Усадьба с приданым (СИ) - Снежинская Катерина - Страница 50

– Экспертиза разберётся, чья там кровь. – Капитан от удовольствия едва руки не потирал. – И куда денежки спрятала, и чем старичка шибанула.

– Да не может такого быть! – выдвинула неоспоримый аргумент Мария, оглянувшись растерянно.

Но судя по лицам второго понятого и мухловцев, толкающихся в дверях, быть могло ещё и не такое, а ветеринарша уж совершенно точно виновата, угробила ни в чём не повинного дедушку и деньги того, стырила.

– Лиска, а ты-то что молчишь?

Рыжая улыбнулась кривовато, почесала ухо о плечо и вдруг оживилась, вскинулась, глядя куда-то поверх машинного плеча, даже глаза у неё будто вспыхнули фарами. Маша опять обернулась, но ничего необычного не увидела: всё те же, всё о том же. Да и Лиска уже погасла, снова сгорбилась.

– Я заявление делаю, – сказала ветеринарша тускло, – записывайте. Я старика убила и деньги тоже я.

– Вот так бы сразу! – возликовал участковый.

– Чем убила-то? – очень громко и очень чётко спросил от дверей Саша.

Лиза глянула на него испуганно, нервно облизав губы.

– А я вот про это, – совсем уж непонятно подвёл итог Добренко и вышел, очень невежливо распихивая людей.

– Там разберутся, – повторил капитан, но куда менее уверенно, чем раньше. – Давайте, пакуйте подозреваемую и поехали, а то до ночи тут провозимся.

Что они там дальше делали, Мария досматривать не стала, она следом за Сашей рванула, но дрессировщик куда-то подевался, как сквозь землю провалился. Или, может, специально от неё прятался?

В которой Маша осознаёт цену настоящей дружбы, но сомневается, по карману ли ей эта штука

Если Добренко и проваливался, то не далеко, вернее, не глубоко: стоял себе возле машиной калитки, ромашку жевал, и как-то сразу становилось понятно, что торчит он тут давненько, притомился уже ждамши.

Мария растерянно оглянулась на странно пустую вечернюю улицу, на солнце, заваливающееся за позолоченные им же крыши – и ничего не поняла. От лискиного до её дома дорога, кажется, была одна, она же единственная и пока Мельге к себе возвращалась, абсолютно точно никаких Саш не видела.

Правда, разок она всё-таки свернула.

– А я к тебе заходила, – призналась Мария Архиповна, зачем-то указывая большим пальцем себе за спину.

– А я к тебе, – кивнул дрессировщик, сплёвывая изжёванную ромашку.

– Тебя дома нету, – сообщила Маша, чувствуя себя то ли чеширским котом, то ли мартовским зайцем, но точно не Алисой.

– Прикинь, тебя тоже нету, – выломил бровь Добренко, явно издеваясь.

– Я поняла, – догадалась госпожа Мельге. – Ты на самом деле не ты, вас двое. То есть ты и твой злобный брат-близнец. Он как раз тут всё и творит, и Лиску он подставил, а ты его прикрываешь. И вы всё время местами меняетесь.

– О как! – оценил Саша. – С чего такие идеи гениальные?

– Потому что так всегда и бывает, я в сериале видела, точно тебе говорю, – буркнула Маша. Подумала и добавила: – И в книжке читала, как Лиска. Но ведь из ветеринаршиного дома ты куда-то пропал, а пока я сюда шла, никого не видела. Или сегодня на арене невиданные чудеса телепортации?

– Дедукции, – блеснул интеллектом Добренко. – Я по-тихому пробрался, огородами через заборы. Так быстрее.

– А зачем тебе понадобилось быстрее?

– Чтоб нашего бравого капитана поймать.

– Зачем?

– Чтоб взятку дать, – пожал плечами Саша.

– Дал?

– Угу.

– А зачем?

– Слушай, Мань, тебя закоротило? – Добренко сердито надвинул ладонью бандану пониже на лоб. – Чтоб он Малыша отпустил, ясен пень.

– Отпустил?

– Да куда ж он денется?

– А Лиска как же?

– А Лиска пока в полном пролёте, – окончательно насупился Саша. – Ты вот что, Мань… Уезжай, пока тут… Ну, в общем, ты пока поезжай, а там созвонимся, лады? Видишь, какие дела творятся? – Маша послушно кивнула, подтверждая, что да, видит. – Посиди пока в городе или где ещё. А лучше на морясъезди, позагорай. Подругу прихвати и вместе езжайте.

– «Пока тут» – это пока ты тут со всем разбираешься и злодеев ловишь? – Теперь уж кивнул Добренко, радуясь машиной сообразительности. – Поездку на моряты мне, конечно, благородно оплатишь? – Снова кивок. – И потом, когда ты все свои важные мужские дела порешаешь, мне позвонишь?

– Ма-ань, – начал Саша, наконец заподозривший что-то неладное.

Но договорить ему Мария Архиповна не дала, шагнула, встав почти вплотную, едва не боднув дрессировщика грудью, и сунула ему под нос сложенную из пальцев фигу.

– А вот это ты видел? – зловеще поинтересовалась госпожа Мельге.

– Кончай дурить! – Саша по-гусиному откинул голову назад, спасаясь от угрожающе тычущей фиги. – Пойми ты, наконец…

К сожалению, ничего понять в этот вечер Маше было не дано, потому как где-то с противоположного конца улицы послышался вой взлетающего истребителя, а следом из-за поворота показался автомобильчик. Надсадный рёв насилуемого мотора никак не соответствовал приземистой красной машинке, которая не скакала по мухловским горбылям, а, кажется, просто стёсывала кочки днищем.

Наверное, итальянцы, придумавшие эдакое лакированное чудо о четырёх колесах, сделали бы себе массовое харакири, увидь они такую картину. Хотя нет, сначала бы они показательно линчевали задушевную машину подругу, а уж потом с собой покончили.

– Привет, – хладнокровно поздоровалась Ирка, проигнорировав едва не выломившего собой забор Добренко. Отпрыгнул он невероятно вовремя, ещё немного, и два колеса гламурной «итальяночки» точно бы проехались по его ногам. – Отпадно выглядишь.

Вот кто на самом деле выглядел отпадно, так это закадычная подружайка, невозмутимо восседающая в ярко-алом кабриолете посередь Мухлово: на голове шелковая косынка, на носу огромные солнцезащитные очки, на руках перчатки по локоть – вылетая Грета Гарбо, Одри Хепберн и прочие голливудские дивы скопом.

– Я с тобой не разговариваю, – мрачно сообщила Мария, ткнув костяшкой пальца Добренко под подбородок.

К чести дрессировщика, рот он не открыл и челюсть у него не отвисла, а только так, подрасслабилась в замках.

– С какого бодуна немилость? – осведомилась красотка, шикарно опираясь локтём в рукаве скромного замшевого пиджачка о руль.

– А кто выдал Павлу этот адрес?

– Я, – как ни в чём не бывало призналась подруга, пальцем сдвинув очки на кончик носа, глядя поверх белой оправы блудливыми кошачьими глазами. – Если у тебя поехала крыша, то кто-то же должен начать думать головой, а не жопой. Иначе совсем пропадёшь.

– Уж ты подумала, спасибо тебе огромное! – Маша с размаху поклонилась в пояс, чуть не приложившись лбом об алый машинный бок. – После твоей помощи моя крыша едва совсем не улетела.

– «Едва» – это хорошо, это обнадёживает. – Ирка сняла очки, небрежно бросив их на соседнее сиденье, размотала косынку, продуманно шикарно тряхнув рыжими локонами. Ну да, это у обычных неудачниц, вроде Мельге, на голове волосы растут, а вот у таких красоток исключительно локоны. – А вы, значит, и есть тот самый роковой дрессировщик и мудак, которому наш Пашенька обещал бурную, но короткую жизнь?

– Я бывший укротитель, – не стал отпираться Саша. Помолчал, но всё-таки уточнил: – Про мудака ничего не знаю. А вы, значит, подруга жизни?

– О, Маша обо мне рассказывала? – состроила глазки никакая не подруга, а самая натуральная рыжая гадина.

Вернее, как раз не натуральная, а вовсе даже крашенная.

– Ещё на всякую фигню время тратить, – зевнул, клацнув зубами навроде тигра, Добренко, – сам догадался.

– Хамим, парниша? – улыбнулась голливудским оскалом Ирка.

– Ты чего прискакала-то? – встряла госпожа Мельге, борясь с горячим желанием задвинуть Сашу себе за спину.

– Ну как? У меня, понимаешь, лучшая и единственная, заметь, гёрлфрендиха пропадает совсем. Считай, уже пропала. В полном согласии с постановлением партии от какого-то там лохматого года приближает город к деревне, охмуряя местных свинопасов. И попутно бросает шикарного мужа. А так же…