Счастье в декларацию не вносим (СИ) - Снежинская Катерина - Страница 54

– Двое – это ненормальный стрелец с бомбистом? – уточнила Эль.

– Да хорош тебе, – проканючил блондин. – С кем не бывает? Ты бы вот лучше пожалела парней, а? Ну сказала бы этому легашу, мол, погорячились мальчишки, так то не со зла. Пошутили или вроде того.

– Я б, может, и сказала, – таможенница решительно отодвинула тарелку. – Да где ж его взять? Меня внутрь не пускают.

– Ну так вызови, – пожал плечищами купидон.

– Да как? Вот ты, например, сможешь?

– Легко! – поклялся красавец, кокетливо поправив василёк, сунутый за ухо. – Вот вечно нам чужие проблемы решай! А потом крайними же остаёмся. Всё через чувствительность нашу. Но ты точно за парней словечко замолвишь?

– Точно, точно! Ты только вызови его сюда.

– А кого звать-то?

– Ну сеидхе того, капитана а’Дагда.

– Понял, – серьёзно кивнул купидон. – Ща всё сделаем.

Просить у голопопых помощи – дело последнее, хлопот не оберёшься. Эту истину в Рагосе даже младенец знал. Вот только Эль, занятая собственными переживаниями, её подзабыла. Правда, вспомнила быстро, как только блондин за порог вышел, даже побежала за ним, а за ней хозяин трактирчика рванул, крича что-то про счёт. Но опоздали оба – красавец оказался быстрее.

Купидон будто по мановению волшебства переместился в центр площади, расставил ноги пошире – для устойчивости, наверное – приложил руки ко рту и завопил: «Капитан а’Дагд! Эй, сеидхе! Слышишь? Иди сюда! Разговор есть, капитан а’Дагд!»

Голос у него оказался мощным, совершенно нереальным – часть их подгузниковской магии, что ли? Так или иначе, раскатился он над домами настоящим громом, много-много раз повторился не затихающим, а странно усилившимся эхом, заставляя стёкла в окнах нервно дребезжать.

В общем, надежд на то, что красавца в Управлении не услышали, не осталось никаких. И невесть откуда взявшиеся, но со всех ног ломанувшиеся к блондину полицейские, ситуацию исправить никак не могли.

Зато Эль моментально сообразила, что ей самое время ретироваться. Правда, разумную мысль воплотить в жизнь не дал всё тот же трактирщик, клещом вцепившийся таможеннице в рукав и требующий немедленно оплатить какой-то счёт. А там и а’Дагд подоспел.

Кто бы сомневался?

– Это не я! – поспешно «сдала» купидона Эль. – Он сам! Я только попросила тебя позвать. Вот он и… позвал! Честно, ничего такого я…

Но «безопасник», мрачнее самой грозовой тучи, её, кажется, не только не слушал, но и не слышал. Сеидхе шагнул вперёд, содрал с девушки шляпку, прихватив и шпильки, грубовато ухватив за подбородок, заставил смотреть вбок и вверх.

– Кто? – с явным усилием выдавил сквозь зубы.

– Кто «кто»? – искренне не поняла Эль. – А-а, это. – Таможенница машинально дотронулась до собственной щеки. – Собственно, об этом я и хотела с тобой поговорить.

– Говори, – помолчав, разрешил «чёрный», стиснув её подбородок, будто кузнечными щипцами.

– Может, для начала, ты меня отпустишь? – процедила таможенница, вспомнив, наконец, что ей злиться положено. Зато а’Дагд её действительно отпустил, да ещё и отступил, убрав за спину руки. – Это не «кто», это «что». Стена. Несчастный случай.

– На тебя напала стена? – гаденько ухмыльнувшись, осведомился сеидхе.

– Не она на меня, а я на неё напала! Так получилось. Это на самом деле случайность, а ты идиот!

– Даже спорить не стану, – заверил «безопасник» холодно. – Повёлся на очередную смазливую мордашку.

– Эта мордашка, – Эль с энтузиазмом ткнула себя в скулу, – дико болела. Между прочим потому, что хотела тебе понравится! И не ради кого-то, а ради тебя самого. Вернее, её самой!

– Я ничего не понял, – признался а’Дагд, выдержав очередную паузу.

– Потому что ты идиот! – рявкнула таможенница.

– Это мы уже выяснили, – напомнил сеидхе.

– Да ни демона лысого мы не выяснили! Я тебя люблю! Тебя, а не каких-то там василисков с эльфами. Понял? Но вот бегать за тобой больше не стану! Если нужна, сам найдёшь. И, вообще, провались ты куда поглубже! Уяснил?

– Кажется, – медленно кивнул а’Дагд, – правда, частями.

И тут раздались аплодисменты. Нет, не так. На девушку рухнул шквал, буквально ураган аплодисментов. Хлопали все: трактирщик, купидон, невесть каким ветром сюда занесённый младший а’Дагд, полицейские, парни в плащах и клювастых масках, девушки в форме СМБ – хранительницы пропускного пункта, кентавры-извозчики, прохожие.

В общем, все, кто на площади в этот момент оказался.

Эль дернулась было за сеидхе прятаться, но чудом, буквально чудом, умудрилась выпрямить спину, расправить плечи, поднять подбородок и спокойно, шагом, а вовсе не бегом, покинуть «арену». Ей даже почти удалось уйти гордой и непобеждённой.

– Эли, а как же твоя программа? – окликнул «безопасник». – У нас же совместимость низкая.

Вот на это достойно ответить таможенницы уже не хватило. Поэтому девушка молча продемонстрировала сеидхе расхожий гномий жест. Впрочем, он и сам по себе был весьма красноречив.

[1] Пресс (здесь) – вид пытки

[2] Милфей – блюдо (закуска или десерт), состоящее из слоёв (овощей, фруктов или ягод), проложенных тонким тестом.

[3] Песто – соус

[4] Киш лорен – пирог с заливкой из сливок и яиц

[5] Эскарго – горячее блюдо из улиток, чеснока и масла.

[6] Гальюнная (носовая) фигура – украшение (статуя) на носу парусного судна.

В доме должен править кто-то одна!

Из трактата «Наставления начинающим жёнам»

В любых языках существуют особые слова, сами по себе значащие не многое, зато очень многое обещающие. Например: «Нам нужно серьёзно поговорить» – стоит услышать такое от родителей, начальника или супруга, как сердце сразу уходит в пятки, даже если никакой вины за собой не чувствуешь. Или вот ещё: «Мы пока не выяснили, разбираемся…» – особенно «радостно» получить эдакое от врача или работника банка, в котором хранится всё, что сумел заработать непосильным трудом.

Но и у этих слов есть свой эксклюзив, моментом рождающий вопросы вроде: «Успею ли я добежать до ближайшей границы?» или: «Мыло точно в ванной лежит, а где у нас верёвка?». Как правило, эти фразы особо впечатляют мужчин. Стоит в их присутствии произнести что-то вроде: «Дорогой, мы ждём прибавления!» или: «Милый, ты же не против, если моя мама приедет погостить?» – и представители сильного пола буквально на глазах превращаются в малоадекватных, неспособных здраво рассуждать особей. Волшебство это никак не зависит от изначально данного Хранителями уровня интеллекта, всё равно в итоге получается брызгающий слюной разъярённый хомяк. То есть существо, злобно скалящее страшные клыки и одновременно пытающееся забиться задом в норку, откуда его никто не достанет.

– Нир Алек, – ласково, но с настойчивостью голодного упыря нашёптывал слуга, – нир Алек, проснитесь. К вам приехала ваша мама.

– Да, – глухо отозвался а’Дагд, зарываясь лицом в подушку, вот только камердинер никак не соглашался считать себя сном.

– Нир Алек, ваша матушка ждёт в розовой гостиной, – с палаческой нежностью протянул старик. – Уже десять минут тому, как приехала.

– Да, – повторил а’Дагд, резко садясь, – мама. Где мама?

– В розовой гостиной, – напомнил слуга.

Капитан открыл рот, собираясь спросить, о какой гостиной идёт речь, вот только не успел.

Его матушка всегда уверяла, будто отличается долготерпением, но даже для такой снисходительной особы десять минут ожидания перебор. Потому дверь в спальню капитана и распахнулась, впустив ниру а’Дагд во всём её великолепии: золотистое плотное облако пыльцы с лёгким розоватым оттенком, неприятно напомнившее о сладкой тянучке и купидонах; тонкие крылья бабочки-кометы и море, просто океан великодушия.

– Разве я тебя этому учила? – свирепым драконом рявкнуло нежное создание, вряд ли способное достать макушкой сыну даже и до пояса.

– И чему ты меня не учила? – кротко поинтересовался Алек, поспешно прикрываясь одеялом.