Магия крови (СИ) - Малиновская Елена Михайловна - Страница 37

— Осторожнее! — зашипел Коннор, краем глаза перехватив мое неосмотрительное движение. — Амара, смотри, куда идешь!

— Прости, но мне как-то не по себе. — Я выразительно поежилась. — Тут точно нет никаких чудовищ? Так и кажется, что кто-то на меня смотрит.

— Это портреты, — обронил Коннор. — Они совершенно неопасные.

Портреты?

Естественно, после этого я завертела головой с удвоенной силой. И действительно увидела на одной из стен портрет какого-то мужчины — седовласого, с хищным крючковатым носом и в темном старомодном камзоле с огромным черным амулетом на шее.

Я искренне восхитилась мастерству неведомого художника. Выглядел мужчина совершенно как живой. Сдается, этот тип при жизни был весьма скверного нрава. На это указывали глубокие недовольные складки около губ и откровенно презрительное выражение глаз.

В этот момент мужчина моргнул, и я вздрогнула.

Ух ты! Да он не выглядит как живой! Он и есть живой!

— А как… — начала с изумлением я.

— Не разговаривай с ним, — сурово оборвал меня Коннор. — И вообще, обращай поменьше внимания.

— Почему? — спросила я. — Ты же сам сказал, что они неопасные.

— Зато до ужаса надоедливые. — Коннор досадливо поморщился. — Стоит хоть раз вступить с ними в разговор, ответить хоть на один вопрос — и при каждом визите сюда придется вновь и вновь выслушивать всю родословную рода. Одно и то же, часами, по кругу, пока не выйдешь прочь. И заткнуть их никак не получится.

— Так отойти подальше — и делов-то, — фыркнула я. — Или они на весь замок кричат?

— И кричать умеют ого-го как, — согласился со мной Коннор. — Потом аж в ушах звенит. А главное — способны из рамы в раму переходить и преследовать тебя по всем помещениям. Только в библиотеку им вход воспрещен, потому что там за тишиной и порядком следят.

Я уважительно хмыкнула. Надо же. Как тут все интересно.

Мужчина на портрете тем временем опять моргнул. Его взгляд медленно сфокусировался на мне, и сразу же кустистые седые брови взметнулись высоко вверх.

— Так-так-так, — скрипуче прозвучал его голос. — Кого я тут вижу? Да никак мои глаза меня не обманывают!

Неужели он узнал меня? Да быть такого не может! Я ведь тут в первый раз.

— Амара! — совсем по-змеиному прошипел Коннор, заметив, как я от удивления приоткрыла рот. — Даже не вздумай! Поверь, портреты сделают все, лишь бы ты задала им хоть один вопрос. Будут сочинять всякую чушь. Потом сама же проклянешь свое любопытство.

Я мгновенно захлопнула рот обратно. Повернулась спиной к портрету, и Коннор одобрительно кивнул мне.

К сожалению, он оказался прав. Через несколько шагов я увидела еще один портрет на стене. И — вот неожиданность! — изображен на нем был все тот же мужчина.

Он жадно впился в меня взглядом блекло-серых глаз.

— Да кто пустил тебя в университет?! — раскатисто пронеслось по коридору. — Безобразие! При моей жизни такого бы ни за что не случилось!

Я на всякий случай прикусила язык, памятуя недвусмысленное предупреждение Коннора. Эх, но как же хочется остановиться и спросить, откуда он меня знает!

— Идем, идем, — поторопил меня Коннор, заметив, что я опять замедлила шаг. — Потерпи. До библиотеки всего ничего не осталось.

Из-за следующего поворота на нас опять смотрел сердитый седой незнакомец.

— Какое бесчестье! — провозгласил он. — По коридорам университета, этого сердца драконьей науки, идет та, в чьих жилах течет грязная кровь предателей! Я думал, вас до единого уничтожили в великой битве на Северной пустоши. Ан нет, кто-то выжил. Какое несчастье!

Нет, по-моему, он определенно что-то знает.

Я изо всех сил сжала губы, понимая, что вот-вот — и не удержусь от града вопросов. Если бы не Коннор рядом — то я бы точно наплевала на любые дальнейшие неприятности и все-таки остановилась поговорить с этим суровым и столь предвзято настроенным ко мне незнакомцем. Но да ладно. В конце концов, никто не мешает мне прийти сюда позже, уже одной. Основные правила посещения главного здания я уже уяснила. Не бояться горгулий. Идти только по выделенным цветом плитам. Справлюсь.

— Пришли, — вдруг выдохнул Коннор, которого тоже весьма напрягали вопли старика. Покачал головой и негромко обронил: — Что-то этот тип клещами в тебя вцепился. Понял, наверное, что ты новенькая, а значит, можно легко тебя на разговор вывести. Ну и соскучился без толп студентов.

Я промолчала. Вряд ли Коннору стоит знать мои планы как можно скорее пообщаться с портретом. Но уже без него.

Парень, не дождавшись от меня ответа, покосился на меня. Видимо, заподозрил что-то неладное, потому что укоризненно вздохнул и покачал головой. Но ничего говорить не стал.

Вместо этого он подошел к высоким дверям из черного дерева, к которым нас подвела дорожка.

— Так, а вот тут чудовища есть, — предупредил он, и я мгновенно напряглась.

— В библиотеке-то они зачем? — выдала измученную улыбку. — Эдак у студентов всю тягу к знаниям убить можно.

— Тут только одно чудовище, — поторопился успокоить меня Коннор. Я немного приободрилась и тут же сникла, когда он жестко добавил: — Но зато какое!

— Какое? — испуганно пискнула я.

— Тяжело объяснить. — Коннор всплеснул руками. — Сама сейчас увидишь. Главное — не кричи! Ни в коем случае не кричи! Фесс терпеть не может, когда кто-то нарушает тишину в библиотеке. Вышвырнет прочь мгновенно. Не меньше недели придется ждать, пока остынет и сменит гнев на милость.

— Не кричать, — срывающимся от страха голосом повторила я. — Понятно. Постараюсь.

Коннор смерил меня испытующим взглядом. Видимо, остался недоволен увиденным.

— Амара, может быть, тебе кляп сделать? — предложил внезапно. — У меня еще один носовой платок есть. Заткну тебе рот — ты и пискнуть не сумеешь. И не переживай, он чистый.

— С ума сошел? — возмутилась я. — Знаешь, куда этот платок можешь себе засунуть?

И тут же выдала длинной прочувственной тирадой, про какое именно место говорю.

Осеклась, осознав, насколько грубо это прозвучало.

Ох, у матушки Шарлотты, наверное, разрыв сердца бы случился, если бы она узнала, что ее воспитанницы такие слова знают. Ну так извините. В храме не только воспитательницы и мы жили. Частенько матушка Хельга нанимала для подсобных работ мужиков из ближайшей деревни. А они в выражениях себя ограничивали лишь тогда, когда рядом кто-то из взрослых был. Нас же не считали нужным стесняться. Наша лексика очень обогащалась после каждого такого визита.

Но Коннор не обиделся на мои слова. Напротив, фыркнул от смеха.

— А ты точно при храме всю жизнь провела? — спросил весело. — Я почему-то думал, что там учат исключительно хорошим манерам.

— Ты не похож на матушку, — резонно возразила я. — И вряд ли будешь морить меня голодом за непослушание. Да и потом. Дети везде остаются детьми. Как будто мы не дрались в храме и не обзывали друг друга, когда воспитательницы отвлекались. Вот ябедничать было ни в коем случае нельзя. Потому что тогда наказывали абсолютно всех. Даже тех, кто вообще не в курсе ссоры был.

— Сурово. — Коннор понимающе хмыкнул. — Но вообще-то в университете ябед тоже не жалуют. Один раз пожалуешься преподавателям за то, что тебя обижают, — так вообще изгоем станешь. Считается, что будущий дракон должен уметь сам решать свои проблемы. Даже если против тебя ополчились все.

— Я учту, — коротко обронила я.

— Так как, точно кляп не нужен? — Коннор лукаво мне подмигнул.

— Точно этот платок тебе засуну в то самое место, о котором говорила, — с нажимом повторила я. — Пойдем уже!

Коннор, однако, проигнорировал дверную ручку. Вместо этого он взялся за дверной молоток и вежливо постучал.

Звук был совсем тихий. Я с трудом расслышала его, хоть и стояла совсем рядом. Если в библиотеке и есть кто-нибудь — то он вряд ли это услышит.

Ошибалась. Услышал.

В следующее мгновение по гладкой поверхности черного дерева пошла волна, как будто мы смотрели не на дверь, а на спокойную поверхность воды, в толще которой решила проплыть крупная рыба. Коннор, не глядя на меня, нащупал мою руку. Сжал ее, видимо, желая приободрить. И правильно сделал. Потому что прямо напротив нас вдруг распахнулись два огромных глаза, до краев залитых красной мутью. Вертикальные зрачки непонятного существа сузились до предела, став воистину змеиными, и я судорожно сглотнула готовое вырваться ругательство.