Усадьба с приданым (СИ) - Снежинская Катерина - Страница 22

– Шли б вы отсюда, бабы, – сурово порекомендовал один, стоящий поближе. – А то пришибём ненароком. Особенно вон её, травительницу. На кострах таких палить!

– Мы милицию вызвали! – тоненько выкрикнула из-за Машиной спины Оксана.

– И с ними поговорим, – многообещающе покивал пейзанин.

Мысль о том, что полицию на самом деле неплохо было бы вызвать, показалась очень даже здравой, но, к сожалению, запоздалой.

– Давайте пока обойдёмся без костров, – предложила госпожа Мельге специальным тоном, каким обычно предлагала попить чаю несогласованно нагрянувшему инспектору пожарной охраны. – Мы все цивилизованные люди и…

– Эт чё? – непонятно о чём и непонятно у кого спросил толстенький мужичок в застиранной майчонке и длинно сморкнулся в пыль.

И до Марии дошло, что цивилизованные люди вместе с самой цивилизацией остались где-то там, а здесь… Ну, тут Мухлово. Attraction d’Obrenko в исполнении Мельге.

– А-ап, и тигры у ног моих сели, – не слишком уверенно, шёпотом, протянула Маша.

***

Видимо, забота о безопасности женщин у аборигенов заканчивалась предупреждением. «Не лезь!» – было сказано? Было. Ну а остальное, как говорится, на твой страх и риск. По крайней мере, к Маше вместе с её напевами никакого интереса мужики больше не проявляли, русские народные забавы «Раскулачь зажратого», «Спали усадьбу барину» и «Изобличи вредителя» были гораздо интереснее каких-то там невыясненных дамочек.

Откуда-то вырулила ещё парочка недовольных. У забора, по ту сторону дороги, скучковались мальчишки вместе с велосипедами – близко они не подходили, но смотрели, открыв рот, опасаясь пропустить подробности, возможно даже и кровавые. Ещё чуть подальше остановилась женщина, рядом с ней тут же материализовалась другая, а там, как по волшебству, и третья. Мухловчанки были явно умнее городских, а, может, просто учёнее, потому близко не лезли, предпочитая наблюдать со стороны.

Ну а пока Маша соображала, что со всем этим делать, крестьянский бунт углублялся и ширился согласно заветам классика. На крылечко магазина вылез мужичок, чем-то неуловимо, но до боли напоминающий пострадавшего Михалыча, и, рубя воздух кривоватой ладонью, двинул речь. Говорил он пламенно, густо пересыпая слова матерными связующими, которых, пожалуй, было даже больше, чем этих самых слов.

Собственно, насколько уловила госпожа Мельге, смысл спича сводился к одному: подлые буржуи из простого народа кровь всю высосали, страну проэтотамили и пора бы уж всех того, на кол.

Кого конкретно оратор призывал покарать, Мария не уловила.

Негаданный пролетарский вождь, увлечённо размахивающий руками, не заметил, как дверь магазина, до этого запертая, с фанеркой, с другой стороны предусмотрительно закрывающей стекло, приоткрылась и в щель, не очень-то и большую, высунулся ещё один герой. Этот был в тёмно-сером костюме с подбитыми плечами – выпуска пятидесятых годов, не иначе, – и футболке с олимпийскими кольцами, только почему-то густо-лиловыми, изящно гармонирующими цветом со здоровым, мясистым носом.

Персонаж высунулся, охнул и скрылся, будто в нору нырнул, но дверь закрывать не стал.

– Мужики, ну вы чего? – загудел шаляпинским басом из-за фанерки «нос». – Чё вы как не родные-то? Я ведь сам… Ну вот вам крест! Хоть вот при всех! Хоть вот какую!

– Папка! – испуганно ахнула Оксана и вцепилась в машин локоть хваткой Терминатора.

– А то мы не знаем! – заорал вождь, видимо, обиженный, что его так непочтительно перебили. – Сам-то небось хороший продукт потребляешь, а нам всякое…

– Да из любого ящика! – Из дверной щели высунулась рука и перекрестила воздух. – Хоть вот сам выбирай.

Мария отёрла ладонью висок – показалось вдруг, что по нему ползёт букашка. Ничего подобного там, конечно, не было, просто кожа взмокла то ли от жары, то ли от переживаний.

– Послушайте, господа! – в сторону Маши никто даже головы не повернул. Мельге глубоко вздохнула, набирая воздуха. – Кончай базар! – рявкнула Мария Архиповна специальным рявком, каким общалась с водителями, не желающими везти французских туристов к чёрту на кулички в ночь-полночь, а желающими вообще никуда не ездить, но денежки получать. – Что за проблема? Вы!.. Оксана, как твоего отца зовут?

– Семёныч, – пролепетала «зефирка», с перепугу выпустившая машину руку.

– Оригинально, – согласилась Мария Архиповна. – Значит вы, Семёныч, сейчас пропускаете двух представителей… э-э… народных масс к себе на склад. Берёте из разных ящиков по бутылке, отливаете из них водку в пустую, но чистую тару. Дальше наклеиваете на пробы бумажку, все трое на ней расписываетесь и отправляете на экспертизу.

– А бумажку зачем? – озадачился «вождь».

– Чтобы не перепутать образцы, – отрезала госпожа Мельге. – Добровольцы есть?

– Боязно так-то, – непонятно высказался мужик, советовавший женщинам идти отсюда. – Это что ж, забесплатно проверять будут?

– Я оплачу, – пообещала Маша.

– А сколько? – оживился крестьянин.

– Откуда мне знать, сколько здесь экспертиза стоит? Сколько запросят, столько и заплачу.

– И если… – мужичок замялся, – скажем, тыщу?

– И тыщу.

– И две?

– И две.

– А пять? – подозрительно прищурился любопытный.

– Вы дело делать будете или языком трепать? – поинтересовалась Мария Архиповна.

– Ладно уж, – мужик потёр грязноватую шею, – пусть и боязно. Ну, давайте я и вон хоть… Колька, что ли? Пойдёшь?

– Я то? – откликнулись из толпы. – А и пойду, чего там.

– Эй-эй, – заволновался вождь, – надо чтоб всё по-честному было, чтоб народ, значит, видел. Выноси на крыльцо и при всех, а то никакой справедливости. Знаем мы, этот буржуй вам сейчас втихую по сотке сунет, вы и рады его выгораживать!

– Да не ори ты, – Колька, здоровенный детина, кажется, способный на своих плечах носить не только лошадь, но и трактор, легонько пихнул горластого. – Всё по уму будет.

– Это мне всё показывать? – испугался Семёныч, так из-за дверки и не высовываясь.

– А вы предпочитаете, чтоб вам бизнес на самом деле спалили? – поинтересовалась Маша, подходя ближе к крыльцу.

Толпа бунтарей косилась, но гнать её больше никто не пытался, наоборот, расступались даже с некоторым уважением, пропуская и Марию Архиповну, и Аллу с Оксаной, волочащихся прицепом.

Здоровяк Колька с энтузиастом протиснулись в щель между косяком и дверью, которую робкий Семёныч приоткрыл, но не слишком широко. Не возвращались они довольно долго, «вождь» опять было завёл свою шарманку о продажности окружающих, но тут-то добровольцы и вышли обратно, держа в каждой руке, между пальцев, по четыре бутылки разом. Следом семенил владелец магазина и тоже с охапкой стеклотары, но пустой.

– Ну, давай, что ль? – выдохнул огромной грудью Колька. – Где ваши бумажки?

Бумажки запасливый Семёныч тоже, оказывается, прихватил и даже успел на них нацарапать «Экз. 1», «Экз. 2», ну и так далее. Эксперты, серьёзные, как похоронные агенты, расписались на первом ярлычке. Доброволец, так и оставшийся безымянным, поплевав, прилепил обрывок тетрадного листа в клеточку к пустой бутылке, Колька перелил в неё полную – почему-то целиком. Взялся громадной лапищей за горлышко, взболтал, пробормотал: «Эх, батя, не выдай!» – и…

И изрядно хлебнул, едва не ополовинив пробник. Солидно утёрся, передал тару безымянному, тот тоже отпил, заметил, что надо было закуски запасти, и вручил остатки Семёнычу. Хозяин магазина, опробовав продукт, закашлялся и пообещал, что закуску сейчас организует, а то им ещё пробовать и пробовать, так ведь свалиться недолго.

Взялись за «Экз. 2».

– Вообще-то, я имела в виду, что водку надо отвезти в город, на экспертизу отдать, – выдала сумевшая-таки выпасть из ступора Маша. – Чтобы анализ сделать.

– Они там наделают, – вполне дружелюбно буркнул первый доброволец. – Чего мы, своими силами не справимся? Чай не Москва-столица. Да, как там тебя по батюшке-то?

– Архиповна, – представилась ошарашенная госпожа Мельге.