Сон-трава. Истории, которые оживают - Воздвиженская Елена - Страница 22

– Останься тут, нельзя тебе дальше, – сказала ведьма, лишь только они дошли до калитки и указала на скамейку у ворот. Иван сел послушно. Он на всё был согласен, лишь бы жену спасли. От бессилия уронил он голову, обхватил её руками и сник. А из бани крики несутся нечеловеческие, такие, что сердце заходится от ужаса.

Нырнула старуха в тёмную пасть предбанника и пропала. Сколько времени прошло, Иван не знал, перестал соображать, да только вышла из бани ведьма, когда стемнело уже. Подошла к Ивану, постояла перед ним молча, а потом произнесла:

– Спасла я Марью, не волнуйся. Да и ребёнок живой. Если будешь делать, как научу, то будет жить, а нет, так недолго он протянет. Больно слабый.

– Всё сделаю, как надо.

– Вот и славно. А про обещание помнишь ли?

– Помню.

– Ну так смотри, как мальчишке семь лет исполнится, ко мне его приведёшь. А я подожду пока.

Мало ли что за семь лет случится, подумал Иван, и согласился. Дала ему ведьма травы какие-то и велела заваривать их и ребёнка потихоньку отпаивать этим отваром, по капельке.

– Да только Марье о том ни слова.

Пролетело семь лет, всё Иван сделал как ведьма велела, сын выжил. Только вот больше детей у них с Марьей так и не получилось, как отрезало. То ли ведьма чего наколдовала, то ли после тяжёлых родов в организме что-то произошло, да только не было больше детей. И вот однажды, когда Иван поле пахал, пришла к нему ведьма и напомнила о долге. Да только Иван не захотел обещанное выполнить. Не согласился он сына к старухе привести.

– Ну что же, пожалеешь ты, ох как пожалеешь, что слово нарушил, – проскрипела старуха и пошла восвояси.

Тем же вечером, когда семья спать легла, подлетел к окну чёрный ворон и стал биться о стекло, да так страшно, что казалось сейчас разобьётся птица. Марья неладное почуяла, хотя и не рассказал ей муж ничего про визит старухи. Перекрестила она окно, закаркал ворон и улетел прочь.

Спустя немного в дверь начали колотить со всей силы, скребут словно когтями, скрежет стоит, снова Марья дверь перекрестила, вой раздался нечеловеческий и снова тишина наступила. Тут Иван и открылся жене, что обещал он ведьме семь лет назад сына к ней привести, да не сдержал слова. Заплакала Марья, укорила мужа, да что теперь поделать, слов не вернуть, решила Марья за сыном в оба глаза смотреть, от себя не отпускать.

Уснули, и снится ей сон – стоит она у ворот дома родимого, лет пять ей от роду всего, в руках кукла тряпичная, любимая, как вдруг откуда не возьмись, старуха показалась на пустынной улице, страшная, лохматая, всё ближе и ближе она к Марье подходит, а у той ноги словно приросли к земле, стоит на месте и не шелохнется. Подошла старуха, руку костлявую протянула и говорит ей:

– Пойдём со мной деточка, у меня для тебя пряничек есть дома.

А Марья в ответ головой мотает, не пойду, мол.

И так и этак старуха наступает, не идёт Марья с ней. Вскрикнула старуха в сердцах:

– Да я тебя научу такому, что ты сама сможешь и дождь вызвать и сладостей себе гору наколдовать, и платьев новых нарядных.

Да и схватила Марью за руку. Закричала девочка от страха, мать выбежала из хлева, глядь а старухи уж и нет, как не бывало.

Проснулась Марья в поту, принялась Ивана будить:

– Вспомнила! Я вспомнила! Ведьма хотела меня забрать, когда я маленькая была, вот откуда она меня знает.

Крепко не понравилось это всё Ивану и отправился он утром сам к ведьме домой. Вошёл в избу, поздоровался и сразу и спросил в лоб, что ей нужно от жены его и от сына, рассказал он ей, что Марья вспомнила её. Помолчала старуха, а потом ответила:

– Ну что ж, коли и сама меня вспомнила, расскажу. Сила в твоей жене есть огромная, прабабка её ведьмой была, да не смогла свой дар передать никому, долго она помирала, ох, как долго. Но ни у бабки, ни у матери Марьи не проявилась сила, обычные они были. А вот девчонке передалась прабабкина сила. Только не знает она о ней. Я хочу научить её всему, а после своей смерти и свою силу ей передам, сильнее Марьи не сыщешь тогда ведьмы. Ты должен уговорить её!

– Ну а если не нужна нам сила эта? – спросил Иван.

– А это уж от вас не зависит, – усмехнулась старуха, – А коль Марью не уговорить, так я мальчонку заберу, найду способ.

Замахнулся Иван на ведьму, ударить хотел в сердцах, да та словно растворилась, нет её нигде, один только смех слышен в избе, морок видно наслала.

Ушёл Иван от старухи и стал с того дня мрачнее тучи. Как жить дальше не знает, как семью уберечь не ведает.

И вот однажды Марья с сыном в лес пошли по ягоды. Полные корзины уже набрали и обратно повернули в деревню, как вдруг возникла прямо перед ними старуха, чёрная, сгорбленная, глаза ненавистью горят:

– Ну что, Марья, согласна ли ты дар мой принять, ведьмою стать, как прабабка твоя?

– Не согласна, – крикнула Марья, – Поди ты прочь, проклятая!

– Ну что же, тогда сыночка твоего я заберу сама, – крикнула ведьма и схватила мальчишку за рубаху. Заревел тот от ужаса.

Встрепенулась Марья и вдруг произошло то, что потом, спустя время, не могла Марья объяснить ни себе, ни людям. Замахнулась она на ведьму, дрожа от гнева и ярости, но не успела ударить её, как от руки Марьиной словно пламя вспыхнуло, всё вокруг ослепило, а Марья сознание потеряла. Очнулась она от того, что сынок её рядом сидит, склонился над нею, плачет, а слёзы его капают матери на лицо. Поднялась Марья, по сторонам огляделась, нет нигде старой ведьмы, а на поляне, где только что ничего не было, кроме травы да ягод, камень стоит огромный, бугристый, чёрный, и холод от него идёт, словно из погреба.

Вернулись Марья с сыном в деревню. Людям обо всём рассказали. И порешил народ, что Марья ведьму в камень тот заключила. Вроде и самой Марьи стали побаиваться, да только ни разу больше сила её не проявилась. Всю жизнь прожили они с Иваном в деревне, никому зла не делали, умерли уже в преклонных летах.

А камень тот так и стоит на поляне. Бывает, что приезжают люди на него посмотреть, те, кто услышал от кого-то эту историю. А в основном ничего такого там не происходит. Кроме одного. В полнолуние камень тот перемещается по поляне, словно его кто двигает и те, кто видел это, долго, говорят, потом не живут.

Чёрный человек

Черный человек на кровать ко мне садится, Черный человек спать мне не дает всю ночь…

(С. Есенин)

В ту ночь, когда он впервые пришёл, было очень ветрено. Ветер дул с такой силой, что казалось, дом сейчас взлетит. Воздушные потоки огромными волнами налетали на стены и обмывали их со всех сторон. Дрожали стёкла в стареньких деревянных рамах. Одинокий фонарь на улице скрипел и раскачивался из стороны в сторону, и ветер играл на проводах заунывную свою песню.

Мне не спалось. Болели колени, ломило поясницу – извечные спутники старости. Я лежал в кровати, слушая завывания ветра и пытался уснуть, как вдруг услышал какое-то движение в комнате. Я открыл глаза и присмотрелся – никого. Однако ощущение чужого присутствия не покидало меня. Кто тут мог быть? Жил я один. Взрослые дети давно жили своей жизнью, а супругу я похоронил три года назад.

Но лишь только я прикрыл глаза, как снова ощутил это движение. Словно дуновение ветра пролетело по спальне.

– Пожалуй всё дело в старых окнах, – решил я.

И тут взгляд мой упал на окно и тут-то я и увидел его. Высокий, худой, в длинном то ли пальто, то ли плаще, на голове его надет был цилиндр, полностью чёрный, будто сгусток тьмы. Свет фонаря, падающий из окна не просвечивал его.