Товарищ Халков (СИ) - Останин Виталий Сергеевич - Страница 44

— А дальше-то не стоит так уходить. — вдруг сказал дед.

— Чего это? — тут же возмутился Карыч.

— Дальше двор Федоровых. У них задней стенки забора нет. — пояснил старик. — Он, паскудник, решил себе еще земельки немножко хапспособом прирастить, забор разобрал и там устроил беседку с мангалом. Как раз под горушкой. Ежели мы туда переберемся, а псины за нами пойдут, там и возьмут нас тепленькими.

Дышал дед уже через раз — в его возрасте даже прыжки на хребте сверха выматывали. И часто хватался за сердце. Одно хорошо, держался он огурцом, в отличие от своего истеричного внука. Тот, стоило только услышать про то, что дальше ходу нет, затянул вечную мантру всех трусов: "Мы все умрем!"

А я задумался о том, как тварям удается нас так эффективно преследовать. Вроде бы, видеть они нас не могли. По запаху? Может быть, конечно, но с другой стороны — мы в коттеджном поселке плотной застройки! Тут человеческим запахом все пропитано! Как они одни от других отличают?

Или — дело не в запахе наших тел. А чего-то другого. Я вспомнил, что только две твари напали на нас, остальные же плотно осадили дом деда Кареева. И долбились в забор, пока мы их товарищей убивали.

Вывод напрашивался сам собой. Эти чудные звери, не похожие ни на что, виденное мною раньше, шли, как на маяк, не за плотью. Они ломились туда, где хранилась сыворотка. А сейчас ее запас висел на плечах у моего врага, временно ставшего бесполезным союзником.

Других объяснений я придумать не мог. Да и не хотел — не время было сейчас теориями заниматься. Но мог проверить догадку, не тратя слишком много времени.

— Карыч, рюкзак снимай! — потребовал я.

— Чегой-то? — тут же окрысился он.

Сразу захотелось набить уроду морду, а то и взять, да и перебросить его через забор вместе с рюкзаком. Но он был мне нужен, как свидетель, да и с дедом его потом разбираться не хотелось — родной, все же, ему человек. Хоть и мудак.

— Мне кажется, что монстры идут по следу сыворотки, которая у тебя в рюкзаке. — терпеливо пояснил я.

— Креститься надо, когда кажется! — не полез за словом в карман уголовник.

Желание разбить ему лицо в кровь стало совсем уж непреодолимым. Но тут на мою сторону встал дед.

— Санька, паршивец! Парень дело говорит! Сымай рюкзак и бросай его во двор Федоровых! Прав он, не прав — вот и проверим сейчас!

— Дед, ты знаешь, сколько стоит то, что лежит в рюкзаке! — уже на старика попер Карыч.

— Дороже, чем наши жизни? Сымай, говорю, а то по ногам шмальну и псинам этим брошу! Вот ведь вырастила Людка сынка! У всех внуки, как внуки, а у меня уродец какой-то порченный!

Подкрепляя свою решительность, старикан навел вертикалку на внука и сам хмуро уставился на него поверх стволов. Надо же, какой боевой и решительный дедок, подумал я. Мне он, пожалуй, даже нравился!

— Да пошли вы! — матюгнулся Карыч. — Хрена вам лысого!

Он метнулся к куче досок, которые небрежный здешний хозяин сложил прямо у забора. Взбежал по ним, и перескочил на участок того самого Федорова, который сделал себе беседку на заднем дворе.

Я глянул на деда. Тот пожал плечами, как бы говоря — да он всегда был малахольным. Бросил ему.

— Оставайтесь здесь!

И прыжком перенесся в соседний двор. Заметив, как бежит к дальней ограде Карыч.

Твари тоже почуяли, что добыча от них уходит. Понятия не имею, зачем кровожадным мутантам могла понадобиться сыворотка, и как они могли ее почуять, запаянную в ампулах, но факт оставался фактом — могли. Большая часть уже начала долбиться в калитку в заборе Федоровых, а удаляющееся порыкивание сообщило, что часть из них рвануло в обход.

Завидев меня, Карыч принялся лезть на забор. Подпрыгнул, подтянулся, но не удержался и свалился обратно. Я кинулся к нему, с ходу ударив в ухо раскрытой ладонью — чтобы ошеломить. Для человека с прочными кожными покровами удар по барабанные перепонки был лучшим способом.

— Придурок! — рявкнул я на него.

Пока он барахтался на земле, я сорвал с него рюкзак и перекинул в соседний двор, куда он только хотел попасть. Черт с ними, с доказательствами! Дед прав — жизнь дороже.

— Меня ж Кореец убьет! — возопил тут же уголовник.

— Поверь, я раньше! — успокоил я его.

А потом увидел, как с задней части двора к нам бежит штук пять крупных крокольвов, и понял, что раньше с Карычем, и со мной заодно, расправятся эти твари.

— Бежим! — я поднял его на ноги, но в это время один из монстров пушечным ядром врезался в уголовника.

Другой рванул ко мне, целясь, по традиции, в горло. Еще трое немного отставали, но были совсем рядом. И что-то мне подсказывало, что в таких условиях, я с ними не справлюсь.

Времени на принятие решения не осталось. Ну, что выбираешь? Бросить? Помочь? Какие глупости — кто мне этот урка?! Да, он был мне нужен, но рисковать ради него жизнью, я не собирался.

Увернувшись от броска ближайшего монстра, сиганул в соседний двор, куда миг назад бросил рюкзак Карыча. Позади остался исходить на визг брошенный уголовник — пятерка монстров увлеченно накинулась на угощение.

Было гадко вот так бросать человека — фактически на съедение. Но моя прагматичная половина, та, которая отвечала за выживание, напомнила, что непробиваемая кожа Карыча способна, кроме всего прочего, подарить мне время.

А калитка очередного типового забора уже трещала под напором новых чудовищ. Они жаждали сыворотки и свежего мяса, и пока меня выручало, что мяса они хотели капельку меньше, чем сыворотку.

Но теперь рюкзак у меня. Я было хотел бросить и его, но вовремя вспомнил, что без Кареева, препарат — единственное, что может обелить меня перед властями. Пришлось закидывать его на плечо и бежать к очередному забору.

Одно хорошо, мелькнула мысль — деда Карыча теперь оставят в покое. Боевой старикан мне понравился, не хотелось бы, чтобы он пострадал. Другое дело, что теперь я стану объектом охоты. Как уходить от крокольвов с рюкзаком за плечами, я не представлял.

Проблема эта решилась без моего участия, причем совершенно неожиданным образом. Над головой вдруг раздался звон, будто сам Творец постучал гигантским столовым ножом по не менее огромному хрустальному фужеру. Привлекая, так сказать, внимание — дорогие гости, у меня тост!

Удивленный, я задрал голову к небу и увидел спускающегося оттуда человека.

Раньше, до того, как все эти сверхсилы вошли в мою жизнь, я бы, наверное, глаза протер. Ну еще бы — висит себе в вышине девица, ветер платиновые волосы ее колышет, да длинную мантию с белой меховой оторочкой треплет. И черт ее знает, как она там держится и на землю не падает — веревочек не видно.

А сейчас нормально. Ну, сверх. Ну, летает. Видали мы, знаете ли, и почудесатее чудеса.

Один только вопрос — какого, простите, хрена, Зима-Мама, столичный сверх, известный всему Советскому Союзу, делает в небе над хутором, который не на всякой карте сыщешь? Бабушку прилетела проведать? Или у нее здесь загородный дом, где уставшая от внимания толпы знаменитость, отдыхает и ухаживает за грядками? А что? Дама она уже немолодая, несмотря на цветущий внешний вид — с пятидесятых известна, так что годков ей не меньше, чем мне прежнему. Вполне может к огородику тянуться.

Это я, конечно, нервно иронизирую, но как-то слишком уж много векторов сошлось сегодня в этом крохотном населенном пункте. Я, со своими проблемами, собачки эти странные, а теперь еще и всесоюзная знаменитость в небесах показалась. Кого следующим ждать? Иосифа Виссарионовича в красном плаще и очках-авиаторах?

Спускающаяся с небес советская супергероиня смотрела вниз. Казалось, будто прямо мне в глаза, но это, скорее всего, обман зрения был. Когда человек с высоты пятнадцати-двадцати метров глядит, любой внизу решит, что смотрят на него.

"А она ничего! — подумалось отвлеченно. — Ладненькая!"

Фигурка у Зимы и в самом деле была — закачаешься. Под распахнутой меховой мантией, она была упакована в обтягивающий комбинезон черного цвета с красными вставками. Был бы пацаном, без вариантов запал бы на этот дивный образ. Но так как в молодом моем теле жил далеко не юношеский разум, я лишь запечатлел ее в памяти, подхватил рюкзак, и прыжком перемахнул очередной забор. Что-то мне говорило, что не просто так красавица над стаей крокольвов зависла.