Ты из моих снов (СИ) - Гагарина Лека - Страница 5

- Я в тебе не сомневался, Зеленоглазка, – смеясь, сказал довольный Вася.

Светясь как начищенный самовар и все еще обнимая своего героя, я прижалась к Василию и прошептала:

- Вася, я тебя хочу…

- Ээээ, Лиза, я польщен, конечно, но думал, что ты поняла, что я не за тот лагерь играю, – притихшим, смущенным голосом произнес Василий, слегка от меня отодвигаясь.

- Нет, это ты не понял, – засмущалась я, а после подняла на него смеющиеся глаза и продолжила. – Я хочу тебя пригласить отпраздновать мое первое удачное интервью, – завизжала довольная я.

Он начал смеяться и наконец сдался.

- Считай, что уговорила.

В тот вечер мы гуляли как никогда. С ним было легко и просто. Я рассказала о себе и своей семье, о том, что рано вышла замуж, про свои отношения с мужем, про родителей. Он внимательно слушал и не перебивал, лишь задумчиво разглядывал меня, словно невиданную им прежде зверушку. Но за что я полюбила его, так это за то, что он никогда не осуждал, не лез с советами, не говорил, что я не права, только улыбался мне своими необыкновенно голубыми глазами и спрашивал: «Лиза, а что ты сама думаешь?» или «Лиза, а ты-то сама что хочешь?». И я словно в зеркало смотрела и не могла ему солгать.

Пьяную, но необыкновенно счастливую он сдал меня тогда на руки моему недовольному и явно ревнующему мужу. Сергей что-то орал, даже пытался угрожать, но Вася только усмехнулся и, глядя прямо в глаза моему мужу, тихо, но очень четко произнес: «Я гей, так, что не парься, она не в моем вкусе». И подмигнув ошарашенному Сергею, он послал мне воздушный поцелуй, а я, все еще улыбаясь от уха до уха, поймала его и прижала к сердцу. С тех пор прошло уже четыре года. Василий и по сей день, остается моим лучшим человеком в жизни, а мой муж, конечно же, терпеть его не может. Возможно еще и потому, что Василий, несмотря на всю свою гомосексуальность, смог разглядеть и разбудить во мне женщину, которой мне очень нравиться быть, а мой муж, несмотря на всю свою мужественность, предпочел, чтобы я все еще выглядела как серая моль и по возможности не отсвечивала.

И вот при всей нашей обоюдной любви и полному взаимопониманию с Василием, он почему-то саркастически-иронично относился к моему мужу, снисходительно к моим родителям и категорически не терпел моих подруг. Последнее меня особенно огорчало, потому что со своими девчулями я была знакома со школы, они были для меня моей второй семьей, и я их очень любила.

- Васенька, перестань ревновать. Мы с девочками видимся, дай Бог, раз в месяц, а с тобой я провожу времени больше, чем с мужем, – возвращаюсь я из своих воспоминаний.

- Елизавета Николаевна, весьма польщен, – язвит Василий, а глаза, словно голубые льдинки, больно бьют в самое сердце.

- Обиделся? Вот знаешь, для полного дерьмового дня мне осталось только поссориться с тобой, – шепчу я, силясь не зареветь в голос.

Мой мучитель еще несколько мгновений сердито рассматривает меня, но против моих слез ему не устоять. Зная это, мне приходиться изредка прибегать к этому низкому трюку, дабы я терпеть не могу ссориться с Васей.

- Смирнова, как не стыдно-то тебе? – уже добрее говорит Василий, и я понимаю, что он, успокаивается.

- Васенька, ты же знаешь, что я тебя люблю больше всех на свете, и страдаю, когда ты сердишься, – продолжаю подлизываться я.

- Господи, в театральный бы тебе надо, а ты в журналистику пошла, явно профукала свое счастье, – смеется Вася. Слава Богу, буря миновала.

- Спасибо, мой повелитель, – шмыгаю носом и с благодарностью смотрю на него.

Лишь однажды мы поссорились с Васей, и это был для меня жесткий урок. Василий Калуга терпеть не мог дураков и лицемеров и жестко пресекал все попытки этих людей проявить свою сущность. Я же, будучи молодой и совершенно не понимающей всех тонкостей взрослой игры, была втянута в офисные интриги и ненароком выступила на стороне противника. Вася не простил мне предательства, и когда я разобралась, что к чему, он смотрел на меня, как на пустое место. Мы были в ссоре два месяца, и это было самое худшее время для меня. На нервной почве похудела на пять килограммов, руководство было недовольно моей работой, а я просто не могла собрать себя в кучу. Никаких извинений, попыток оправдаться или загладить мой промах он не давал. И вот спустя два месяца его молчания я сидела в нашем кафе и вяло размешивала соломинкой свой латте, всерьез подумывая, а не поискать ли себе другую работу.

- Отвратительно выглядишь. Когда ты ела нормально в последний раз? – надо мной как коршун стоял сердитый Василий, как всегда, по привычке, засунув руки в карманы.

- И тебе здравствуй, – все, что смогла, выдавила я из себя.

Вася, все такой же сердитый, уселся за столик, прямо напротив меня и взял меню в руки.

- Два мартини с водкой и мясное ассорти, пожалуйста, – серьезно произнес Василий подошедшему официанту.

- Ждешь кого-то? – тупо спросила я, начиная озираться по сторонам.

- Будем пить, пока опять друг другу не понравимся, – серьезно, хмурясь, произнес Калуга.

Я откинулась на спинку стула, и одинокая слеза покатилась по моей щеке.

- Но ты мне все еще нравишься, Вася, – прошептала я. – И я сожалею…

- Не надо, Лиза, я сам виноват, должен был предвидеть. Ты еще многого не понимаешь, и люди пользуются этим. Я должен был это понимать и учитывать, – еще больше хмурился Вася.

- Я больше так не буду, – попыталась пошутить я.

- Будешь, дурында. Только давай договоримся сразу все обсуждать и выяснять, – предложил он, и его взгляд потеплел.

- Спасибо, мой повелитель, – прошептала я и покорно склонила голову.

Так у нас и завелось. Как только начинали спорить, он заказывал мартини, а я называла его своим повелителем. На работу мы в тот день так и не попали, сославшись на производственную необходимость. И муж, принимая меня из рук пьяного Василия, как всегда недовольно что-то бубнил, проклиная всех геев и лесбиянок на свете._______________Ваша Лёка ❤ Всех обняла))

После завтрака мы с Василием вернулись в редакцию подчистить хвосты, набросать чек-лист к следующему номеру журнала, в общем, занимались нудными производственными вопросами. День тянулся невыносимо долго. Несколько раз перекидывалась с девочками сообщениями, решая куда пойти, что пить, что есть, как всегда спорили до посинения. Пару раз муж скидывал мне какие-то картинки в ватсапе. Я отвечала ему подмигивающими смайликами, и это, на мой взгляд, выражало весь спектр чувств, который я должна была испытывать по его мнению.

Наконец наступает долгожданный конец рабочего дня и, схватив свою сумку, я рысцой устремляюсь к выходу.

- Зеленоглазка, тебя подвести? – спрашивает подошедший к лифтам вместе со мной Василий.

- Нет, Васенька, я сегодня арендовала такси, аж за тысячу рублей, – улыбаюсь с иронией на собственные слова.

Василий в ужасе поднимает бровь и смотрит на меня, как на сумасшедшую. В ответ я лишь усмехаюсь и тихо шепчу:

- Не спрашивай.

- Так куда вы собираетесь сегодня зарулить? – как бы нехотя спрашивает Калуга.

- В «Пятницу», – быстро отвечаю я и вижу, как Вася морщит нос.

Знаю, что он не очень любит этот клуб. Там, по его мнению, тусуются одни гомофобы и снобы, а еще там музыка, которая надрывает его тонкий музыкальный вкус.

- «Пятница» в пятницу? Оригинально, – острит он - Ну, удачи, отдыхай веселей, – все же желает мне Вася и целует в щеку.

- Спасибо, – говорю я, и нежно прижимаюсь к нему в ответ.

Выйдя на улицу, начинаю рассеяно озираться по сторонам, вдруг осознав, что совершенно не помню ни как выглядит таксист, ни та машина, на которой он меня привез утром в редакцию. Круто! И Василий уже уехал, и похоже мой спаситель с моими деньгами решил меня кинуть. Я, конечно же, не буду расстраиваться. Этого следовало ожидать, сейчас верить никому нельзя! Ага, как же! Стою, совершенно расстроенная, с полной потерей веры в человечество и всерьез обдумываю вариант пойти домой и спрятаться под одеяло. Этот день, который предвещал мне только незабываемые впечатления, таким и оказался, только я рассчитывала явно, на что-то другое. Медленно спускаюсь по ступенькам, все еще переживая из-за человеческой подлости, как вдруг слышу окрик: