Авантюрист на поводке (СИ) - Тулинова Лена - Страница 7

Дело о пропавшей Орабель Соврю всё ещё не казалось ей особо интересным, но пока было не очень понятно, кто же на самом деле стоит за её исчезновением.

Утренний телефонный звонок пробился из приемной в крошечную спальню с видом на соседнюю стену, и Ролан взял на себя смелость постучаться в комнату.

– Мадемуазель Максис, – нежно курлыкнул он, – прошу прощения, вы вчера дали понять, что, если будет звонить дворецкий дома Соврю…

Мадемуазель Максис неизящной рукой швырнула подушку в дверь. Но так как слуга уже приоткрыл её, подушка влетела ему в лицо. Реакция у старика была неплохая, и он успел поймать летящий предмет. Оглядел на случай подозрительных улик, ничего не нашёл и вздохнул.

– Дворецкий Годю позвонил, – оповестил он.

– Сделай мне кофе, Ролан, – сказала Макс, – большую чашку кофе.

Слуга пообещал целую ванну кофе – это он так шутил. А хозяйка, укутавшись в покрывало, потому что в квартире было прохладно, поплелась к телефону в приемную. Спала она, по привычке, в тонком неглиже, чтобы тело дышало. Она и голышом бы спала, одеяло у неё было толстое и тёплое – но Ролана обычно не останавливали слова «я не одета». Не было у него должной почтительности, а всё потому, что когда-то он вместе со своей покойной супругой нянчил Макс в родительском доме. И детектив не без оснований полагала, что где-то глубоко в душе Ролан продолжает считать Макс маленькой девочкой, может быть даже, своей внучкой. Что не мешало ей с проклятиями швыряться в слугу чем под руку попадётся, если он, к примеру, вламывался в ванную комнату с нагретыми полотенцами. Однажды она опрометчиво привела к себе мужчину, а Ролану в шесть утра приспичило принести хозяйке грелку. И на слова, что у неё сегодня есть кому греть постель, возразил, что «у этого доходяги небось и ноги-то ледяные».

Дворецкий Брюно Годю терпеливо ждал Макс прямо на крыльце. В воздухе уже веяло весной, начавшийся день обещал быть тёплым, но всё же, что тепло для февраля, может наградить человека воспалением лёгких или мозговой горячкой, или любым другим осложнением после простуды. А дворецкий в пледе поверх ливреи не вызывал ничего, кроме опасений в этом!

– Вот, взгляните. Это фото с восточной стороны города. Если смотреть по карте, то станет ясно, что все предыдущие ателье выстраиваются почти что в линию всё дальше и дальше от центра и от дома Соврю. Так это я о чем, мадемуазель детектив… А вам не кажется, что мадам Орабель пустилась в путешествие?

– Судя по скорости движения, Годю, она отправилась в него на собственном инвалидном кресле, – кисло сказала Макс.

– То же самое сказала мадам Рузанна Гойи, – кивнул дворецкий. – Я лишь хотел обратить ваше внимание, что дальше в той стороне осталось лишь одно ателье, потом город кончается. Сколько времени уходит на то, чтобы напечатать фото? Несколько часов?

– При желании, наверно, можно и быстрее, но, думаю, у фотографов полно работы и без этих фото. Предположим, днём мадам Орабель фотографируют, вечером фото печатают, утром отсылают заказчику, – сказала Макс.

Дворецкий распахнул плед и вытащил из часового кармана увесистые часы.

– Сейчас девять утра, – сказал он задумчиво.

Макс деловито кивнула.

– Вы очень сообразительный… для дворецкого, – сказала она.

– А вы очень внимательны… для детектива, – вернул комплимент Брюно. – Постойте, куда же вы? Я приказал приготовить экипаж. У нас два авто, и, надеюсь, вы не обидитесь, если вас отвезут на том, на котором Жюли ездит за продуктами.

Жюли – экономка, подсказала сама себе Макс.

– Я могла бы повести сама, – глядя, как из гаража выруливает немолодая дама в чёрной униформе и белоснежном чепчике, пробормотала она.

– Жюли прекрасно водит, – улыбнулся Брюно. – Вот, возьмите.

И он сунул Макс конверт с фотографией и складную карту города. Надо сказать, что такой предприимчивый человек, пусть даже у него и усы, вполне мог завоевать симпатию детектива. Но она уже привыкла не доверять мужчинам, как бы они ни были обаятельны и умны.

Экономка Жюли, перегнувшись через пассажирское сиденье аккуратного мини-грузовичка, распахнула дверцу навстречу Макс.

– Доброго утра, детектив д`Обер, – сказала она. – Мне велено вас отвезти…

– Да, да, и побыстрее, – Макс сунула экономке карту, уже развёрнутую, и ткнула пальцем в улицу на восточной окраине Монпансьеля. – Вот сюда, там должно быть фотоателье.

– Обратно-то доберётесь? – осведомилась Жюли.

– Угу… Вы только сразу не уезжайте, вдруг да дело наше выгорит, – неохотно сказала Макс.

– Какое дело? – спросила Жюли, выводя машину за кованые ворота.

И так резво тронула её с места, что Макс вдавило в сиденье!

– А этого вам Брюно, стало быть, не сказал? – спросила детектив, переводя дух.

– Неа, – Жюли не отрывала взора от дороги, но говорила так, словно гуляла по набережной с зонтиком в руках. – Из нашего старикана слова просто так не вытянешь.

– Он у вас не такой уж и старый, – сказала Макс.

– Он примерно лет на десять старше меня, – ответила Жюли, которой с виду было около пятидесяти, – но он старик. Бывают люди, которые будто родились, чтобы стать стариками. Так и вижу, как он, сидя в детской коляске с бутылочкой в руках, ворчит, что дворники плохо подмели улицы, а продавцы в магазинах неправильно выставили на витринах детские вещички и молоко!

Макс покатилась со смеху.

– Не думаю, что тут большой секрет: я хочу проверить, не появится ли ваша хозяйка в ателье «Мирабо».

– Ага, понятно, – экономка всё ещё усмехалась, но веселье постепенно слезало с неё, как старый лак с ногтей. – Что ж, я могу пожелать удачи! Очень хочется, чтобы наша мадам Орабель нашлась, живая и здоровая. Без неё и дом не тот!

– Вам она нравится?

– Она всем нравится. Хорошая женщина, – ответила Жюли, не раздумывая. – Я была поражена, что наша-то семейка, когда вы пришли, больше в завещание упиралась. Не по-людски как-то, она столько добра сделала, сколько никто. А они – завещание, завещание. Плохо это, когда всю жизнь детям и внукам посвящаешь, а они только о твоём кошельке думают.

Макс лишь плечами пожала. Надо же, женщине под пятьдесят, а она так наивна, что рассуждает подобным образом! Да люди в первую очередь думают о деньгах, а уже потом о других людях! Семейке Соврю вот тоже больше небось хотелось найти завещание и узнать из него, кому сколько причитается, а не отыскать старушку живой-здоровой. Хорошо хоть слуги так не считают.

Авто бодренько катило по улицам Монпансьеля, иногда под колесо попадала небольшая оттаявшая на солнце лужица, а иногда зазевавшаяся ворона с истерическим криком взлетала с проезжей части. День обещал быть погожим, и у Макс даже появилось что-то вроде хорошего предчувствия.

Найдут они там бабулю или нет, а что-то всё-таки сегодня произойдет. Доброе, в кои-то веки.

Но, разумеется, приехала Максис слишком рано. Ателье открылось всего с час назад. И никого с фамилией Соврю там пока не было – там вообще оказалось на удивление пусто: кроме фотографов, никого. На расспросы они отвечали неохотно, но исчерпывающе.

Понятно было, что придётся сидеть в засаде целый день. Вряд ли у экономки есть столько времени! И уж тем более она вряд ли будет довольна, если ей скажут, что, возможно, придется ждать тут до вечера. У неё ведь дела – а любому человеку, как ни крути, свои собственные дела куда ближе чужих. Разумеется, тут вопрос был о поисках хозяйки… Но Макс понимала, что экономка вряд ли сильно поможет, а доехать обратно можно будет и на такси. Хоть с Орабель, хоть без неё. Тут уж как пойдёт!

В общем, Макс отпустила Жюли по делам, а сама устроилась в кафе недалеко от ателье. В самом же ателье, прижатый снизу к столешнице прилавка, теперь поблескивал артефакт слежения – паучок. Стоило кому-то пройти мимо, как артефакт оживал и тянул тонкую лапку к человеку. И Макс тотчас видела, кто это. Не слишком отчётливо, скорее, силуэт, но можно было по крайней мере понять, кто проходит мимо: мужчина, женщина, ребенок. И что у него в руках. Старушку на инвалидном кресле (или с оным в руках) Макс бы не перепутала ни с кем!