Авантюрист на поводке (СИ) - Тулинова Лена - Страница 26

«Кажется, в этой семье немало бедных детей!» – отметила про себя Макс.

И всё-таки, подумалось ей, придётся обратиться в участок по поводу безвременной кончины Флобера Соврю. Что-то с нею было нечисто. Найдены ли и наказаны ли убийцы, при каких обстоятельствах был убит юноша (если пока что считать, что он всё-таки был убит) и так далее.

Пока что дело упрямо не становилось понятнее.

Очень трудно усидеть на месте, когда нужно кого-то отыскать, поймать и вывести на чистую воду. Садясь в роскошный тёмно-серый автомобиль, Макс думала не столько о том, что она устала и немного не в духе, сколько о том, что дело двигается очень и очень медленно. Ведь ещё пока неизвестно, что там за человек катает по городу милейшую старушку Орабель – настоящий Флобер или поддельный! И что он будет потом с нею делать, тоже неясно. Ради чего катает и фотографирует, нравится ли это бабуле на самом деле и почему сегодня на фото был такой встревоженный кот…

Но волей-неволей нынче больше нечего было делать. Даже бывший комиссар Бланшетт не сумел бы никого заставить в воскресенье ближе к вечеру открыть архив и извлечь оттуда документы. Придётся ждать завтра. И вряд ли кто сумеет выколупать нотариуса из подполья или куда он там спрятался от своей нудной работы…

– Ну вот, – сказал Жерар, выводя авто на шумный проспект, – дело близится к закату, дел на сегодня больше нет… Позвольте отвезти вас домой, моя п… Мой детектив! Встретимся завтра?

– Как это завтра? – удивилась и возмутилась Макс. – Ты должен быть под моим присмотром, к тому же я обязана узнать у тебя о преступлении в банке. И ещё о том странном посетителе в участке…

Жерар со вздохом закатил глаза, но тут же вернулся взглядом к дороге. Это позволило ему в самый последний момент вывернуть авто прочь от несущейся навстречу колымаге, запряжённой двумя старыми лошадьми. Когда только Франкия избавится от этого пережитка прошлого?! Лошади, слишком старые, чтобы перепугаться по-настоящему, подали в сторону, но телегу не повернули и не понесли, куда глаза глядят. Они лишь приподняли усталые головы и с упрёком поглядели вслед машине Жерара. Макс видела это в зеркало заднего вида и лишь посочувствовала и им, и старому фермеру, который, видимо, ругался и потрясал рукой с зажатым в ней кнутом.

– Патрульный наверняка выдал бы тебе за такое изрядный штраф, – упрекнула Макс.

– Полицейский внутри тебя неистребим, да? – хмыкнул Жерар.

– Внутри меня желание, чтобы везде был порядок, – сухо ответила Макс. – Мне дали поручение: вызнать у тебя всё про украденные миллионы.

– Ты слишком честная и прямолинейная, Макс, – засмеялся ловкач. – Даже если бы я действительно где-то прятал украденные деньги, я бы на такой вопрос не ответил. Знаешь, некоторые вещи принято выведывать хитростью! Впрочем, если ты хочешь поговорить о них, я готов, а значит, давай так: прошлую ночь я гостил у тебя, а эту ты будешь моей гостьей. Как мой детектив, напарница и так далее! Обещаю не приставать… Если только сама не попросишь!

– Да раньше устрицы заколосятся, чем я тебя попрошу ко мне приставать, – возмутилась Макс. – Я зрелая женщина и мне не до неприличных глупостей!

– Да? А при виде голого мужчины краснеешь, как юная девица, – хмыкнул Жерар. – Ладно, ладно. Просто у меня будет удобнее… а насчёт приличий – кому какое дело?

На приличия Макс уже давно наплевала. Хвала богу, сейчас уже не те времена, когда у женщины нет ни прав, ни свободы: одни только унылые обязанности и страх, что тебя скомпрометирует чьё-то неверно истолкованное действие. Но всё же ночевать в доме незнакомого мужчины?

– Мне просто неловко, – проворчала она наконец. – Чужой дом и всё такое…

Жерар на секунду повернулся и заглянул ей в лицо, ища там что-то, понятное ему одному. Макс поневоле поёжилась, думая о том, что вчера вечером неловко могло быть ему. Ловкач нёс околесицу, требовал пижаму, вёл себя нагло… Но внутри мог ощущать… да скорее всего, ощущал! – то же самое, что она сейчас.

– У меня есть пижамы. Новые! – сообщил Жерар тоном змея-искусителя.

– А говорил, что у тебя нет пижам! – упрекнула Макс.

– Когда это? – удивился Жерар.

– Вчера! Говорил, говорил!

– Нет. Я сказал, что никто не дарит мне пижамку со слонами или ананасами. Это не то же самое, что у меня вообще нет никаких пижам! Ещё как есть! Правда, они мужские, и будут тебе кое-где узковаты, а кое-где длинноваты. Но они новые, как и те тапочки, которые принёс тебе Бени.

– У тебя есть женские тапочки, но нет женских пижам? – стараясь скрыть смущение за смехом, спросила Макс.

– Видишь ли, обычно, когда у меня остаются женщины, им обычно не требуется пижама, – сказал Жерар, чем опять же вогнал Макс в краску, – а утром они роются в моём шкафу и неизменно выбирают одну из самых любимых рубашек. Даже если рядом висит новёхонький шёлковый халат! Но ты, мой детектив, не тот случай, поэтому я поделюсь с тобой самым дорогим… Хотя и не столь дорогим, как моя любимая рубашка! Слушай, – Жерар тронул авто с места и повёл машину вдоль не слишком оживлённой улицы, – нам в любом случае придётся провести эту ночь вместе.

– Ничего себе поворот!

– Не вспыхивай, – он даже не повернулся на этот раз к Макс, но вполне верно определил цвет её лица в этот момент, – ты понимаешь, о чем я. Нам надо рассказать друг другу всё, что мы узнали, нам надо распланировать завтрашний день, чтобы получить результат. У нас много дел, и никакие ухаживания в список даже близко не входят. Вся разница только в том, насколько удобно мы устроимся, чтобы это обсудить. Квартира твоей прабабушки Сюзон, возможно, была удобной лет пятьдесят или больше назад, но сейчас уже это просто конура. Из ценного там только сервиз, который в следующий раз, видимо, будет извлечён на свет божий только на твоих поминках. У тебя старый дом. А у меня удобно!

Макс оскорбилась. Конечно, у него был шикарный дом, а ей в наследство оставили эту квартирку без душа и с крошечным туалетом в переделанном под это дело чуланчиком. Ванну приходилось принимать в большом оцинкованном корыте, в который Ролан грел воду в вёдрах на плите. Водопровод и тот провели не так давно, и трубы вечно гудели и вибрировали, не приспособленные к тому, чтобы целый дом пользовался этим чудом цивилизации. Проложенная поверх стен электрическая проводка не улучшала внешнего вида, а счётчик в прихожей время от времени издавал странные звуки перед тем, как вылетят пробки.

Тем временем в домах поновее, посовременнее было куда как удобней.

Почему Макс до сих пор никуда не переехала?

Потому что эта «конура» и «каморка» ещё хранила дух Сюзон, доброй волшебницы, которая умела творить настоящие чудеса. Бабушка, мать, отец Макс были магами – но посредственными. А самой Максис и вовсе достались только жалкие огрызки былого могущества!

– Это мой дом, – сказала она, борясь с комом в горле. – И если ты такой умный, читаешь по лицам и так далее, то мог бы не обзывать его конурой.

– Извини, – сказал Жерар, неотрывно глядя на дорогу. – Нет, правда. Извини. Я когда на тебя смотрю… то ничего по твоему лицу не читаю. Ни по лицу, ни по движениям. Я просто вижу раненое существо внутри клетки с очень толстыми и частыми прутьями, и твои раны меня отвлекают от всего прочего. Мне только хочется понять – кто тебя туда запихал. Родители?

– У меня отличные родители, – ответила Макс, – у меня прекрасные бабушки и дедушки, и брат чудесный. Полоть твои артишоки, Жерар… Не лезь туда, куда не просят, а? Если ты видишь рану – то зачем лезть в неё немытыми руками?!

– Я мытыми, – упрямо заявил Мильфей, – я вижу загадку и иду разгадывать. Ну, или вижу рану и хочу знать, что делать, чтобы её залечить.

– И поэтому обязательно надо всё разбередить? Прости, но я не готова доверить тебе самое больное спустя какие-то сутки после знакомства. Не лезь куда не просят. Так сложно не лезть?