Ненасытность (СИ) - "Hessinarien" - Страница 36

Легко покинув территорию Университета, Кирай без особой цели немного побродила по переулкам, пока случайно не наткнулась на большой, огороженный парк, носящий имя какого-то министра, с живописными аллеями из дубов и кленов, подстриженной травой и некоторым количеством простеньких, но аккуратных скамеек.

В нем сейчас было малолюдно: почти все горожане были заняты на работе или с домашними делами.

Миновав красивый фонтан на входе, девушка прошла вглубь парка по аллее.

Здесь практически не было слышно звуков города, только легкое шуршание листвы в кронах деревьев, далекое пение птиц и совсем уж тихий шелест травы.

Кирай подошла к одному из крупных дубов и, больше по привычке, чем из надобности, села у его ствола так, чтобы ее не было видно с дорожки, а затем сняла повязку с глаз: почему-то ей с самого утра не терпелось это сделать.

Она сразу почувствовала себя лучше.

У нее не было никаких особых причин уходить из мастерской. Но ей захотелось это сделать. Как будто бы там она чувствовала себя слишком… одиноко?

Кирай отогнала эту странную мысль, но тут же ей в голову пришла другая.

Контракт был выполнен, они находились в безопасном месте, и у нее не было ровным счетом ни одной причины оставаться рядом с Марком.

Эта мысль ее разозлила.

Вместе со злостью пришло легкое чувство голода. В последнее время оно возникало слишком нерегулярно, потому-то она и не смогла предотвратить события того дня.

Чтобы немного отвлечься, девушка посмотрела на свою ладонь. Легче не стало.

Она закрыла глаза, на мгновение погрузившись во тьму, но вдруг в этой тьме проступили очертания безжизненной окровавленной руки Марка…

От испуга она распахнула глаза. Сердце застучало чаще.

Правой рукой вампир с силой стиснула левую руку. Сердцебиение не успокаивалось — более того, теперь та картина была перед ее открытыми глазами.

Почему?

Она множество раз ранила людей. Множество раз выпивала их кровь, и не всегда могла вовремя остановиться. Убивала тех, кто слишком активно сопротивлялся. Но ей никогда не доводилось испытывать ни жалости, ни сострадания к ним.

Каждый раз, когда она кого-то ранила или убивала, она чувствовала только злое удовлетворение — наконец-то они были наказаны.

Но с Марком… Он определенно не был плохим человеком. И все равно она ранила его.

И даже несмотря на то, что сейчас ему ничего не угрожало, что она выполнила контракт, ей было больно. Там, где десятки лет была пустота, сейчас была боль.

Голод усилился. Хорошо, что поблизости не было никого из людей…

Не понимая, почему ей не удается это прекратить, она с силой укусила себя за руку. Вспышка боли затмила голод, но лишь на мгновение. С отвращением наблюдая, как ее рана затягивается практически на глазах, она вновь почувствовала жажду крови, но на этот раз уже сильнее.

Девушку бросило сначала в жар, а затем в холод. Воздух врывался в легкие с хрипом.

Тело будто само начало подниматься на ноги, но она усилием воли заставила себя остаться на месте и смотреть на траву. Это далось ей с трудом.

К ее ужасу, картинка перед глазами никуда не исчезла, а напротив, стала еще более четкой. Она увидела, как кровь льется из раны Марка — сначала почти потоком, а затем все медленнее и медленнее, пока наконец не останавливается.

Повинуясь непонятному инстинкту, она поспешно закрыла глаза повязкой, а затем и руками, и это помогло. Изображение Марка размылось и постепенно начало меркнуть. Вместе с этим успокоилось и ее сердцебиение.

Девушка сделала несколько глубоких вдохов-выдохов, и, не решаясь убирать ладони от глаз, оперлась спиной на дерево.

Так она просидела очень долго, пока, наконец, не стала чувствовать себя лучше. Девушка медленно отвела руки от глаз, и вновь, еще сильнее, чем в первый раз, ее захлестнули голод и боль.

Вампир испуганно сжалась, боясь лишний раз пошевелиться. С ней такое было впервые за всю ее долгую жизнь. Похоже, ее спасением сейчас была лишь темнота и успокаивающе-твердая кора дерева.

“Так и собираешься сидеть здесь, в темноте, и бояться?” — тихий, смутно знакомый голос, звучавший как будто издалека, спросил ее.

Она инстинктивно повернула голову в том направлении, желая разглядеть говорящего, и совершенно не обратив внимания на то, что шум ветра в листве и отдаленное пение птиц резко оборвались.

“Я не боюсь…”, - недовольно начала она, но тут же поняла, что это ложь.

“Неужели”, - продолжил тот же голос, — “спустя такое количество времени, и несмотря на то, что ты все еще считаешь, что была права, ты не можешь смириться с тем, что ты — убийца?”.

“Я не убийца”, - ответила она, но без особой уверенности.

“Почему это?”, - не поверил голос, — “Тебе не нравится убивать? Только не лги, что нет. Мне ли не знать, что твоя ненасытность в этом вопросе не знает границ”.

“Может, и так”, - дерзко ответила девушка. — “Я не виновата, что другого способа нет”.

“И ты взваливаешь на себя эту ношу, как благородно. Тысяча добрых дел грузом на плечах не лежат, а?”, - издевательски спросил голос.

“Пусть и лежат”, - гордо ответила она.

“А как же одно злое?”, - негромко уточнил голос.

Кирай замерла на вдохе. Марк…

Почему-то, когда она подумала о нем, вся ее гордость куда-то улетучилась. И правда, чем здесь гордиться. Она ведь просто убийца…

“Что, все-таки слишком тяжело?”, - победно хмыкнул голос. — “Такова твоя суть. Мне даже сложно винить тебя в этом”.

Девушка молчала. Она понимала, что возражать нет смысла.

“Это даже смешно. Такая слабость всех твоих убеждений перед единственным человеком… А знаешь, ты еще этого не поняла, но я тебе расскажу. Все останется так же, как и прежде. Но каждую спокойную минуту эта сцена будет возникать перед твоим взором. И каждый раз тебе придется уходить во тьму, чтобы снова жить дальше. И каждый раз эта тьма будет становиться все гуще вокруг тебя. Пока не заполнит до краев”.

Теперь голос будто бы звучал с другой стороны, и еще он был гораздо ближе, но она не поворачивала голову, так как знала, что все равно ничего не увидит.

“Пусть так”, - тихо сказала Кирай.

“Серьезно, ты так просто с этим смиришься? Мне даже жаль тебя”, - в голосе мелькнуло сочувствие. — “Не верю, что тебе ни капли не хочется уйти”.

“Я этого и не говорю”, - вампир горько ухмыльнулась. — “Знаешь, я устала находиться во тьме. Я думала, что со временем привыкну, но к этому невозможно привыкнуть. Тогда я захотела уйти, но я не вижу ни единого способа этого сделать. Наверное, это невозможно”.

Голос какое-то время молчал, как будто осмысливал сказанное.

“Твое принятие своей судьбы меня удивляет. Но я дам тебе подсказку, так и быть. Подумай, может, часть обязательств ты взваливаешь на себя сама?”.

Крупная дрожь прошла по спине Кирай: последняя фраза как будто была сказана кем-то, стоящим совсем близко, прямо за ее левым плечом. Только тут девушка поняла, что ее спина уже давно не чувствует шершавой коры дерева. И ее ноги тоже — они будто просто висели в воздухе, а не лежали на земле.

При этом она почему-то не падала. Как будто тьма поддерживала ее все это время.

Стараясь не дать себе испугаться, она осторожно открыла глаза и убрала ладони от лица, но ее все еще окружала лишь кромешная тьма.

Вспомнив, что на ней также была повязка, она схватилась за нее, но резко замерла. Отчего-то ее охватил страх. Ей вдруг пришло в голову, что если она ее снимет, произойдет что-то ужасное.

Не в силах бороться с этим чувством, она попыталась рукой нашарить дерево за своей спиной, но там ничего не было.

Не понимая что происходит, она встала на ноги — это у нее получилось без особенного труда. Поверхность под ногами ощущалась твердой и довольно надежной, хотя она абсолютно точно не была травой парка.

Размышляя о том, как она пойдет в таверну, если не в состоянии даже понять, где сейчас находится, вампир аккуратно сделала несколько шагов вперед. Не изменилось ровным счетом ничего.