Принцесса на час (СИ) - Иконникова Ольга - Страница 4

И он оказался прав — всё внутри особняка свидетельствовало о достатке его владельца — лепнина на высоких потолках, картины на стенах, мягкие ковры. Мой спутник передал меня рыжеволосой девушке, встретившей нас на крыльце, и откланялся.

— Меня зовут Шарлот, ваша милость. Изволите принять ванну с дороги или прежде утолите голод?

Мне показалось, что горничная смотрела на меня как-то странно, но я списала это на свой не слишком презентабельный вид.

Я была голодна, а учитывая, что наш разговор с герцогом мог закончиться не самым лучшим образом, следовало подкрепиться. Поэтому я не без удовольствия отдала должное пышному омлету и нежнейшему сыру.

— Желаете переодеться, ваша милость? — спросила Шарлот.

Я покачала головой. У меня было с собой платье, которое я считала нарядным, но птица столь высокого полета, как герцог Эрсан, вряд ли заметил бы разницу между ним и тем, что было надето на мне сейчас. Да и к чему церемонии между близкими людьми? Подумав так, я усмехнулась.

Горничная явно хотела быть мне полезной, но я отпустила ее, сказав, что мне ничего пока от нее не нужно. Я хотела избежать лишних разговоров — я не знала, что его светлость изволил сказать обо мне.

Девушка удалилась, а я заглянула в гостиную, где, как я успела заметить, стоял старинный рояль. Я едва удержалась от желания сесть за инструмент и сыграть что-нибудь из того, что часто играла матушке. Чтобы отвлечься, я оглядела комнату и вздрогнула, увидев на одной из стен портрет молодой темноволосой девушки. Мой портрет!

Но прежде, чем я успела удивиться тому, как мог он оказаться здесь, я поняла свою ошибку. У девушки на портрете были не голубые, а карие глаза. И форма носа была другой. И всё-таки мы с ней были удивительно похожи. Должно быть, это была моя сестра Эльвира — та самая, которая вскоре должна стать женой единственного сына его величества.

И если до этого у меня еще были сомнения в том рассказе, что преподнес мне месье Барнэль, то теперь они исчезли. Мне всегда говорили, что я совсем не похожа на матушку, и теперь было понятно, почему. Я была похожа на своего отца — герцога Эрсана!

Теперь, по крайней мере, стало понятно то изумление, с каким смотрела на меня Шарлот.

Гостиная была красивой и светлой, и в ней было много книг и других милых вещиц, которые непременно порадовали бы меня при других обстоятельствах. Сейчас же я нервничала и потому, едва сев на диван, тут же вскочила с него и подошла к окну. Но это оказалось даже кстати — так я увидела герцога раньше, чем он увидел меня.

Его светлость оказался высоким статным мужчиной, и, хотя он был уже не молод, я смогла понять, почему матушка в него влюбилась. Он был красив какой-то спокойной, не крикливой красотой, и когда через несколько минут мы встретились с ним, первое впечатление только усилилось. В его темных волосах пробивалась седина, а взгляд карих глаз был взволнованным и немного грустным.

Он долго смотрел на меня, не произнося ни слова, и я понимала, что думал он сейчас не обо мне, а о матушке.

— У тебя ее глаза, дитя мое! — наконец, тихо сказал он.

До этого я много думала, как он станет ко мне обращаться, и первыми же своими словами он ответил на этот вопрос. Нет, я не расчувствовалась и не бросилась к нему в объятия (да он и не распахнул их), но мне, как ни странно, было приятно услышать от него «дитя моё».

— Я слышал, что Дениза больна. Поверь — мне очень жаль. Надеюсь, она поправится.

Я кивнула и спросила о другом:

— Вы любили ее хоть немного?

— Я очень сильно ее любил, — мне показалось, что глаза его заблестели, но он быстро отвернулся и даже отошел к окну. — К сожалению, иногда обстоятельства оказываются сильнее нас. Я не сумел им противостоять и до сих пор сожалею об этом.

Значило ли это, что он до сих пор сохранил в своей душе теплые чувства к моей матушке, я уточнять не стала. Теперь уже это было неважно. Даже если они оба всё еще любили друг друга, изменить это ничего уже не могло.

— Я хочу попросить прощения и у тебя, и у Денизы за то, что так долго был от вас в стороне, но я поступал так во многом потому, что твоя мама сама настояла на этом. Она не хотела возвращаться в прошлое, и я вполне мог ее понять. Но я знал о тебе, а однажды, когда я был в академии Делакруа, даже видел тебя издалека.

Я вздрогнула. Не потому ли мне показалось, что я тоже уже видела его прежде? И, не скрою, то, что я была ему небезразлична, оказалось важным для меня.

И всё-таки наш разговор не вязался. Мы оба чувствовали себя неловко и больше молчали. Я не понимала, зачем он пригласил меня сюда. Если хотел помочь нам деньгами, то мог просто передать их через месье Барнэля. И я не могла отделаться от мысли, что он чего-то недоговаривал.

— Ваши родные знают о моем приезде? — я, наконец, набралась храбрости и задала этот вопрос. — Они вообще знают, что я у вас есть?

Он кивнул.

— Да, Луиза, они знают. Мой отец рассказал моей жене о тебе много лет назад. Он гордился тем, что разлучил нас с твоей матушкой. Так что я никогда не скрывал от Эльвиры, что у нее есть сестра.

Тут он немного смутился, и я поняла, почему. Моя сестра знала обо мне, но не сочла нужным со мной познакомиться. Для нее я была всего лишь досадным напоминанием об ошибках молодости отца. И я впервые подумала о том, не связан ли мой визит с предстоящей свадьбой Эльвиры? Быть может, именно она настояла на моем приезде, желая потребовать с меня обещание, что я не раскрою ту тайну, что они так старательно оберегали двадцать лет, и не скомпрометирую сестру, которая вот-вот должна стать членом королевской семьи.

И я решила выяснить это сразу и без обиняков.

— Скажите, зачем вы пригласили меня сюда?

Глава 5

Я по-прежнему никак не называла его. Сказать «отец» у меня не повернулся бы язык. «Ваша светлость» — слишком помпезно. «Сударь» — слишком холодно.

Мне показалось, мой вопрос смутил его еще больше.

— Видишь ли, Луиза, — после некоторой паузы произнес он, — я хотел обратиться к тебе с просьбой, которая, боюсь, покажется тебе неприемлемой.

Я усмехнулась. Значит, виной всему отнюдь не взыгравшие вдруг в нём отцовские чувства. Ну, что же, этого следовало ожидать. И хотя мне было обидно, что я проделала такой путь лишь для того, чтобы разочароваться в герцоге Эрсане еще больше, я не была удивлена. Такие люди, как герцог и его семья, не привыкли считаться с чувствами тех, кто ниже их по положению.

— Я слушаю вас, сударь! — холодно сказала я. Теперь уже можно было не церемониться.

— Прежде, чем я изложу тебе суть дела, дорогая, мне хотелось бы, чтобы ты ответила на один деликатный вопрос.

Я с удивлением заметила, как заалели от смущения его щеки. И, разумеется, напряглась.

— Я знаю, что не имею права спрашивать тебя об этом — я был для тебя слишком плохим отцом. Но я вынужден задать этот вопрос. Скажи, дитя мое, тот факт, что ты до сих пор не замужем, объясняется твоим нежеланием выходить замуж или, быть может, тем, что ты уже доверилась какому-то мужчине, а он тебя обманул?

От гнева я сжала кулачки так, что поцарапала себе ладони. Да как он посмел спросить меня об этом? Матушка ни за что не оскорбила бы меня подобным подозрением. И какого ответа он от меня ждал?

— Простите, сударь, но это — мое личное дело, и я не намерена рассказывать вам о своих мыслях и желаниях.

— Разумеется, Луиза, разумеется! — торопливо согласился он. — Прошу тебя, не сердись. Ты поймешь, почему я спросил об этом, как только выслушаешь меня. Позволь мне рассказать тебе о том, что тревожит меня уже несколько дней кряду. Мне больно и стыдно говорить об этом, но я вынужден это сделать, потому что без твоей помощи нам не обойтись. Речь идет о твоей сестре. Должно быть, ты знаешь, что Эльвира — невеста его высочества, и их свадьба состоится через неделю?

Я предпочла ограничиться кивком. Кто же об этом не знал?

— Желание его высочества жениться на моей дочери стало для нас неожиданным. Мы прежде полагали, что Эльвира выйдет замуж за сына нашего соседа — маркиза Шарлена. Мы с маркизом условились об этом, когда они еще были детьми. Правда, об их помолвке мы не объявляли — ждали, пока они вырастут и захотят заключить этот брак осознанно. Но Эльвире всегда нравился Матис, и он тоже не скрывал своих чувств к ней.