Ж-И 4 (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич - Страница 15

Я не люблю насилия, особенно над собой. «Лиловый» был сам виноват в том, что распустил руки. Мы перенеслись с ним в зимний мир. Чистое ледяное пространство, продуваемое ветром. Едигой отпрянул от меня испуганно и завертел головой.

— Это правда? Ты такой же, как они?

— Совсем не такой. Я никогда не творю беззакония, скрываясь в других мирах. Разве что сейчас, но только потому, что ты идиот. У меня огромное желание бросить тебя здесь и вернуться в поместье.

— Не надо. Не бросай. Я не переношу холод. В моем родном мире не бывает холода. Я быстро погибну тут. — Залепетал «лиловый».

— Как ты не ценишь жизнь другого человека, так и я не буду ценить твою. Ты же раб, ты дешевка, не человек, только инструмент своего хозяина. Твоя смерть в этом мире станет логическим продолжением никчемной жизни.

— Прости меня, я же не знал, что ты такой же, как господа. Ты же совсем не похож на них, вот я и попутался. — «Лиловый» упал на колени. — Верни меня назад и проси, что угодно.

— Ты не слышал, не попадал ли в ваш интернат ребенок около недели назад. Мальчик, примерно семи лет.

— Мальчик? — Едигой удивленно посмотрел на меня. — А тебе зачем?

— Твое дело ответить на мой вопрос.

— Так, погодите, дайте вспомнить. — Он обхватил себя руками, защищаясь от ветра. — Да, был такой. Психованный, кричал, кидался драться с воспитателями. Кажется, его высекли. А больше я про него не слышал. У госпожи в доме, если только прислуга не врет, есть двери, через которые можно попасть в совсем другой мир. Говорят, воспитанники ими пользуются во время обучения, потому что их учителя, сами не умеют такого. Но это, господин, только слухи, которые я не могу проверить. — У Едигоя затряслись губы.

Хотелось сказать, что от холода они стали фиолетовыми, но они были такими и до этого. Мне почему-то подумалось, что эволюция в их мире скрестила человека-примата со свеклой. Под шубой он смотрелся бы органичнее, чем в легкой одежде на морозе. Рассказ Едигоя показался мне правдивым и подтверждающим, что Дарик находился в поместье именно этой аристократки. Я подошел к корчившемуся в трясучке рабу, взял его за руку и вернулся в палатку.

Изумленные рабыни подскочили, испуганно вжавшись в угол палатки. Едигоя продолжало трясти.

— Теперь вы мне верите? — Поинтересовался я у женщин.

— Да, господин. — Ответили они в один голос.

— Я вам не господин. Зовите меня Жорж.

— Да, господин Жорж.

— Ой, ну вас. — Отмахнулся я. — Как мне попасть в интернат не вызывая подозрений. Хитрить не советую, ваш коллега объяснит почему. — Я кивнул на рассопливившегося после мороза Едигоя.

Тот коротким кивком подтвердил мои слова.

— Там охрана из благородных. Они вас ни за что не пропустят. — Произнес он, стуча зубами.

— Посоветуйте, как попасть, минуя их. Не думаю, что у вас тут военное положение, чтобы досматривать всех подряд с невозможным пристрастием.

— А ты сдержишь слово, что вызволишь нас из рабства? — Поинтересовалась младшая рабыня.

— Несомненно. Я вообще иногда халтурю в комитете по незаконному применению иномирских способностей. Так что вы являетесь моими потенциальными клиентами, а ваши господа преступниками. Не сейчас, но когда-нибудь точно, мы серьезно возьмемся за них. Ну, чем ты можешь помочь мне?

— Я провезу вас в чане с водой. Уборщиц никто не досматривает. — Произнесла она, глядя мне прямо в глаза.

Она почувствовала реальный шанс выбраться отсюда и готова была рискнуть. Старшая рабыня бросила на нее недовольный взгляд. Она вполне могла испортить нам всю операцию. Я подошел к ней, взял за руку и вывел в чудесный мир с зеленой лужайкой. Вернулся и вывел туда же слабо сопротивляющегося Едигоя. Так мне стало намного спокойнее. Молодая рабыня испуганно спросила:

— Что вы с ними сделали?

— Отвел в другой мир, чтобы они не помешали тебе. Ты же видишь, им тут нравится больше, чем дома. Они не хотели, чтобы ты вернулась.

— Так и есть, господин Жорж. Хойла запрещала мне рассказывать о доме и заставляла даже не думать о нем. Она сказала, что так мне станет легче принять свое положение.

— Забудь о них, как о страшном сне. Где этот чан с водой? Заодно помоюсь перед работой.

— Он в саду. — Она указала рукой. — Я развожу воду из колодца по домам госпожи.

— Идем скорее, пока меня не кинулись искать перевозбужденные инкубаторши. А в чан точно никто не заглянет? — Я боялся мочить пистолет.

— Не было такого ни разу.

— Отлично.

Мы покинули душную палатку и направились через сад, в котором росли плодовые деревья. В саду была организована капельная система орошения, эффективно использующая драгоценную в этих краях влагу. Подошли к колодцу, вокруг которого крутил колесо почти полностью голый раб. Он был настолько увлечен своим занятием, что не заметил нас.

— Он слепой. — Шепнула рабыня. — Так у него не кружится голова.

— Его ослепили? — Изумился я.

— Да.

— Я все слышу. — Произнес человек. — Дайте мне глоток воды. Сегодня жутко жаркий день.

Рабыня спохватилась. Нашла кружку и набрала из глиняного чана воды. Подошла в мужчине и напоила его.

— Спасибо тебе, Мекла. Только у тебя доброе сердце. Я не узнаю голос мужчины.

— Это новенький. Только сегодня привели. Будет пока помогать мне.

— Рад, что у тебя появился помощник, но совсем не рад за вас, мужчина. Не лучшее место на земле.

— Ничего, привыкну. — Ответил я ему. — А вы сами, привыкли тут или домой тянет?

— Ха, привык. К такому разве привыкнешь? Дома я был известным ученым-физиком, а тут кручу колесо, как какое-нибудь животное. Как думаешь, к такому можно привыкнуть? — Спросил он горестно.

— Вряд ли. Хотя мне уже попались рабы, которым тут лучше.

— Это сломавшиеся люди. Не дай бог такими стать. Уж лучше смерть. Они же не радуются своей жизни, они радуются чужому несчастью. Пока тебя лупцуют плеткой, их раны перестают болеть.

— Да, уж, тяжелая у вас тут атмосфера. А вы сегодня весь день тут будете? — Поинтересовался я у слепого мужчины, сразу почувствовав к нему симпатию.

— До вечера точно. А что ты хотел?

— Пока ничего, но у меня есть кое-какие планы.

— Ха, планы, непотребное слово для раба. — Ухмыльнулся слепой.

— Я повременю привыкать в потребным. — Ответил я.

Мужчина уперся ногами в горячую каменистую почву и тронул с места оглоблю, вращающую насос. В чан плюхнулась порция воды. Всего таких чанов стояло три. Два были полными, а третий только наполнялся.

— Я заберу один. — Предупредила Мекла.

— Угу. — Промычал слепой раб.

— Полезай. — Девушка кивнула мне на емкость.

Я вынул пистолет из носка, чтобы не намочить его и стал забираться в чан. Вода стала выливаться из него. Она оказалась довольно холодной и сразу приятно освежила тело. Я опустился по пояс и присел, чтобы скрыться с головой. Сделал несколько глотков приятной на вкус воды. Мекла накрыла чан толстостенной глиняной крышкой. Подцепила тележкой для транспортировки бочек и покатила. Мы проехали несколько десятков метров и остановились.

— Господин Жорж, давайте условимся, если что-то пойдет не так. Я скажу вслух слово «Хойла», после чего вы сбежите из чана в другой мир, чтобы не подставить меня. А я сама как-нибудь оправдаюсь за то, что он наполовину пуст. — Вполне разумно предложила рабыня.

— Хорошо. Но если ты будешь крепко держаться за ручки тележки, мы сможем сбежать с тобой вместе. Как тебе такое?

— Ох, я не могу поверить. Вы, наверное, так говорите, чтобы я не отказалась от вашей затеи?

— Я так говорю, потому что я нормальный человек, обладающий состраданием и прочими добродетелями. Не святой, но и не тварь, типа твоей госпожи. Значит, Хойла в любом контексте? — На всякий случай напомнил я.

— Да, в любом сочетании. Да вы и сами поймете.

— Учти, для меня важнее попасть в дом. Поэтому я могу и не свалить в другой мир, а воспользуюсь оружием. Так что будь готова к любым раскладам. Если поднимется тревога, держись меня, чтобы сбежать вместе.