — и в десятый раз синяя машина наконец появится, я, вероятнее всего, забуду про первые девять промахов и запомню только этот, десятый, удачный случай. Могу ли я после этого утверждать, что наделен даром ясновидения? Конечно же, нет. Просто нам утешительно полагать, будто мы управляем тем, что на самом деле нам неподвластно...»

Неделю назад Сэм не сомневаясь применил бы это объяснение и к бабушкиному рассказу — она всего лишь интерпретировала на свой лад события, которые уже произошли и были чистой случайностью. Но вот, спустя всего неделю, его взгляд на многие вещи изменился. Больше он уже ни в чём не может быть уверен!

Сэм лежал и размышлял над всем этим, и из-за стены до него доносилось приглушенное бормотание: это Лили рьяно принялась за перевод его текста. Утомившись ожиданием, он в конце концов уснул...

Около часа ночи его сон прервал коротенький компьютерный «бульк». Сэм бросился к монитору: одно новое сообщение от мальчикcпляжа. Он кликнул на него мышью.

ЛИЛИ: Спасибо за задание на каникулы! Сама я не справилась, так что в итоге мне помогла учительница латинского по электронной почте. Хорошо, что она меня любит! Вот как это переводится:

ТОТ, КТО СОБЕРЕТ ВСЕ СЕМЬ ЖЕТОНОВ,

СТАНЕТ ВЛАСТЕЛИНОМ СОЛНЦА.

ЕСЛИ ОН СМОЖЕТ ЗАЖЕЧЬ ШЕСТЬ ЛУЧЕЙ,

ЕГО СЕРДЦЕ ПРЕВРАТИТСЯ В КЛЮЧ, ОТПИРАЮЩИЙ ВРЕМЯ.

И ТОГДА ОН ПОЗНАЕТ БЕССМЕРТНЫЙ ЖАР.

Сэмюел несколько раз перечитал послание, пытаясь разобрать его смысл. Семь жетонов, властелин солнца, зажечь шесть лучей, бессмертный жар... Конечно, всё это имело прямое отношение к Камню. Однако некоторые выражения были не слишком очевидными, и он понимал, что Клугг вполне мог решить: приложив монету к солнцу, превратишь ее в золото. Но тут речь шла не об алхимии, а всего лишь о «путешествии»: его сердце превратится в ключ, отпирающий время!

СЭМ: Ты самая невероятная из всех двоюродных сестер этой галактики!!! Слушай, вот как я понимаю этот текст. По-моему, жетоны = монеты. То есть нужно собрать вместе 7 монет с отверстием, чтобы Камень по-настоящему заработал (в можно будет самому выбирать время?). 6 лучей — это лучи солнца. Как их зажечь? Понятия не имею. Солнце должно как-то загореться, наверное? Бессмертный жар — похоже, это про то жжение, о котором я тебе говорил: ты как бы горишь, но при этом не умираешь = жар + бессмертие... Ну, я так считаю! А ты что думаешь?

Он подождал, надеясь, что мальчикспляжа подтвердит его догадки, но четверть часа спустя вынужден был признать: по всей видимости, мальчикспляжа уже крепко спит...

18      СЮРПРИЗ

Это был знаменательный день — и толпа ему соответствовала: на парковке спортклуба негде было яблоку упасть. Рудольф ругал весь белый свет (слабое утешение), пока смог наконец припарковать свой сверкающий новенький внедорожник «порше» в ста метрах от входа, за каким-то обшарпанным зданием. Он, наверное, уже жалел, что вызвался сопровождать Сэма. Бабушка надела нарядное платье в цветочек, которое придавало ей цветущий вид, хотя на душе у нее было довольно пасмурно. А дедушка без конца говорил на такие увлекательные темы, как красная фасоль в банках и другие наиболее популярные у американцев виды консервированных продуктов. Сэм за всю дорогу ни разу не раскрыл рта, чтобы все понимали, что везут человека на бойню против его воли, — потому что так оно, черт возьми, и было. Тетя Эвелин не соизволила к ним присоединиться — гораздо более полезным в воспитательном отношении видом спорта она считала хоккей и тысячу раз говорила об этом Аллану. Что же до Лили, то ее попросту с собой не взяли, чтобы держать подальше от кузена. Утром Лили прислала Сэму сообщение о том, что всё равно она заказала себе кучу книг в библиотеке и в любом случае не смогла бы с ними поехать. В каком-то смысле Сэмюел был этому даже рад.

Войдя в спортивный зал, он инстинктивно первым делом поискал глазами Монка. Трибуны были уже наполовину заполнены, зрители шумно разговаривали, и их голоса гулким эхом отражались от металлического потолка. Прожекторы, установленные под самой крышей, освещали шесть матов-татами, которые сейчас с проверкой обходили арбитры. Капитаны команд переговаривались друг с другом, несколько дзюдоистов разогревались, одетые в тренировочные костюмы, а в судейском углу изучали таблицу матчей на мониторах. Только вот Монка что-то было не видно... Острый бронхит? Вывихнул руку, когда намазывал себе бутерброд арахисовым маслом? Внезапно проснулась совесть и он решил, что ему противна мысль о том, чтобы выбивать зубы младшим товарищам? Придумывать причины, почему Монк не явился на соревнование, можно было бесконечно...

Сэмюел оставил родных на трибуне Николя Жиля — по имени великого канадского чемпиона — и без особого энтузиазма двинулся в направлении раздевалок. По дороге он столкнулся с мастером Яку, приветствовавшим его едва заметной улыбкой. Мастер Яку всегда был очень сдержан, что не мешало ему проявлять живейший интерес к своим ученикам и о некоторых знать даже больше, чем знают их собственные родители. Именно этими его человеческими качествами объясняли умение Яку — в те времена, когда он еще участвовал в чемпионатах, — предугадывать действия противника.

— Я рад, что ты пришел, Сэмюел, — сказал он. — Знаю, ты не горел желанием участвовать в состязании, но это будет для тебя полезный опыт. Не бойся доверять себе, хорошо? А теперь иди переодевайся и как следует разомнись.

Сэм буркнул невнятное «спасибо», по-прежнему убежденный в том, что на самом-то деле ему бы следовало немедленно сесть в самолет и улететь на другой конец земли. Он выбрал себе шкафчик подальше от входа и медленно начал раздеваться, стараясь не слушать шутки ребят по поводу предстоящего состязания. Младше него тут почти никого не было — ведь четырнадцать ему исполнилось всего неделю назад! — так что его шансы достойно выступить на соревнованиях стремились к нулю. Он надел кимоно — точнее, дзюдоги, — повязал свой недавно полученный коричневый пояс³³, сделал несколько отжиманий и других упражнений и одним из последних вышел в зал.