Калерия (Не)реальная невеста (СИ) - Гагарина Лека - Страница 20

Возмущенно выгибаю бровь и строго смотрю с целью запугать. Но то ли настроение у меня сегодня не сердитое, то ли при виде этих синих глаз я перестаю мыслить адекватно. Тяжело вздохнув, покорно отвечаю:

- Отжимался.

- Что?

Она смотрит на меня и явно ничего не понимает. Ну конечно, какой кретин будет отжиматься в двенадцать ночи?!

- Блин, Лера, что тут непонятного? - выдыхаю раздраженно. - Да я всю неделю после наших с тобой переговоров только и делаю, что отжимаюсь, чтобы членом простынь не порвать.

Калерия смотрит на меня с сожалением, а потом забирается на колени и прижимается ко мне губами.

- Прости, - шепчет она и целует в уголок губ. - Прости, что вообще устроила эти торги, - снова шепчет она и целует мою щеку.

Она ерзает по коленям голым задом, и у меня начинает валить пар из ушей. Сжимаю зубы, а сознание просто вопит: «Ей нельзя. Будет больно! Яров, скотина, остановись!» Но руки предательски скользят по обнаженным ногам и смыкаются на попке. Калерия мне совсем не помогает. Она прижимаетсяко мне маленькой грудью и прерывисто дышит. Накрываю ее губы своими, а Лера уже скользит язычком по моим зубам. Все. Занавес. Здравый смысл покидает эту комнату. Поднимаю ее с колен и усаживаю на стол, широко раздвигая ноги. Лера стонет и царапает мне спину, словно ей невтерпеж. Стягиваю с нее футболку, а она уже дергает за края мою. Пока я неуклюже избавляюсь от одежды, Лера спускает с меня штаны и берет в руку твердый как камень член. При виде этой картины, еле сдерживаюсь, чтобы не кончить. Яров, это был бы конфуз.

Калерия проводит маленькой ладошкой взад-вперед по члену и поднимает на меня свои огромные, любопытные глаза. Да пропади все пропадом! Легко толкаю девушку в плечо, и Лера послушно ложится на спину. Закидываю ее ноги себе на плечи, целую маленькую лодыжку и одним движением бедер вхожу в нее. Калерия шипит и замирает, явно чтобы привыкнуть. Терпеливо жду, а у самого ноги трясутся. Она такая горячая внутри, такая влажная, такая тугая. Делаю выпад, и Лера выгибает спину. Она закидывает руки за голову и, ухватившись за край столешницы, принимает мои толчки. Скольжу в ней, вколачиваю свои бедра в ее, переставая думать, что могу причинить боль. Лера стонет и распахивает глаза. В них такая страсть, такая истома, что у меня совсем сносит крышу. Вижу, как она сжимается, как замирает на миг, чтобы в следующее мгновение выгнуться дугой, вставая на плечи, и громко крича, кончить. Не успеваю за ней лишь секунду. До боли сжимаю ее ноги, делаю последний выпад и кончаю вслед за своей девочкой.

Сердце колотится как сумасшедшее, где-то в районе горла. Ноги дрожат. Упираюсь лбом в Лерин живот и блаженно вздыхаю. Черт. Я опять не подумал о контрацепции. Так не пойдет. Нужно решить этот вопрос как можно быстрее. Очевидно, что я долго не смогу продержаться без Леры и ее тела. Не тогда, когда попробовал ее. Вкусил.

Помогаю слезть Калерии со стола и вижу, как она морщится от боли.

- Прости, - шепчу с сожалением, хотя, если честно, угрызения совести не сильно мучают меня.

- Кажется, мне нужен перерыв, - хмыкает Лера и прижимается ко мне. - Ненадолго. Чтобы зализать раны.

- Да, конечно. Давай устроим перерыв, - послушно отвечаю я, хотя мы оба знаем, что это наглая ложь.

Стоит открыть дверь одному

— любой может войти.

© из фильма «Мой мальчик»

Антон ушел на поиски зарядки, а я бесцельно слонялась по квартире, попутно наводила порядок. После того, как мы занимались любовью на кухне, я приняла душ и, порывшись в вещах своего Давида, надела его боксеры и темно-синюю джинсовую рубашку. Все мне было ужасно велико, но закатав рукава и обернув вокруг талии кожаный ремень два раза, я получила стильное платье длиной чуть выше колена. Когда я вышла к Антону в таком виде, он одобрительно присвистнул и похвалил за находчивость. Теперь я выглядела вполне прилично несмотря на отсутствие вещей по размеру. С волосами решила не мудрить. Найдя в кухонном столе палочки для суши, закрутила волосы в пучок и воткнула их вместо заколки. Несколько непослушных прядей обрамляли лицо и спускались по спине.

Крепко меня поцеловав и потискав за зад, Антон ушел, а я еще несколько минут стояла в прихожей и улыбалась, как поехавшая от любви идиотка. После небольшой уборки, не зная чем себя занять, я бродила по квартире, трогала и изучала вещи мужчины, с которым провела ночь. Я как ярый фанат, как маниакальный сталкер пыталась запомнить малейшие детали. Представить в этой обстановке Антона. То, как он в своей небрежной манере, окруженный дорогими вещами, чувствует себя абсолютно свободно и непринужденно.

Когда утром я увидела стеллаж с его наградами, дипломами и призами за различные достижения в области архитектуры, то впала в религиозный экстаз. Без конца повторяя «божечки — божечки мои», я жадно переводила взгляд от одной статуэтки к другой. Антона лишь позабавила моя реакция, так как он сам не выказывал никаких восторженных чувств на этот счет. Он только пожимал плечами и бормотал: «Кто, если не мы?». Лишь через несколько минут, когда я немного успокоилась, до меня дошло, что ни одну награду он не считает лично своим достижением, а исключительно заслугой компании и людей, в ней работающих. После этого открытия я еще больше прониклась чувствами к этому необыкновенному мужчине и смотрела в его рот с преданностью верной собаки.

Закончив с уборкой, немного заскучав, решила, что неплохо было бы что-нибудь приготовить, и побрела на кухню. Меня поражали и несколько подавляли размеры квартиры. Кухня и гостиная были объединенные в единое пространство, отделенные друг от друга лишь длинной столешницей из черного мрамора. Только это пространство, наверное, составляло сто квадратных метров, и я никак не могла понять, зачем одинокому мужчине столько места?

Пройдя на кухню и изучив богатый выбор продуктов в холодильнике, я засучила рукава. Включила музыкальный канал на огромной плазме в полстены и принялась за готовку. Готовить я люблю. Это позволяет мне отключить мозг от любых проблем и просто насладиться процессом. Когда-то мама с бабушкой готовили на нашей большой кухне под веселый дружный смех и крики чаек с побережья. Они в лучших традициях греческой кухни посвящали меня в тонкости и секреты приготовления любимых блюд. Именно поэтому процесс приготовления вызывал у меня лишь приятные и светлые эмоции.

Я настолько увлеклась готовкой, что когда в прихожей раздалась трель звонка и в дверь начали стучать каким-то озорным хитровыверенным тактом, я без колебаний бросилась открывать дверь. Не посмотрев в глазок и не удосужившись спросить, кого принесла нелегкая, гостеприимно распахнула дверь, улыбаясь при этом во все тридцать два зуба. В полной уверенности, что это Антон с добычей в виде зарядного устройства для моего телефона, я продолжала тупо пялиться на стоящего в дверях совершенно незнакомого мужчину.

Застыв в немом недоумении, незнакомец лишь водил по мне ошарашенным взглядом, и выражение его лица менялось от удивленного до нагло-оценивающего.

- Антон? - одно слово и вопросительно изогнутая бровь.

Он продолжал смотреть на меня, а я лишь хлопала ресницами и никак не могла начать говорить. Первое, что меня поразило, - это то, что мужчина был в домашних штанах, футболке и тапочках. Второе, что он был необыкновенно порочно красив, и его серые как расплавленное серебро глаза, словно заглядывали в душу. «Демон, - проносится в моей голове. - Таким лицом только монашек с пути праведного сбивать».

Тряхнув несколько раз головой, чтобы прогнать наваждение, я прикрываю глаза. Уф, вроде отпустило. Прокашлявшись, тихо хриплю:

- Он ушел в магазин.

- Кто? Яров? - незнакомец начинает смеяться, запрокинув голову вверх.

Я, конечно, не понимаю, что его так рассмешило, но это начинает сильно нервировать. Одернув полы рубашки пониже, я сделала максимально серьезное лицо и уставилась на этого психа. Он продолжал смотреть на меня с веселой ухмылкой, но вроде бы выражение его лица стало чуть мягче.