Три цвета крови - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 43

• Предыдущая
• 43/57
• Следующая

– При чем тут этот эксперт? – спросил министр национальной безопасности.

– Он знает, что нужно делать и как это делать, – не смутился Касумов, – иначе будет поздно.

В кабинет вошел заместитель министра национальной безопасности. Его шеф вопросительно посмотрел на своего помощника.

– Он погиб два часа назад в Бузовнах, – доложил заместитель министра, – сейчас его труп в морге. При нем нашли документы на имя Энвера Халила.

– Как это погиб? – не понял министр. – Его убили?

– Из ГАИ сообщили, что была обычная авария.

– Я сейчас все выясню, – пересел за стол директора министр внутренних дел. – Еще раз назовите фамилию этого турка.

– Энвер Халил. Там работали сотрудники ГАИ Азизбековского района. А на место происшествия выезжали еще и сотрудники следственного отдела УВД.

– Сейчас проверю. – Министр внутренних дел вызвал оперативного дежурного, приказал выяснить все подробности смерти турецкого гражданина Энвера Халила. И положил трубку, выжидательно глядя на остальных.

– Может, отозвать в сторону сначала нашего президента, – предложил заместитель министра внутренних дел, – а потом Шеварднадзе. Террористы ничего не поймут.

– Еще как поймут, – махнул рукой начальник службы охраны, – а если они взорвут вазы, когда наш президент встанет? Нет, рисковать нельзя.

– А почему они до сих пор не взорвали стол? – вдруг спросил его министр МНБ. Он был профессиональный контрразведчик и лучше других разбирался в подобных вопросах. Все посмотрели друг на друга. Потом на метрдотеля.

– Когда должен быть взрыв? В котором часу? – спросил его министр МНБ.

– Не знаю, – честно признался Кязим, – не знаю. Мне этого никто не говорил.

– Тогда нужно найти какой-нибудь выход, – нервно заметил министр национальной безопасности. И в этот момент зазвонил телефон. Министр внутренних дел быстро поднял трубку.

– Да, слушаю. Кого вы хотите? Сейчас передам. – Он протянул трубку телефона своему коллеге из МНБ.

Тот взял трубку.

– Да, это я, что случилось? Что? Когда это произошло? А ты где был? Я тебя спрашиваю? Как вы могли допустить?

Он положил трубку и посмотрел на собравшихся, пытаясь что-то сказать. Снова зазвонил телефон, он быстро поднял трубку. На этот раз вызывали министра внутренних дел. Тот принял трубку и тоже сразу закричал:

– Вы куда смотрели? Вас там столько людей! Как это могло случиться?

Все переглядывались, не понимая, что происходит.

– В аэропорту захвачен самолет авиакомпании «Люфтганза», – пояснил министр МНБ упавшим голосом. – Видимо, этого сигнала террористы и ждали.

Все молчали, понимая, что случилось страшное.

– Позовите Дронго, – снова сказал Касумов, – он знает, как нужно действовать против этих террористов.

В марте восемьдесят пятого умирает последний из «динозавров» брежневской эпохи – больной и немощный Черненко. Под нескрываемые насмешки всего мира хоронят очередного лидера великой страны. И тогда, отметая претензии все еще мечтавших «порулить» Гришина и Романова, Михаил Горбачев при весьма активной помощи Громыко становится новым лидером Советского государства. И почти сразу решает, что Громыко должен стать Председателем Президиума Верховного Совета СССР, а на его место выдвигает Эдуарда Шеварднадзе. В Москве появляется второй выходец с Кавказа, и теперь их становится двое: Алиев и Шеварднадзе.

Отношения Горбачева и Алиева – это самая непонятная страница в истории жизни обоих политиков. Оба – питомцы Андропова, оба были его выдвиженцами и последовательными сторонниками. Оба считались молодыми и перспективными политиками, которых Юрий Андропов продвигал на высшие посты в государстве. Можно считать, что обладавший уже тогда, несомненно, большей информацией, чем все его коллеги, Юрий Андропов решал для себя, что идеальным партийным лидером после него может быть Михаил Горбачев, а идеальным хозяйственным руководителем – Гейдар Алиев. Уже тогда Андропов понимал значение усиливающегося мусульманского фактора.

Горбачев этого сразу не осознает. И его нежелание считаться с реалиями жизни, его волюнтаристский подход в решении кадровых вопросов приведут сначала к алма-атинским событиям, а затем, после кровавых разборок в Карабахе, Фергане, Осетии, взорвали и всю страну. Уже в августе девяносто первого, когда страна оказалась на краю распада, Горбачев решит реанимировать идею Андропова и предложит пост премьера страны лидеру Казахстана Назарбаеву. Но будет уже слишком поздно...

А до этого будет еще несколько лет совместной работы в Политбюро. Горбачев стремительно набирает очки. Он молод, говорит, как нормальные люди, почти не заглядывая в написанные советниками талмуды, начинает рассуждать о «социализме с человеческим лицом», о демократических ценностях, возвращает Сахарова из Горького, даже разрешает некое подобие гласности, которое затем уже по инерции, словно сорвавшаяся с горы каменная лавина, станет набирать скорость, круша на своем пути не только прошлое, но и настоящее.

Правда, при этом Горбачев делает массу ошибок, начиная с глупой антиалкогольной кампании, превратившейся в очередную кампанию по испытанию народа на прочность. Но в начале перестройки люди готовы простить и это. Народу так хочется верить, что пришел наконец новый Мессия.

И в Азербайджане, и в Грузии на должность первых секретарей рекомендованы бывшие секретари ЦК, выросшие и сформировавшиеся при Алиеве и Шеварднадзе. Но в Грузии начинается странная возня вокруг Солико Хабеишвили, бывшего секретаря ЦК, арестованного по подозрению в причастности к коррупции. Ни для кого не секрет, что Хабеишвили был одним из самых близких людей Шеварднадзе. Они пришли в Бюро ЦК целой волной, по личной инициативе самого Шеварднадзе – Черкезия, Читанава, Хабеишвили, Адлейба, Санакоев, Папунидзе. Все они попали в «ближний круг» в январе семьдесят девятого. И самый близкий из них – Хабеишвили. Но после отъезда Шеварднадзе человека, которого он рассматривал в качестве своего преемника, арестовывают и возбуждают уголовное дело. Для Шеварднадзе не секрет, что в Москве против него действуют мощные силы в лице Чебрикова и Лигачева, не любивших этого грузина, так и не научившегося правильно говорить по-русски.

Шеварднадзе по натуре своей никогда не был демократом. Он был комсомольским вожаком, милицейским генералом и строгим партийным руководителем. И его «перестройка» в МИДе – это просто новая волна выдвиженцев, которые сменяли действительно застоявшиеся кадры Громыко, многие из которых сидели на своих местах десятилетиями. Но вместе с водой Шеварднадзе выплеснул и ребенка. Следуя в фарватере неустойчивого курса Горбачева, Шеварднадзе не заметил или не захотел замечать, что внешнеполитический курс Советского Союза или курс лично Горбачева – Шеварднадзе становится гибельным для страны.

Постепенно сдаются все позиции, предаются союзники, бывшие друзья, портятся отношения с социалистическими странами. За пять лет своего пребывания в МИДе Эдуард Шеварднадзе умудрился объективно больше сделать для развала всего социалистического лагеря и Советского Союза, чем многие грузинские диссиденты. Особенно позорной была эпопея с Германией, когда Горбачев и Шеварднадзе пошли на все, абсолютно все требования западных партнеров, уступая по всем пунктам, явно в ущерб собственным интересам.

Умный Шеварднадзе первым понял, что подобная тактика ведет к развалу всего достигнутого. И первым осознал, что собственные ошибки в МИДе сделали невозможным его дальнейшее пребывание на этом посту. К этому времени критические стрелы в адрес Шеварднадзе уже невозможно было отбивать. Сказалась и тбилисская трагедия апреля восемьдесят девятого, после которой к власти в Грузии пришел прежний диссидент и личный враг Эдуарда Шеварднадзе – Звиад Гамсахурдиа.

И Шеварднадзе принимает решение уйти в отставку. Уйти еще до того, как недовольное его деятельностью окружение Горбачева заставит первого советского президента принять решение о его освобождении.

• Предыдущая
• 43/57
• Следующая