Стать Магом (СИ) - Клеттин Антон - Страница 3

***

Разбудили меня чьи-то ласковые поглаживания по лицу. Их мое сознание, к счастью, зарегистрировало раньше чем жуткую, но такую знакомую боль. Второго ежика за день (или сколько там прошло с момента моей отключки?) я вряд ли бы выдержал.

Нет, естественно я ее чувствовал, просто успел создать заклинание исцеления раньше, чем осознал. Новая волна непередаваемого удовольствия и мы со свиньей смотрим друг другу в глаза.

Да, я снова оказался в свинарнике. Только, на этот раз, меня бросили непосредственно в загон. С осознанием данного факта пришли и обонятельные ощущения. А понимание того, что я весь, с головы до ног, перемазан ЭТИМ, заставило мой желудок исторгнуть все ранее съеденное.

Не обращая внимания на осуждающий взгляд свиньи, недовольной то ли количеством исторгнутого (его было удручающе мало), то ли самим фактом подобного поступка, я выбежал на улицу.

Смеркалось. Я осмотрелся по сторонам. Дореволюционные домики никуда не делись, по-прежнему кучками разбросанные на значительном расстоянии от свинарника. А вот детей кузнеца видно не было. Да и вообще из людей никого. Днем — да, помню, были, а вот сейчас уже нет.

Но меня этот факт пока мало интересовал. Во мне горели сейчас два желания: отмыться и убить этих малолетних уродов с их кретинскими развлечениями за мой счет.

В конце концов чистоплотность с гуманизмом победили и я направился к ближайшей речушке. О местонахождении которой мне услужливо подсказала моя память.

Идти было недалеко, чему я был искренне рад. На речке-то и состоялся мой первый мирный контакт с аборигенами. Там, на ее бережку, необъятной задницей кверху, стояла пожилая женщина не менее необъятных размеров и что-то полоскала в проточной воде.

Услышав мои шаги она обернулась и слегка взвизгнула от неожиданности, но потом, присмотрелась и, сплюнув в сторону, проворчала:

— Талек, ты штоль? Ты чего такой грязнючий? Да и смердит от тебя!

Я проигнорировал тетку и пройдя чуть ниже по течению, забрался в речку. Как был в одежде.

— Скотина ты, Талек, хоть и блаженный. И батя твой скотина был и мамка, — тем временем продолжала ворчать тетка, — и чего они той зимой тебя с собой не взяли? Так глядишь и домик бы кому полезному отошел. Так нет. Пожалел тебя Ролех. А толку от тебя? Работаешь меньше всех, зато долю тебе как взрослому подавай! Скотина и есть.

А я тем временем, хоть и слышал теткины разглагольствования, но особого внимания не обращал. Не до нее было. Мои мысли сейчас другим были заняты. Я как-то вдруг осознал, что моя одежда ничуть не похожа на привычные мне джинсы и майку, а представляет собой нечто, сродни тем самым рубахам, в которые были обряжены кузнецовы дети. Только победнее и подряхлее. Да и лаптей на мне не имелось.

Смутные подозрения начали закрадываться в мою душу. То, что время не то, то еще ладно. Незнакомка меня об этом предупреждала. Но вот то, что пятнадцатилетние пацаны превышают мне в росте, а сам я одет в то, что никогда бы и ни за что не надел бы, навевали на определенные мысли.

Решив не откладывать то, что можно сделать завтра на послезавтра, я выбрался из речки и, дождавшись когда вода немного успокоится, глянул в нее.

— Твою мать! — на чистейшем великом и могучем проорал я.

Из воды на меня смотрел истощенный, с огромными глазищами, совершенно незнакомый черноволосый парнишка лет шестнадцати (и это я еще накинул пару годков для солидности).

— Ты чего орешь? — недовольно поинтересовалась у меня тетка.

— Я же пацан! — все так же, не понижая голоса проговорил я очевидное.

— Знамо дело, что не девка, — согласилась та, — аль ты только сегодня в штанах свой стручок нашел? — она захихикала.

Я не знал что ответить, поэтому молча развернулся к деревне и не прощаясь побрел в нее. Ноги сами несли меня по знакомой, не один десяток раз хоженой, тропке. И принесли к небольшой, изрядно покосившейся, хибарке. «Дом», — само собой всплыло в голове.

Я открыл незапертую дверь, вошел внутрь и осмотрелся. Все казалось знакомым и чужим одновременно. Очень неприятное, надо сказать, чувство. Чтобы хоть как-то прийти в себя, я добрел до небольшого топчана, укрытого соломой и, устроившись на нем, прикрыл глаза. Стало полегче, особенно когда тело приняло привычную ему позу.

Итак, стоило подвести итоги. То, что я попал в чужой для меня мир было и так понятно, но ничуть меня не беспокоило, так как я все для себя решил еще там, на рандеву с очаровательной незнакомкой. А вот тот факт, что вместо моего, пусть и не атлетического, но взрослого и такого родного тела, мне досталось тело (а судя по этим странным флешбекам еще и память) какого-то малолетнего дрыща, да еще и дурачка, если верить бабке, меня удручало. Ну почему нельзя было меня вселить, например, в какого-нибудь красавца-рыцаря?

Ладно, что случилось, то случилось. Рефлексировать я не привык, поэтому, раз достался дрыщ, то будем из него делать человека. Сам-то я в той, прежней жизни, был далеко не фанатом здорового образа жизни, но в этой придется, так как меня сейчас можно было соплей перешибить. И кузнецовы детки это уже один раз продемонстрировали. А значит что? Правильно — нужно привести себя в форму.

С первым пунктом, вроде, разобрался. Дальше что? Дальше надо валить. Причем, валить как можно дальше. Находиться в этом раю для хипстеров с эко-развлечениями вместо досуга и эко-пищей вместо еды я не желал совершенно. Но вот куда валить? А вот хрен его знает. Память бывшего владельца тела молчала на этот счет. То ли она мне не полностью была доступна, то ли он просто ничего, кроме этой своей деревушки и не видел. Во второе почему-то верилось охотнее. Так что следовало порасспрашивать местных, да и приезжих, если они тут бывают о том, о сем. Из чего следовало, что в этом убожестве мне придется немного задержаться.

Еда. О ней мне напомнил мой желудок. Видимо, те вареники, что я употреблял у таинственной незнакомки, мою попаданческую судьбу не разделили. Так что неплохо было бы сейчас схарчить кого-нибудь, желательно под соусом и с красным перчиком в прикуску. Но вот точил меня некий червячок сомнения, что максимум, что я сейчас смогу употребить, так это хрен, причем не реальный, а метафорический. Уж слишком сильно тело этого парнишки напоминало тело узника какого-нибудь концлагеря.

Но я ошибся и оказался прав одновременно. Чисто с технической стороны, еда имелась. Но вот для меня, жителя прогрессивного XXI века, эти три чахлых брюквины, что нашлись в местной кладовой были скорее насмешкой над едой, чем ею.

Я задумчиво откусил кусочек от одного из плодов. Тщательно прожевал. Сладенько, чем-то капусту напоминает. Но совершенно несерьезно. Поэтому, пошел шуровать по дому дальше. Хотя, слово «дом» слишком серьезно для этой однокомнатной халупы с притулившейся к одной из стен кособокой печуркой. За последней, кстати, в неглубокой нише я и нашел средних размеров глиняный горшок, наполненный какой-то крупой.

Вернув на место горшок, недоеденную брюкву и себя на топчан, я задумался. Все было очень плохо. Жрать хотелось сильно, но жрать было нечего. И что делать я не знал. А потом меня осенило, что неподалеку протекает река. А река — это значит рыба. А рыба уже больше похожа на еду, чем вот это убожество, что имелось у меня в закромах. Тем более, что я, как прирожденный холостяк, обладал достаточными навыками для того, чтобы оную рыбу не только разделать, но и даже приготовить. Значит, решено! Я иду на рыбалку.

Только выбравшись наружу я осознал, что наступила ночь. Но при всем при этом я вполне неплохо вижу! Раньше, в доме, меня как — то этот факт не смущал. Ну сумерки и сумерки. А вот сейчас, с высыпавшими на небо звездами и луной, ехидно подмигивающей мне сквозь облака, до жирафа наконец дошло.

Я осмотрелся по сторонам. Те же сумерки, что и в доме. Не ясный день, но все прекрасно различимо. Как так вышло я даже и гадать не стал — явно же очередной подарок от незнакомки. А значит, нет никакого смысла переживать. Тем более, что способность оказалась хорошей и очень полезной.