Отряд «Авангард»: Клинок пери. Багровая графиня. Тёмный Наследник - Гаглоев Евгений Фронтикович - Страница 32

После этого Илларион в теле Никиты вернулся к каменному надгробию, у подножия которого все еще ползал старый жрец. Похоже, при падении он подвернул ногу и теперь не мог встать. Увидев приближающегося оборотня, старик громко завыл от ужаса и быстро пополз прочь. Илларион приблизился к старику и ударом ноги перевернул того на спину. Лицо старика исказилось от ужаса.

– Не трогай меня! – завопил он. – Не трогай! Я не…

Вдруг он захрипел и задергался. Оборотень, громко урча, склонился над ним, скаля белые клыки. Старик дернулся еще раз и затих. Умер от страха.

– Вот так-то! – Илларион расхохотался. Обтер чужую кровь с лица и довольно встряхнул черной гривой. – В мое время с проблемами разбирались только так.

– Ты же убил их, – потрясенно произнес Никита где-то внутри черепа оборотня.

– Иначе они убили бы тебя. Закон природы – выживает сильнейший.

– Довольно! – рявкнул Никита. – Скройся туда, откуда вылез!

– А если откажусь?

– Только попробуй!

Илларион недовольно что-то проворчал, но послушался и убрался из его головы. Никита снова стал хозяином своего тела, и превращение пошло в обратную сторону. Шерсть исчезала прямо на глазах, когти и клыки втянулись. Когда осязание вернулось, он почувствовал во рту вкус чужой крови. Парень упал на колени, и его тут же вырвало.

– Старый мерзавец! – прохрипел он, содрогаясь всем телом. – Такого уговора у нас не было…

– Тебе не понравилось? – удивился мертвый колдун. – Что может быть лучше крови врага? Она делает меня… делает тебя сильнее! С каждой каплей чужой крови твоя сила растет. Так что не пренебрегай сим драгоценным напитком…

Никиту опять вырвало. Когда рвотные позывы прекратились, он умыл лицо и грудь дождевой водой, скопившейся в мраморных чашах на некоторых старых могилах, потом подобрал свои вещи, разбросанные на земле, и начал одеваться.

Неплохо прошел день, ничего не скажешь! Узнал о существовании целой организации демонов-убийц и прикончил четверых сектантов. Нужно было избавляться от Иллариона, и чем скорее, тем лучше. Вот только как это сделать?

Никита застегнул рубашку и одернул пиджак. Хорошо хоть, с этими проклятыми людоедами покончено. Он подобрал свои кроссовки, сел и спокойно обулся, рассовал по карманам бумажник, телефон, ключи от машины и документы. Затем подошел к старику и вытащил из его кармана медальон. Подобрал с земли свой пистолет. Как удачно вышло, что, расстреляв оставшиеся патроны в замок на чердаке дома Игнатьева, он так и не удосужился получить новые и поэтому, отправляясь на кладбище, взял с собой разряженный пистолет. Как выяснилось, очень мудро поступил.

Приведя себя в порядок, Никита позвонил Игорю.

– Ты где пропадаешь?! – воскликнул Лапшин, мгновенно ответив на звонок.

– Я все еще на кладбище.

Никита поднялся со скамейки и направился в сторону выхода, на ходу ощупывая шишку на затылке.

– Ты чего? – спросил Игорь, когда приятель ойкнул от боли.

– Да так, небольшая травма. Слушай, Игорь, найди мне информацию о компании «Горгона». Кто такие, чем занимаются.

– Подожди, сейчас запишу.

В трубке послышался шелест бумаги.

– Кайгородцев не появлялся? – спросил Никита.

– Пока нет. Я звонил его секретарше, она сказала, что он уже в курсе и на днях возвращается в город.

– Хорошо.

Никита вышел из ворот кладбища и подошел к своей машине.

– Слушай, Никит, – вдруг как-то застенчиво, тщательно подбирая слова, произнес Игорь. – Если у тебя с Лизой действительно не клеится, ты не будешь возражать, если я приглашу ее куда-нибудь этим вечером? Мы с ней вчера отлично провели время.

– Да ради бога, – сказал Легостаев. – Я буду только рад.

– Славно! – обрадовался Игорь. – Я заеду к тебе через часик. Хочу кое-что у тебя одолжить.

– Давай. Только лучше часика через два. Я как раз подъеду. А еще сообщи нашим, чтобы наведались на старое кладбище. На меня тут набросились эти сектанты, пришлось с ними… разобраться. – Никита смущенно откашлялся.

– Что?! – взвился Игорь. – Ты цел?!

– Цел, – заверил его Легостаев. – А вот они – не очень… Но другого выхода не было, иначе они принесли бы меня в жертву своему Темному повелителю. Завтра я напишу все отчеты, какие от меня потребует Мерзликин. Но, похоже, это дело можно закрывать.

– Я передам Владимиру Михайловичу, – пообещал Игорь.

Никита выключил связь и взглянул на экран мобильника. Он приехал на кладбище в четыре, а сейчас было уже восемь часов вечера. Ничего себе! Почти четыре часа провалялся в отключке после удара электрошокером. Да еще эта разборка с сектантами… Никита завел двигатель и тронулся с места. Он вспомнил, что отсюда рукой подать до дома Бероевых, и решил наведаться туда еще раз.

На этот раз мрачный особняк подавал признаки жизни. Подъезжая к дому, Никита увидел, что чугунные ворота ограды распахнуты настежь. Во дворе стоял старинный черный автомобиль – раритет, стоивший немалых денег. С округлыми боками, множеством блестящих хромированных деталей – Никите такие доводилось видеть только на картинках и в кино. Крышка капота автомобиля была открыта, и мужчина в форме шофера копался в двигателе.

Никита остановил свою машину неподалеку от ворот и заглушил мотор. Вылезая, нарочно громко хлопнул дверью. Шофер Бероевых тотчас выпрямился, пристально уставился на парня, и Никита невольно подумал, что его осанке позавидовал бы даже молодой парень, хотя старику, судя по седине и морщинистому лицу, было, наверное, далеко за семьдесят. Шофер, не двигаясь с места, спокойно ждал, когда Легостаев подойдет.

– Добрый вечер, – приветливо произнес Никита, косясь на гаечный ключ, которым задумчиво поигрывал шофер. Таким ничего не стоило проломить голову. – Мы можем поговорить?

Старик согласно кивнул головой, затем вскинул правую руку вверх и начал выписывать странные знаки в воздухе, шевеля при этом губами. Черт, да он немой! Интересно, он хоть слышит, что ему говорят?

Старик обернулся к особняку и махнул рукой на его двери, потом повернулся к Легостаеву и жестом показал, чтобы тот шел к дому. Никита понял, что его отсылают к кому-то, с кем он сможет поговорить, поблагодарил старика и направился к высокому парадному крыльцу. Окна особняка были открыты, и легкие занавески колыхались на ветру. Вкусно пахло едой, и Никита вдруг ощутил жуткий голод.

Не найдя кнопки звонка, Легостаев постучал в дверь, не прошло и десяти секунд, как ему открыла сгорбленная старуха, закутанная в толстую шаль. Верхнюю половину ее лица закрывали большие очки с затемненными стеклами в толстой роговой оправе. Седые волосы, заплетенные в косу, были уложены вокруг головы.

– Здравствуйте, – приветливо проговорил Никита, показывая свое удостоверение. – Вы не могли бы ответить на пару вопросов?

– Вы что-то держите у моего лица? – скрипучим голосом спросила пожилая женщина, глядя куда-то в сторону. Именно этот голос он слышал на автоответчике.

– Удостоверение, – неуверенно произнес Никита.

– Уберите. Все равно я его не вижу, – сказала она.

У Легостаева вытянулось лицо. Она что, слепая?

– Да, – словно поняв, о чем он думает, произнесла старуха. – Я почти ничего не вижу. Лишь смутные очертания предметов, да и то при ярком освещении. А Игнат – вы, наверное, видели его во дворе – немой. Мы составляем неплохую пару, не правда ли?

– Я с-сожалею, – смущенно выдавил Никита.

– Забудьте, – махнула рукой та. – Так что вы хотели?

– Вообще-то мне нужна Сейлин.

– Сейлин? – удивилась старуха. – Зачем она вам?

– Мы ходили с ней в один спортивный клуб. Думаю, она будет рада меня видеть.

– Но ее здесь нет…

– Так она живет в городе? Не могли бы вы дать мне ее адрес? Я видел ее недавно, но она, видимо, не узнала меня.