Жена в подарок от Бывшей (СИ) - Шевцова Наталья - Страница 2

Милдред Райт, блондинка с настолько нежными чертами лица, что скорее походила на ангела, чем на простую смертную, проследив за ошалевшим, горевшим вожделением, мечтательным взглядом подруги скептически фыркнула.

— Сьюзи! О мерзком характере этого так называемого филантропа и веренице его любовниц ходит почти столько же легенд, сколько и об истории его успеха, то есть бесконечное количество! Он, конечно, столь блестящ, что почти не отразим, с этим не поспоришь! Однако, как говорится в пословице, не всё золото, что блестит!

— Тебе не понять, Милли! — отмахнулась от подруги со снисходительным вздохом Сьюзи. — Ты кроме своего Брэда никого не видишь!

— Да, — счастливо улыбнулась блондинка! — Мне повезло! Сама не могу поверить своему счастью! И причем вот уже пять лет, не могу поверить. С того самого первого момента как встретила его…

— Так почему же вы тогда так долго тянули со свадьбой? — скептически поинтересовалась подруга.

— Да, мы и не тянули вообще-то… просто знали, что это от нас никуда не уйдет. Зато сейчас всё складывается наилучшим образом! Всё просто идеально… — девушка мечтательно улыбнулась и, унесясь куда-то только в ей известные дали, счастливо закатила глаза.

— Ходят слухи, что вы пригласили почти полтысячи гостей на свою идеальную свадьбу? — усмехнулась Сьюззи.

— Это не мы… — покачала головой Милдред. — Это наши родители. Но они оплачивают почти девяносто процентов всех расходов на торжество, поэтому мы с Брэдом особо не сопротивлялись, ведь это и их праздник тоже. Тем более, что в отличие от нас с Брэдом, они этот день приближали как только могли… — она звонко рассмеялась, вспомнив вереницу курьёзных ситуаций, спровоцированных попытками их неугомонных родителей ускорить свадьбу.

— Счастливая ты Милли! — вздохнула Сьюзи.

— Да! Я благословлена самим Купидоном! — с блаженной улыбкой полушутливо-полусерьёзно согласилась Милли с подругой.

Милдред перекатилась на спину и с трудом разлепила перегруженные тушью ресницы. И тут же пожалела об этом. Пройдясь от виска до виска калёным железом по нервным волокнам её мозга, в глаза ударил беспощадный, слишком яркий для раннего утра солнечный свет, прокравшийся в комнату сквозь щель между не до конца зашторенными портьерами. Световая атака её так потрясла, что она ничуть не удивилась бы, узнай, что это были никакие не солнечные лучи, а разряд молнии, как минимум, в тысячу Вольт…

— Боже! Моя голова! — простонала она, вновь закрывая глаза. — Никогда! Боже мой, больше никогда! Никогда больше не буду пить! Это хорошо! — пробормотала она. — Что я выхожу замуж один раз и навсегда! Потому что ещё одного девичника, подобного этому я просто не переживу!

Она ещё с минуту покорила себя за то, что позволила Сьюзи и Кендре напоить себя, а потом сообразила, что если повернуться к окну спиной, то свет будет не такой яркий. Так она и сделала. Вслед за чем вновь попыталась открыть глаза, что было не самой лёгкой задачей, учитывая то, насколько отчаянно этому сопротивлялись ресницы. Однако Милдред в своем решении открыть-таки глаза оказалась неумолимой, и ресницам ничего другого не оставалось, как уступить.

Впрочем, победительницей Милдред себя не чувствовала. Наоборот, едва открыв глаза, она тут же горько пожалела о том, что ей всё-таки удалось их открыть.

Вот только на сей раз причиной была отнюдь не головная боль, которая, справедливости ради нужно отметить, тоже присутствовала. Причиной была обнаженная мужская спина. Рядом с ней. В той же постели.

В том, что спина была мужская, к сожалению, у неё не было ни одного сомнения. Потому что это была весьма впечатляющая мужская спина. В том смысле, что такая великолепная мужская спина просто не могла принадлежать женщине. Не с такими плечами. Не с такими ромбовидными и трапециевидными мышцами.

Из её горла вырвался непроизвольный истеричный вопль, который она тут же подавила, дабы не разбудить владельца спины.

— Что за?! Как?! Как я могла?! Что я тут делаю?! — заметались мушиным роем мысли у неё в голове. — О боже! Я не знаю… Я абсолютно ничего не помню с момента… первого бокала текилы! Вообще ничего не помню! Но я… я же всегда знала меру! Так что же произошло на этот раз? Так. Стоп! Об этом я подумаю потом. Сейчас самое разумное — немедленно покинуть эту комнату и сделать вид, что меня здесь никогда и не было! Ведь не зря говорится: «Всё, что случилось в Вегасе, остаётся исключительно в Вегасе!» Поэтому, Милли, спокойно! Вероятней всего, всему есть совершенно разумное объяснение. Кто-то из вас просто слишком много выпил и перепутал номер. И к сожалению, это была я. Ну ладно, с кем не бывает? Но все равно, нет ни одного шанса, что между нами что-то было. Я вот просто сейчас загляну под своё одеяло и получу этому неопровержимые доказательства… — однако она медлила, сама не зная почему. — А вдруг, не получу? — посетила её крамольная мысль, которая тут же была отброшена как совершенно бредовая. И дабы доказать справедливость данного умозаключения Милдред смело заглянула под одеяло и снова издала непроизвольный истерический вопль ужаса. На ней больше не было ни одного, даже самого маленького и тоненького, лоскутка одежды. Её прикрывало только одеяло. Однако проблема с одеялом состояла в том, что лоскутком оно, конечно, было большим, а вот одеждой — оно не было.

— Спокойно, Милли! — мысленно приказала себе девушка, зажав рот обеими ладошками. — Спокойно! Вполне возможно, что и этому тоже есть совершенно разумное объяснение! — попыталась успокоить она себя. — Многие невесты накануне свадьбы расслабляются и делают глупости. Ну, хорошо, может и не многие, но некоторые. И, к моему сожалению, я оказалась одной из этих некоторых. Но это, потому что я слишком много выпила! Это объяснение, конечно, не особо понравилось бы Брэду. Размышляла она. Но я ведь совершенно ничего не помню. А раз я ничего не помню, значит мне просто нечего вспоминать. Что в свою очередь значит, что между мной и владельцем этой спины ничего не было. И если я сейчас тихонечко свалю из этого номера, то есть очень большая вероятность того, что и он тоже ничего не будет помнить. Другими словами, мне совершенно не о чем беспокоиться. Всё забудется как страшный сон. Итак, где же моё платье? Стоп! Что всё? Я же ничего не помню! Совершенно ничего не помню и вспоминать не хочу! Поэтому как страшный сон забудется только это утро. Которое, что-то мне подсказывает, тоже не совсем утро. Чёрт! Только этого мне не хватало! — в сердцах воскликнула она, прервав поток своих беспокойных мыслей, найдя, наконец, глазами своё платье.

Платье валялось за креслом на другом конце огромного, как футбольное поле, президентского номера. И учитывая его местоположение, Милли очень повезло, что накануне она была именно в этом ярко-желтом, потому что иначе, она бы его вряд ли заметила.

Несмотря на то, что обладатель великолепной мужской спины и потрясающих бицепсов, не подавал никаких признаков пробуждения, скорее он спал мёртвым сном, Милдред всё же не решилась бежать через весь номер голышом. Мужчина мог проснуться в любой момент, а ей и так уже было стыдно дальше некуда. Поэтому она решила укутаться в одеяло. Вернее попыталась укутаться. И слово «попыталась» здесь было ключевым, потому что, когда она потянула за одеяло, то выяснила, что довольно значительная часть этого самого одеяла находится под мужчиной.

Однако поставившая цель Милдред, всегда была неумолимой силой, поэтому путём очень осторожных, почти хирургически точно-приложенных усилий ей всё-таки удалось отвоевать одеяло у спящего красавца, не разбудив его при этом.

И теперь замотанная в свой трофей, она бесстрашно и целенаправленно ринулась к вожделенному платью. Натянув на себя которое, она поняла, что не может уйти просто в платье, потому что ей нужны ещё и туфли и желательно белье.

Хотя, туфли всё же были важней, ведь в них её точно видели, а белье…

Милдред, очень хотелось верить, что белье кроме вот этого безмятежно спящего красавца не видел больше никто.