Три правила ангела (СИ) - Снежинская Катерина - Страница 33

– У меня нет клизмы.

– Ну и зря, француженки очень советуют. И для похудания хорошо, и просто для здоровья. Всё, решено! – Светланка прихлопнула ладонью по столу. – Теперь надо определиться, что с собой брать кроме трусов.

– Вот как раз про трусы он ничего и не говорил.

– Можно и без трусов, – покладисто согласилась подруга. – Так даже удобнее. Без вечернего платья точно можно обойтись, вряд ли вы, два таких красавца-рестлера будите светить физиономиями в приличных местах. Купальник? Что он вообще говорил?

– Что мою куртку можно выкинуть на помойку.

– Так, если куртка нужна, значит, не тёплые края. Может, какие-нибудь Альпы? Горнолыжные курорты, а? Что там понадобится?

– Валенки, – огрызнулась Ленка. – Слушай, Светланк, а ты можешь найти телефон этой Степашки? Меня Элиза Анатольевна просила адрес узнать, но так получилось, что даже номера нет.

– И как я его узнаю? – рассеянно удивилась подруга, разворачиваясь к компьютеру. – Наверное, всё-таки Альпы. Надо погоду уточнить…

– Да погоди ты со своими Альпами, мне телефон нужен. Ну пробей в интернете, ты же знаешь, как это делается.

– Пробивают в интернете, а ещё по базам, следаки из сериала «Менты». Лен, номера телефонов всяких Филь и Каркуш охраняются почище золотого запаса, да ещё и меняются регулярно. Конечно, Филя Филе рознь, Киркоров вон тоже Филя. Но не думаю, что у твоей все контактные данные на страничке в ВК выложены.

– Она Степашка.

– Да один хрен. Вот лет десять назад была красота. Идёшь на рынок, покупаешь диск и названивай хоть премьер-министру. А сейчас с этим строго.

– Что, совсем никак? – расстроилась Ленка.

– Ну, кабы ты знала её реальные позывные, типа имени с фамилией, то можно было попробовать.

– А я знаю. Зовут её Ольга, фамилия Распопова, вот отчество не помню или она не говорила. И дед у неё в Козельске живёт. Может, она там родилась?

– Да ты просто Шерлок Холмс и миссис Хадсон в одном флаконе! – восхитилась Светланка. – Слушай, а у тебя загранпаспорт вообще есть? Про такие мелочи, как открытые визы, я не спрашиваю.

– Откуда у меня загранпаспорт? Я наш-то, российский с грехом пополам поменяла, больше чем на год просрочила. Думала, такой штраф вкатят, что…

– Бли-ин! – подруга в сердцах оттолкнула клавиатуру. – Ну что ты за человек? Даже помечтать с тобой нельзя! Боюсь, без паспорта тебе только «Берёзовая роща» и светит.

– Да какая разница? Ты, главное, номер мне найди, а лучше адрес.

– Попробую, – недовольно проворчала Светланка. – Но особо губы не раскатывай, сама понимаешь, Оля Распопова – это вам не Мерседес Непейвода, по всей России таких наверняка не одна сотня наберётся.

– Учитывая, что про имя с фамилией она тоже могла наврать, – почесала кончик носа Ленка.

– Учитывая ещё и это, – согласилась Светланка. – Ладно, что с тобой делать? Попрошу я одного человечка, авось поможет.

– Хакера? – встрепенулась Ленка.

– Билла Гейтса, – пообещала добрая подруга. – У меня сестра двоюродная в паспортном столе работает, к ней и подкачу. А как думаешь, может Макс с твоим паспортом что-нибудь сообразит? Как-нибудь контрабандой протащит?

Лена попыталась было представить, как Петров, пыхтя и чертыхаясь через слово, её в чемодан засовывает, но даже её богатая фантазия сбой дала – не помещалась Старообрядцева в чемодан, ну никак.

***

Лететь оказалось совсем неинтересно, а Ленка-то уж было разнадеялась! Конечно, в самолёте красота была неописуемая: тут тебе и кресла, которые кругом себя поворачиваются, и столик, даже тумбочка, а на ней вазочка с еловой веточкой и шариками, на полу ковёр. Главное, всё ж для них двоих! Только вот салон маленький, просто крохотный, в проходе едва развернуться можно; кресла потёртые у одного на боку даже клок отодран; тумбочка точно как у них с мамой, а у потрёпанной дорожки грубую основу видать, то есть восхищаться особо и нечем. Стюардесса оказалась вовсе не молодой красоткой, а очень даже женщиной средних лет, к тому же, кажется, сильно уставшей. И за иллюминаторами смотреть не на что, темнота сплошная, да ещё самолётово крыло с мигающими красными сигналами, от которых почему-то становилось тревожно и страшновато. И никаких тебе «Вас приветствует команда борта!..», стюардесса не размахивала руками, объясняя, как надевать кислородную маску, еду тоже не разносили, лишь кофе дали.

А Макс как уселся со своим ноутбуком, так голову поднимал исключительно, чтобы что-то намяукать-начерикать в телефон по-китайски, приказать кому-то «акцептовать оферту, но только если оферент оформит её как безотзывную, иначе пусть катится со своим конклюдентом к чёрту!» или наорать на Степанова, сообщив, что он, Степанов, «… моржовый», что надо было «эту… на … вчера, …, грузить, а теперь, … …, до десятого … простоит, да и то … отгрузишь».

Правда, после содержательной беседы со Степановым работодатель мельком глянул на Ленку и так же походя извинился. Вот и всё общение. В общем, примерно через час после взлёта Старообрядцева жёстко затосковала.

– Ты бы поспала, нам ещё почти три часа лететь, – посоветовал Макс, будто только этого и ждал, но головы так и не поднял.

– А куда мы летим? – осторожно поинтересовалась Лена.

– Прилетим, узнаешь, – пробормотал Петров и добавил ещё что-то, кажется, по-английски и совершенно точно это «что-то» не имело к Старообрядцевой никакого отношения.

– Это ваш самолёт, да? – помолчав для вежливости, спросила Ленка.

– Кажется, мы уже уяснили, что моя фамилия ни Грей и даже не Серов, – хмыкнул Макс, снова глянув поверх откинутой компьютерной крышки.

– А-а, так вы его арендовали, – догадалась продвинутая Старообрядцева.

– До паперти мне, конечно, далеко, но выкинуть три сотни за один перелёт всё равно слабо, – проворчал Петров.

– Три сотни – это в долларах?

– Три сотни – это в рублях, только тысяч. Лен, поспи, в самом деле. А то этот дятел тут понаписал такого, что без стакана не разберёшься.

Ленка послушно захлопнула рот и допила коньяк, который вместе с кофе принесли, пытаясь переварить, как это: заплатить триста тысяч рублей за перелёт. На чём и куда можно слетать за эдакие деньжищи? На золотой ракете до Марса?

«Он тунеядец и кровопийца! – рявкнул дядюшка. – Вот и делает, что хочет, жирует на народные денежки!»

Макс расхохотался по-злодейски и дёрнул рычаг. Сверкающий, как алмаз воздушный шар рванул вверх, будто подброшенный мяч и Лена почувствовала, что падает, хотя так и осталась стоять, вцепившись в поручень, который очень походил на трамвайный.

«А куда мы летим?» – снова зачем-то спросила, пытаясь перекричать дикий вой ветра, от которого закладывало уши и даже подташнивало чуть-чуть. «Куда-куда! – опять расхохотался Макс. – Тебя насиловать! Очень мы, олигархи, обожаем насиловать всяких дур!»

– Лен, просыпайся, – донеслось совсем откуда-то издалека и воздушный шар затрясло. – Ле-ена.

– Разморило, бедолагу, – сказал женский голос. – Это бывает с непривычки. Первый раз летела, да? Только как же теперь? На руках не донесёшь, тут ведь не развернёшься.

– Лена! Подъём! – гаркнул Петров почему-то сбоку.

– Я не хочу к олигархам, – прохныкала Старообрядцева, но её всё равно, кажется, подняли на ноги и вроде бы куда-то повели.

Она совсем плохо соображала, туман был везде, и в голове, и снаружи, и перед глазами. Потом резанул очень яркий свет, который мгновенно пропал, но Ленка ослепла окончательно.

– Макс? – скульнула она, пытаясь протереть глаза.

– Шагай, горе ты моё, – неожиданно рядом и непривычно ласково отозвался Петров. – Сейчас сядем и доспишь.

Чтобы спросить, зачем её поднимали, если тут же сажать собираются, сил не хватило, она будто в колодец с чернилами провалилась. К счастью, никаких олигархов там не было.

Проснулась Ленка очень резко и разом, без малейшего следа одури и даже не потребовалось гадать, где она и как тут очутилась. Вернее, каким таким таинственным образом она в машине оказалась, Старообрядцева понятия не имела. Но ясно было: сидит именно в машине, большой, вроде той, что у Андрея, только пахло тут не так хорошо, как у него, а мерзким кокосовым ароматизатором, магнитола намурлыкивала, что: «…меж нами любовь, она горяча, как кровь!» и вроде даже про морковь, хотя это могло и примерещиться. Какие-то огоньки на передней панели подсвечивали полумрак в салоне, бородищу незнакомого, но очень здорового мужика за рулём и Максов профиль.