Последний из Двадцати (СИ) - Рок Алекс - Страница 48

Крыс, к большому облегчению, не было. А если серые паразитки и были, то очень надёжно прятались. Мальчишка уже почти сплёл бегунка-разведчика, но испугался. Что, если эти пронырливые твари здесь и в самом деле есть? Сможет ли он сдержать собственный страх, зная, что они где-то поблизости? Они где-то поблизости и бесконечно смотрят на него в ожидании удобного момента…

У мальчишки волосы встали дыбом на загривке, когда он нутром ощутил на себе чей-то внимательный изучающий взгляд. Коленки предательски дрожали, Рун и сам не заметил, как ровное дыхание сменилось тяжёлым и напуганным.

— Кто здесь? — голос дал петуха, но юноше уже было плевать. Мысль разобраться во всём и самому из смелой теперь казалось ему глупой. Может, билась в недрах его головы мысль, ещё не поздно завопить во всю глотку и позвать старого Мяхара?

Старик явится в огне и клинках и, конечно же, даст любому неприятелю бой. Если он, этот самый неприятель, есть.

Что, вопрошал въедливый сарказм, если тебе просто всего лишь показалось? Что скажет учитель? Выругается нехуже разбойника и разочарованно покачает головой. Скажет, что сдрейфил, словно малая девка.

— Я не девка! — выкрикнул мальчишка и тут же зажал самому себе рот, насколько громко прозвучал его собственный голос.

Громко и бестолково.

По лбу прокатилась капля холодного пота.

Его ушей коснулся мягкий, детский смешок.

Словно загнанный в угол зверь, юный чародей развернулся. Охранок облачил его тело в непробиваемую броню. Вот только супостат нападать не спешил.

Будь здесь Кианор, подумалось Руну, точно бы обозвал его трусливой тряпкой. А эта егоза Виска бы ещё и поддразнивала — ей только повод дай, проходу не даст.

— Эй? — Окликнул пустоту мальчик, но тишина стала ему ответом.

Рядом стоящая печь давно растеряла куски своей побелки. Будто из открытых ран, из трещин выглядывали рыжие кирпичи.

Рун отмерял каждый свой шаг, боясь любого странного звука. Мастер Рубера на своих уроках гнать страх поганой метлой. Ага, ему-то легко говорить: навострил свои усы, шмыгнул носом, и то на безумку, то на ещё какую приключившуюся оказию с клинком на голо. Быть смелым, когда страх лаской вьётся у твоих ног — задачка не из легких.

В чулане царствовал извечный беспорядок. Там, где раньше правили бал запахи еды, теперь воняло чем-то кислым и противным. Рун неприязненно поморщился. Доски полок обвисли, одна из них рухнула и одиноко валялась на полу. Мальчишка вздрогнул, когда под ногой захрустело — и как он только сразу не заметил черепки?

Внезапный грохот заставил его вздрогнуть — нечто за его спиной соскочило с полатей печи. Истлевшие донельзя половики едва-едва скрадывали шумный топот чьих-то резвых ног.

От навалившегося со всех сторон ужаса, Рун едва не потерял дар речи. Страх подстегнул его бежать, что есть мочи, заклинание само легло в руку. Змеем он нырнул в сторону, вылетел из чулана не разбирая дороги. Возвращая себе облик швырнул в дверной проём спальни пульсар.

Кидал наугад, не целясь, по заветам мастера Руберы — даже сейчас, когда мальчишка потерял голову, его наука пригодилась.

Попал.

Он понял это сразу же, как только после оглушительного треска услышал тихий и слабый стон. Ещё не до конца вернув себе чародейское зрение, мажонок глянул в дверной проем.

Фигурка скорчилась у алтаря Архи, напоминая бесформенную хламиду. Кровь в жилах младшего чародея застыла — ум спешно перебирал, с чем же он прямо сейчас столкнулся. Здравый смысл вдруг принялся обвинять его в беспечности и недостаточной трусости. Если и были причины драть глотку и звать Мяхара на помощь, то сейчас они пытались встать на ноги прямо перед ним.

Едва чародейское зрение после каскада обращений вернуло ему возможность видеть, как он узрел потирающую лодыжку девчонку.

Ей явно было больно. Где-то внутри Руна на мгновение проснулась совесть, вооружённая иглой. Высокомерие задушило её в зародыше, справедливо напомнив гласом Матриарха, что чародею не пристало думать о черни, как о равном.

А если она не чернь, а чародей? Вопрос был робкий и юнец не знал, какой дать на него ответ. Захлопал глазами, будто в надежде, что девица перед ним растворится мороком.

Не растворилась, выпрямилась во весь рост, недобро сверкнули глубоко посаженные глаза. На щеках грязь, волосы растрёпаны и торчат, будто колья. Вместо одёжки она использовала рваный мешок. Кусок бечёвки служил ей вместо пояса.

— Эй, ты… — голос Руна звучал хрипло и неуверенно, но былой страх отступил прочь. Никакая это не чудь, это всего лишь самая обыкновенная девчонка. Чумазая, грязная, наверняка голодная…

Что она тут делала?

Не желая отвечать, малышка шумно шмыгнула носом и, громко хлопнув ладонью по борту старой лавки, что когда-то гордо звалась кроватью, провалилась сквозь стену.

По крайней мере, мажонку именно так и показалось. Игнорируя рёв здравого смысла, Рун прошёлся по комнате. Он отчётливо слышал влажные шлепки по воде где-то под землёй.

Он разом оказался возле лавки, дёрнул её на себя — та оказалась тяжёлой и не сдвинулась с места, будто приросла. Рун шустро влил в себя новые силы — бывшая кровать отскочила прочь, будто пушинка. Взгляд младшего мага уставился на кольцо, прибитое к полу.

Как он и думал.

Дверь в подпол на случай прихода лихих людей. Или разбойников, почему-то подумалось мальчишке, едва он вспомнил про Мяхара? Интересно, спросил он у пустоты, если прошерстить память старика — что можно будет увидеть?

Словно не ведая, что творит, Рун потянул кольцо. Из подпола на него хлынула темнота и холод…

***

Подпол оказался глубже, чем ему казалось. Вниз вела плохо обструганная лесенка — парень едва не посадил занозу, пока спускался. Ход был узок и мал — сюда мог проскочить разве что ребёнок. Сумка мешалась и, забыв обо всём, Рун скинул её, оставил наверху.

И почти сразу же пожалел.

Страх треклятой змеёй, что так и вилась вокруг мальчишки, теперь взялся за него в полную силу. Яд обвинений в беспечности лился ему на плечи.

Разве не говорил ему старый Мяхар, что в деревне нет людей? Говорил. Разве не должен был его ученик позвать, едва заметит что-то необычное? Должен был. И, самое главное — разве его не предупреждали нигде не расставаться с тем, что лежит в сумке? Предупреждали, но он пренебрёг… Теперь, насмешливо и зло шипел страх, кто знает, что будет?

Мальчишка вихрем пожелал взлететь назад, но вдруг закрывшаяся перед самым носом дверь подпола больно шибанула его по затылку. Голова тотчас же загудела, будто встревоженный пчелиный рой. Ныл затылок, просил хозяина хоть чуть-чуть помассировать его ладонью.

Рун встал на четвереньки. Внутри юного чародея закипало самое настоящее варево из ярости и злости. Будто забыв свой недавний постыдный страх, он представлял как великаном вырвется отсюда. Дом станет домишком, разлетится в щепки! А с девчонкой он сделает…

Мажонок вдруг понял, что совершенно забыл про неё, будто никогда и не было.

Подпол был стар и грязен. Словно ветхий, на ладан дышащий старик, он чихал ему в лицо ворохом пыли. Половицы под ногами на все лады пели оду времени протяжным, почти звенящим в ушах скрипом. В ноздри била едкая вонь сырости. Полки, некогда ломившиеся от снеди, теперь хвалились разве что пустыми бутылями и склянками. Словно вновь готовые хоть сейчас прыгнуть в печь, особняком стояли покрытые жиром и копотью чугунки.

Но ни следа девчонки — будто её и в самом деле тут никогда и не было.

Тут нет людей, разве что не скрипя зубами повторил у него в голове голос старого Мяхара.

Мальчишка кивнул темноте и неизвестности перед собой, будто издевательски соглашаясь с её условиями. Сейчас, думалось ему — сейчас я быстро заставлю сумку вновь оказаться у меня в руках, и вот тогда-то уж мы посмотрим, кому кого следует бояться…