ЛАЕВ 4 (СИ) - Недотрога Яся - Страница 34

Кажется, он первым поднял плакат с надписью «да, да, да»!

Когда Георг подхватил меня на руки и понёс прочь из кабинета, в голове мелькнуло – это неприлично.

Но погасла мысль раньше, чем я успела её осознать.

Здесь и сейчас мне было совершенно плевать кто и что подумает. Репутация? Девичья честь? Ну, простите.

Желающие могут попробовать остановить Георга сами. Если их не пугает, что это сродни тому, как броситься под бульдозер, взявший разгон.

Потом стало смешно! Смысл опасаться за репутацию, если очевидно, что я лишь «жертва» королевского произвола? Ведь это он, Георг, всё затеял. Он инициатор! А вообще не виновата!

Правда имелась в этой логике небольшая нестыковка – да, неприличное творил как бы король, но именно я целовала его губы. Сама и добровольно. Взведённый арбалет надо мной никто не держал.

Не помню что было в коридорах. Видели нас или нет – не знаю.

Как его величество внёс меня в покои, в памяти тоже не отложилось. Зато то, что происходило дальше я запомнила до мелочей.

Поцелуи – бесконечные и разные. То ласковые, то требовательные, пробуждающие внутренний огонь и дразнящие это пламя.

Прикосновения. Тоже разные. Но все они неизменно доводили до исступления, заставляли выгибаться и стонать.

Одежда. Она исчезала довольно неторопливо. Раз чулочек, два чулочек… А платье? А уже нету…

Когда преграды между нами исчезли, когда мы соприкоснулись обнажёнными телами, я окончательно сошла с ума.

За окнами было темно, спальня тонула в полумраке приглушённых светильников. Георг доводил меня до исступления своими поцелуями – уж чего, а опыта его величеству было не занимать.

В какой-то момент я даже ощутила укол ревности, но вся ревность растаяла быстрее, чем мысли о благоразумии. Я пылала. А Георг был не многим трезвее меня…

Но именно он, жених, вёл в этой партии. Действовал! Продолжал осыпать поцелуями и ласкать. В ключевой момент нашей близости я закусила губу, готовая к боли, но её как ни парадоксально не было – всё свелось к небольшому дискомфорту.

К лёгкому неудобству, о котором я забыла почти мгновенно – меня с головой поглотил иной, крайне увлекательный процесс.

Удовольствие. Оно было горячим, острым, не затухающим. Я кричала – не могла сдерживаться, не было сил молчать. А Георг прижимал к кровати и двигался… сначала размеренно, потом быстрей… затем меня вообще дразнили, сделав долгую паузу почти на пике.

– Георг! – выдохнула я, не в силах выразить эмоции.

А в ответ услышала:

– Маргарита, ты меня любишь?

Моё «да!»... кажется оно прозвучало на весь дворец.

Ещё секунда, вторая, и король продолжил. Он распалял и будил во мне нечто совершенно особенное. Какую-то другую меня.

Смелую. Не в обычном смысле, а в ином – в женском. В эротическом! У меня сейчас даже смущаться не получалось – настолько было хорошо.

А когда всё закончилось, вся моя «неутомлённость», над которой кое-кто так смеялся, благополучно спряталась в домик.

Тонс упомянул, что я отсутствовала двое суток, но из подземелий я вышла вполне бодрая. Двое суток и огурчик. А тут – полтора часа, и совершенно без сил.

Выпил он меня что ли? Высосал? Впрочем, до последнего у нас еще не доходило…

Как бы там ни было, я замерла на шёлковых простынях, а Георг расположился рядом и принялся выводить узоры на моей коже.

Взбрыкнув, я перевернулась на живот, и вдруг услышала тихое хмыканье. Пальцы короля сместились в район поясницы и ягодиц, а потом прозвучало насмешливое:

– Ну привет, Шарш. Давно не виделись! Отличное место ты для себя облюбовал.

Я фыркнула. Потом вспомнила про многочисленные татуировки самого Георга, которые успела оценить лишь мельком. Но приподняться и рассмотреть подробнее не получилось – я по-прежнему была без сил, и очень хотелось спать.

Мой будущий муж словно почувствовал.

Он нежно провёл по волосам и спросил:

– Хочешь чего-нибудь? Попить? Перекусить? В душ?

Нет, я не хотела. Уже проваливалась в сладкую дрёму.

Глаза вообще не открывались!

– Тогда спи, любимая, – верно понял моё молчание Георг. – Спи…

Проснулась я одна, в пустой постели. Но ощущения покинутости не возникло – я слишком хорошо понимала, что Георг не сбежал. Король просто не мог сбежать. Кто угодно, только не он.

К тому же, хоть меня и покинули, но обо мне не забыли. На прикроватной тумбочке стоял огромный букет, и он имел мало общего с букетами, которые Георг присылал раньше – никакой тебе помпезности и упорядоченности.

Розы были разноцветными, разной длины, и пребывали в этаком хаосе. Словно некто обнёс клумбу, торопливо срезая всё подряд.

Я вообразила как Георг крадётся с секатором к королевской оранжерее, и улыбнулась.

А рядом с вазой лежала записка лаконичного содержания «Люблю тебя, Маргарита! Бесконечно люблю!» А ещё бархатная коробочка, в которой обнаружилась пара бриллиантовых серёжек. Они идеально подходили к помолвочному кольцу.

Словно приревновав к серьгам, с меня тут же свалилось ещё два артефактных браслета. Кольца, украшавшие пальцы правой ноги, тоже отпали: бдзынь, и нет!

– Да ладно вам, – сказала «убегающим» артефактам, но, невзирая на радостный тон, ползти обратно они не спешили. Просто упали и замерли на полу.

Я подняла ювелирные изделия, положила на столик и огляделась в поисках своей одежды.

Платье, чулки и всё прочее обнаружилось на далёком кресле и, судя по этакой небрежности, складывал их не слуга.

И это тоже порадовало! Ясно, что слуги присутствуют в жизни аристократов во все моменты жизни, но мне бы не хотелось, чтобы кто-то посторонний бродил по спальне, когда я голая и в отключке. Спасибо его величеству, что он это учёл.

Проснувшись окончательно, я подхватила оставленный на краю кровати мужской халат и, завернувшись в запах Георга, отправилась в ванную. Потом оделась, и лишь после этого выглянула из спальни – я надеялась найти кого-то, кто принесёт кофе и поесть.

При мысли о еде вспомнился обед, который подавали здесь моим котам, и в животе жалобно заурчало.

Под аккомпанемент этого звука я и выглянула из условного укрытия, чтобы тут же напороться на румяную немолодую служанку…

– Ох, леди! – воскликнула та, всплеснув руками.

Женщина отиралась прямо под дверью, явно ожидая когда её позовут.

«Ох», как вскоре выяснилось, был связан с тем, что я уже оделась. Сама, без помощи.

Зато теперь, обнаружив меня бодрой, упускать шанс услужить женщина не собиралась. Для начала – в секунду! – мне подали чашку в меру горячего кофе. Затем кивнули на столик, где стояло накрытое большой пузатой крышкой блюдо. И тут же предложили причесать.

Причёску я оставила на потом. Отхлебнув кофе, сделала шаг к столику, когда в комнате появилась вторая персона…

Слуга. Тот самый, который пытался вывести меня из дворца, а в итоге перепоручил Вирсту. Лишь теперь я подумала о том, что слуге этому, вероятно, капец.

Но! Вот мужчина переступил порог, и немолодое лицо засияло улыбкой.

– Эм… – сказала я нервно. Потом подумала и добавила: – Доброе утро.

– День, леди Маргарита, – с вежливым поклоном отозвался слуга. – Сейчас уже практически день.

Ага…

С временем суток разобрались, и спасибо Георгу, что позволил выспаться!

Из неясного – а чего это слуга такой счастливый?

– Вас не наказали за нашу… небольшую прогулку по служебным коридорам? –спросила я осторожно.

Мужчина улыбнулся шире прежнего, вытянулся по струнке и ответил:

– Его величество был крайне зол! Обещал всех казнить! Но сегодня утром всех помиловал!

Я чуть кофе не поперхнулась.

– В смысле «казнить»?

– Ну прямо р-раз, и… – слуга провёл большим пальцем по собственной шее. – В крайнем случае на каторгу.

Нормально!

– Но небеса были милостивы, и сегодня утром его величество сменил гнев на милость. Он даже подумывал объявить амнистию по всему королевству, но лорд Тонс его отговорил.