Между Явью и Навью - Ильина Наталья Леонидовна - Страница 17

Как только они отошли от дороги подальше, Андрей обломил стрелу, перевязал гридня, но это мало что изменило. Гридень тяжело и часто дышал, то и дело заходился глубоким болезненным кашлем. Время от времени сплевывал кровь.

Скверная рана была у Ратибора. Надо было вытаскивать наконечник – но как это сделать в глухом лесу, да еще вслушиваясь постоянно – не идет ли погоня? К тому же, если вытащить наконечник – в рану воздух пойдет…

Лежать бы сейчас Ратибору в натопленной избе и лечение принимать от княжеских знахарей – тогда была бы хоть какая-то надежда. А бежать через лес, непонятно куда…

– Что потом? Место для ночевки искать будем, – ответил он Ратибору. – Костерок разведем. – Андрей мгновение помедлил. – Я наконечник выну, перевяжу хорошо, паутинкой, если разыщу, рану залеплю. С утра дальше пойдем. Так и до Киева доберемся.

– Без еды, не зная дороги…

Андрей постучал по своей суме:

– Еды немного есть у нас.

– Не потерял, не бросил… – протянул Ратибор. – Запасливый ты, Хват… Или тебя Андреем лучше звать?

Андрей пропустил это мимо ушей. Подошел к нему, помог подняться.

– Идти надо.

– Надо так надо. Веди уж, избранник, – слабо усмехнулся Ратибор.

Удача, казалось навсегда отвернувшаяся от отряда, вскоре улыбнулась им. Пройдя небольшое болотце и еще где-то с версту по густому ельнику (Андрею приходилось делать привалы все чаще – Ратибору явно становилось хуже), путники вышли к небольшому покосившемуся срубу.

– Хозяин? – позвал Андрей. – Есть дома кто?

Никто не ответил.

– Брошено здесь все, – подметил Ратибор, окидывая взглядом проваленную крышу. – Идем, пока я совсем не ослаб.

– Подожди! – Андрей подошел к крыльцу, постучал – никто не отозвался.

С трудом открыв разбухшую от сырости дверь, он зашел внутрь.

Внутри было темно и пыльно. Из дыры в крыше нападало сора. Печь была затянута паутиной. На треснутом столе стояла битая миска да лежала рядом ложка. У стены – крепко сработанный посох, на крючке – что-то вроде власяницы. В углу висело несколько образов, да не простых – в окладах.

Андрей перекрестился, огляделся еще раз и вышел во двор:

– Здесь ночуем. Хозяина в доме этом давно нет, год уж точно. Никому не помешаем.

Надо было заняться ранами Ратибора, да и свою ногу перевязать. Андрей внезапно понял, что уже долгое время рана от аспида не давала о себе знать.

Вроде бы болела во время драки в городе. И когда бежали потом – тоже ныла, он еще думал – как бы не оступиться и не отстать…

Закатав штанину и сдвинув повязку, Андрей, не веря сам себе, уставился на покрытые свежей корочкой следы от укуса.

После ночного бега, боя, долгого пути по лесу рана не только не ухудшилась. Впервые за два года она выглядела заживающей.

Андрей устроил Ратибора на лавку при входе, сам пошел осмотреть дом снаружи.

Да, первое впечатление подтвердилось – жил здесь отшельник, святой человек. Жил да и помер – могила отыскалась на заднем дворе. Видно, не все в здешних лесах молились старым богам – ведь кто-то похоронил анахорета и дом сохранил, даже золотые оклады на иконах не тронул.

Тут же во дворе были и колодец, и рассохшееся ведро, и даже дровяник с поленницей.

Первым делом – растопить печь, затем заняться раной, – решил Андрей и направился к дровянику.

– Повезло нам, Ратибор! Колодезь есть, дрова есть. Так что сейчас… – осекся на полуслове Андрей, почувствовав холодный металл у горла.

Ратибор поджидал его у входа с обнаженным мечом!

Раззява! Расслабился, проспал! – Андрей сжал зубы и медленно попятился назад.

– Стой, где стоишь, Хват Андрей! – Лезвие еле дернулось, холодное острие царапнуло шею.

Андрей Хват покорно остановился.

– А можно я дрова положу? – осведомился он. – Тяжело держать!

– Ничего, подержишь. Разговор, может, у нас и недлинный получится.

– Ратибор, что ты творишь! У тебя горячка! Если бы я тебе врагом был, стал бы на себе тащить досюда! Бросил бы в лесу, да…

– Что не враг ты мне, я понимаю. – Видно было, как тяжело Ратибору удерживать меч. – И сейчас спасал, и тогда, на болоте, от аспида прикрыл. Но вот друг ли ты – это вопрос. И друг ли ты князю нашему…

– Я не понимаю.

– Да все ты понимаешь. Князь черниговский с год где-то прислал тайную весть – мол, был у него при дворе дружинник Хват, да обокрал его, грамоты выкрал, а после смоленским продал, оттого Чернигову была сплошная беда и разорение.

– Мало ли что…

– Дальше слушай. – Меч опять кольнул Андрея в шею. – К отряду ты уж больно удачно успел на помощь, будто твои это были наемники. Вокруг монаха ходил все три дня – про амулет пытал. А главное, заглянул я в твою суму да нашел в ней отделение тайное. Сам лучше знаешь, что у тебя там лежит…

Несколько верительных грамот на разные имена, перстни ряда князей, яды, зелья… – Андрей прекрасно был осведомлен о содержании своей сумы.

«Хорошо, что я не снял перчатки», – подумал он.

Андрей резко бросил дрова в пол и скользнул вбок. Одновременно он ухватился обеими руками за клинок меча, ближе к навершию, и вырвал его на себя.

Секунда – и все поменялось. Обезоруженный Ратибор, тяжело дыша, сидел на скамье, Андрей с мечом гридня в руках стоял над ним и задумчиво рассматривал перчатки.

– Прорезал все-таки! – пожаловался он Ратибору.

– Ну! Давай! – закричал гридень. – Что же ты медлишь!

Андрей поднял меч и… бросил его гридню.

– Не враг ты мне, Ратибор. – Наклонившись, он принялся собирать дрова. – А что до мыслей твоих – клянусь тебе, что к нападению на отряд я не причастен. Тут не прав ты.

– А в остальном?

– А в остальном. – Андрей на мгновение замолчал, пытаясь открыть проржавевшую заслонку печки. – В остальном прав ты, наверное…

– Так за амулетом ты к нам пришел?! – Ратибор попытался подняться с лавки, но не смог – зашелся кашлем.

– Может быть, – уклончиво ответил Андрей. – Я должен был разузнать все, что творится в Киеве: что за зло идет на ваши земли, что за амулеты князь начал рассылать по городам русским. Кто ковал, кто колдовал, как работает…

– Кому служишь-то, Хват? Ромеям? Ляхам?

– Кому только не служил я за жизнь… В основном князьям – то Чернигов против Смоленска идет, то Полоцк Туровом недоволен. И всем нужен зоркий глаз…

– И кинжал?!

– Нет, тут неправ ты, друг Ратибор. Не убийца я. Вызнать что-то, узнать, украсть – это мое дело, а ядом травить или втихую резать – на это другие люди найдутся.

Андрей вздохнул – огниво никак не хотело давать искру, да и слова его не совсем были правдой – убивать ему тоже приходилось, хоть не любил он это дело и избегал при любой возможности.

– Неладное не только на Руси творится, – продолжал он говорить, возясь с печкой. – В Германии тоже о всяком говорят. Вот меня и подрядили поехать, узнать, что происходит.

– И амулет похитить?

– Зачем его похищать, раз он сам в руки мне пришел, – усмехнулся Андрей. Дрова наконец-то занялись.

Ратибор застонал:

– И что тебе обещали за твою работу?

– Про рану, как ты знаешь, не соврал я тебе. И она меня медленно убивает. – Андрей поставил на стол суму и полез в потайное отделение. Было там, кроме грамот, еще много чего полезного, в том числе – ибернийский порошок, которым он последний год присыпа́л место укуса. – В Аахене у императора хранится реликвия – три гвоздя из Креста Господня. Мало кто об этом знает, держат их в строжайшем секрете. И, знаю я точно – не слухи это, – наложением этих гвоздей любую рану можно вылечить…

– Все ясно с тобой, Андрей! Что ж ты еще здесь? – с сарказмом спросил Ратибор. – Аахен твой на западе, а мы на востоке.

– Во-первых, рану твою лечить надо. Во-вторых, не решил я еще ничего – куда идти да что делать. А в-третьих… – Андрей поднял штанину, показал Ратибору закрывшуюся рану: – Стоило мне амулет заполучить, вот чего происходить стало! Молчи, гридень, молчи! Сказано тебе, не решил я ничего. Ты готовься, стрелу будем доставать. А дальше посидим пока здесь, подождем, пока рана заживать не начнет…