Я не скажу тебе о сыне - Иконникова Ольга - Страница 6

– Мадемуазель де Сурель, вы подарите мне этот танец?

Танец

Я не запомнила, как мы вышли в центр зала, как замерли в позах, соответствующих началу танца. Я ужасно боялась допустить какую-нибудь ошибку – перепутать фигуры, сделать неловкое движение, оступиться. К счастью, этого не случилось – наш учитель танцев из Суреля знал свое дело, и мы с Бланш, наверно, смогли бы танцевать даже во сне.

Со всех сторон я видела обращенные на нашу пару взгляды – изумленные, любопытные, осуждающие. Но мне претило такое внимание. Теперь, когда стало ясно, что шевалье де Монкур – совсем не шевалье, я предпочла бы более вовсе не встречаться с ним.

Мне хотелось скорее забыть о своих глупых мечтах, и я не понимала, зачем его величество пригласил меня на этот танец. Я не смогла выдавить из себя даже самую жалкую улыбку и, конечно, не осмелилась произнести ни слова.

Его величество первым начал разговор.

– Прошу вас, простите меня, мадемуазель, если своим обманом я вас невольно обидел. Поверьте, я этого совсем не хотел. Когда я приехал в ваше поместье, я и подумать не мог, что встречу там девушку, чье мнение станет столь важным для меня.

Он замолчал, явно ожидая от меня хоть какого-то отклика. И я спросила тихонько:

– Ваше величество, но зачем вам потребовался этот маскарад?

И сразу же почувствовала жар на щеках – не прозвучало ли это слишком дерзко? Король волен делать то, что ему заблагорассудится, он не обязан был объяснять мне мотивы своих поступков.

Но он ответил.

– Я всего лишь хотел увидеть Линарию такой, какой ее видят мои подданые, а не из окна золоченой кареты. Если бы я отправился в путешествие не инкогнито, а под своим настоящим именем, то повсюду встретил бы лесть и показное радушие. А так я оставался в тени его светлости – именно Ламару оказывалось внимание хозяевами тех замков, где мы останавливались. Меня же никто не замечал. Это было непривычное и весьма любопытное ощущение. К тому же, оказывать прием королю было бы слишком обременительно для большинства из линарийских дворян. Поверьте, я совсем не любитель светских церемоний, и был рад обойтись без них.

Я не могла не признать справедливость его слов. А то, с какой тайной грустью он их произнес, заставило мое сердце затрепетать от жалости.

Быть может, рядом с ним было слишком мало людей, которые могли говорить ему правду, и которые ценили бы его не за то, что он облечен властью, а за его личные качества.

– Вы же простите меня, правда?

Мне показалось, что мой ответ был важен для него. И я ответила коротко:

– Да.

И забыла добавить «его величество».

Но он совсем не обиделся. Наоборот – когда я всё-таки решилась на него посмотреть, то увидела в его взгляде не уверенность, не торжество, а тихую радость – ту самую, которую я замечала у него прежде – тогда, когда он был для меня простым шевалье.

Танец закончился, и наш разговор тоже. Но я успела задать еще один вопрос:

– Вы не обидитесь, ваше величество, если мы с отцом покинем бал, не дожидаясь его завершения? События сегодняшнего вечера оказалась для меня слишком волнительными.

Мне многое необходимо было обдумать, а делать это в переполненном зале было невозможно. В добавок ко всему, я понимала, что стоит мне оказаться вдали от его величества, как гости станут разглядывать меня с куда большей бесцеремонностью, и вряд ли дело ограничится только взглядами. Я не сомневалась, что меня уже обсуждают и осуждают, и не хотела слушать шепотки и насмешки за своей спиной.

– О нет, прошу вас, останьтесь! – кажется, его величество был взволнован не меньше меня. – Я понимаю, здесь многолюдно и душно, но вокруг дворца – чудесный сад, и я буду рад, если вы сочтете возможным по нему прогуляться. Сам я, к сожалению, вынужден исполнять свои обязанности хозяина и пока не могу оставить гостей, но я хотел бы сегодня снова увидеть вас в этом зале.

Я наклонила голову, не в силах ему отказать.

Его величество сопроводил меня до той колонны, где стояли мои родные, и поблагодарил меня за танец.

– Давайте выйдем на свежий воздух! – пролепетала я, когда его величество удалился.

Боюсь, без поддержки отца я не смогла бы сделать и нескольких шагов. Но так, опираясь на его всё еще крепкую руку, я вышла из зала. Какой-то мужчина в красивой ливрее провел нас по длинным коридорам и отошел на приличное расстояние, когда мы, наконец, оказались в саду.

Но когда я ожидала найти на улице тишину и спокойствие, то я ошибалась. В саду было довольно много гуляющего народа, и почти все, мимо кого мы проходили, разглядывали меня без всякого стеснения. Повсюду нас сопровождал сдержанный шепот, и я не сомневалась, что мне не понравились бы те слова, доведись мне их расслышать.

Впрочем, через некоторое время я обнаружила, что мы-таки остались одни – я, папенька, и тетушка с Джеммой. Мы как-то незаметно прошли в ту часть сада, куда не допускались посторонние. Я даже испугалась, что мы нарушили какой-то негласный запрет. Но, оглянувшись, увидела, что в нескольких десятках шагов от нас маячила фигура того самого слуги, что так любезно нас сопровождал. Значит, в этот вечер нам позволили несколько больше, чем другим гостям. Эта мысль была волнительна и отчего-то приятна.

Но долго думать об этом мне не позволила кузина.

– Ты узнала его, Сандра! – выдохнула она и разрыдалась. – Признайся – ты сразу узнала его еще в Суреле, потому и выделила его. А я, глупенькая, еще удивлялась, что интересного ты могла найти в каком-то шевалье!

– Джемма, что ты такое говоришь? – изумилась я. – Как я могла узнать человека, которого никогда не видела?

– Ты могла узнать его по гравюрам из геральдического вестника! Не зря же ты столько времени проводила в библиотеке! Но ты должна была меня предупредить! Тогда я не вела бы себя так вопиюще невежливо. Тебе должно быть стыдно, что ты решила выделиться за счет меня!

Подобные обвинения были нелепы, и думаю, Джемма понимала это сама, потому что она довольно быстро перестала меня упрекать, но еще очень долго заливала слезами и свое, и мое платье. Мы сели на скамейку, и кузина уткнулась головой мне в плечо.

– Ах, Сандра, как я могла не заметить его благородства? Да одних только выправки и уверенности в суждениях должно было хватить, чтобы понять, что перед нами – человек высокого ранга. Уверена, его величество никогда не простит мне тех оскорбительных замечаний, что я ему сделала.

При этих словах тетушка испуганно закудахтала, и мне пришлось успокаивать еще и ее. Папенька наблюдал за нами с привычной ироничной усмешкой.

Мы провели в саду не меньше часа, и я с удовольствием осталась бы тут и дольше, но слуга в ливрее подошел к нам чуть ближе и с поклоном произнес:

– Его величество просит вас вернуться в зал.

Невеста короля

Оказалось, что настало время того танца, после которого его величество обычно оставлял бальную залу, давая возможность гостям повеселиться в более непринужденной обстановке. Я шла за слугой по коридорам, одновременно ожидая и боясь того, что король пригласит на этот танец именно меня. Быть может, это было слишком самонадеянным, но для чего бы еще он позвал меня в зал.

Мое первое волнение улеглось, и я готова была противостоять толпе, которая, совсем не зная меня, уже наверняка аттестовала меня не в самом лучшем свете. Мне нравился молодой человек, которого я знала как шевалье де Монкура, и разве должна была я поменять свое мнение о нем лишь потому, что он оказался королем?

Музыка заиграла как раз в тот момент, когда я вернулась в залу, и его величество тотчас же оказался рядом.

На сей раз во время танца нам пришлось несколько раз обмениваться партнерами, и каждое такое расставание было мне неприятно. Зато я сумела почувствовать, сколь много значило в свете внимание короля – незнакомый мне мужчина, с которым я вынуждена была провести часть этого танца, улыбался мне столь заискивающе, что я почувствовала себя неловко. Вдобавок ко всему четвертой танцующей в нашем квартете оказалась мадемуазель де Крелон, и ее взгляды на меня не отличались дружелюбием.