Я из ДМ 10 (СИ) - Калинин Алексей - Страница 45

— Я не могу больше в комнате находиться. На меня давят стены и кажется, что они сжимаются, — прошептал Тигр. — Мне бы на свободу…

— Ты должен соблюдать покой и уединение. Не надо тебе на свободу. Ещё рано! — обрезал сэнсэй и обнял Тигра за плечи. — Идем-идем, не стоит тебе разгуливать по базе.

— Сэнсэй, это очень серьезно? — спросил я удаляющуюся спину. — Как мы можем помочь?

— Вы ничего сделать не можете. Просто оставьте его в покое. Вот и всё, — сказал сэнсэй. — Я сделаю всё сам.

— Сэнсэй, если что нужно, то только скажи.

— Вот я и говорю — отвалите от Тигра! — повысил голос Норобу. — Всё, Изаму, отвяжись, не до тебя сейчас.

Я пожал плечами и отправился восвояси. Мда, что-то темнил Норобу. И не хотел говорить! А вот это его «темнение» не всегда было хорошо. Мог бы и рассказать, что происходит с Тигром. Всё-таки не чужие люди!

Ладно, вызову Норобу на серьезный разговор, когда вернусь после обеда Окамото. Сейчас же надо добраться до поместья. На этот раз другой мототаксист не стал кочевряжиться, а поблагодарил меня за оплату и спросил — подождать меня или можно отправиться по другим заказам? Я отпустил парня.

Неизвестно сколько продлится обед и что будет после него. Поэтому задерживать рабочую единицу не следовало. Другим людям тоже могло понадобиться быстрое перемещение из пункта А в пункт Б.

Вежливые слуги проводили меня к поместью, а дальше я попал в руки Масаши. Он загадочно поджимал губы, когда вел меня в скрытую лабораторию. На все расспросы предлагал коврик, чтобы у меня челюсть не испачкалась. Похоже, что они сговорились с Нагаи.

В большом зале лаборатории меня встретили Сейташи Окамото и Кичиро Окамото. Дед и отец Масаши что-то разбирали в чертеже на столе. Я поклонился:

— Добрый день, господа Окамото.

— Добрый день, Такаги-кун, — обернулись на меня представители старшего поколения, а после Кичиро спросил. — Принес коврик?

— Да что вы заладили одно и то же? Вот умеете нагнетать атмосферу, — покачал я головой. — Что же такого вы соорудили?

— Мы «соорудили» нечто такое, что заставит тебя уронить челюсть.

— Вы все такие загадочные. И что вам далась моя челюсть? Неужели вы так хотите увидеть её лежащей на полу?

— Нет, что ты, Такаги-сан, мы вовсе не хотим увидеть её на полу. Это неэстетично. Вот на коврике... — усмехнулся Сейташи.

Я в ответ покачал головой.

— Ладно, не будем долго держать тебя в неведении. Надевай свой любимый костюм и выходи на центр, — проговорил Сейташи.

Мне понадобилось немного времени, чтобы с помощью слуги облачиться в костюм. Особых изменений в костюме я не нашел. Может быть немного утолщилась броня, да то — определил это только на ощупь. И вот я вышел на центр большого зала и дурашливо поклонился.

— Я готов ронять челюсть. Показывайте своё чудо чудное, диво дивное.

— Такаги-сан, приложи руку к груди. Видишь пять углублений для пальцев?

Да, небольшие углубления были. Я прислонил подушечки к ним и замер.

От брони отделились мелкие кусочки и ринулись вперёд. Серебристые точки, не больше булавочной головки, начали собираться воедино и, через несколько секунд, из комковатого серебристого облака передо мной возникла большая серебристая птица.

Величественный орел распахнул крылья, вытянул шею и заклекотал на меня. Раздались звуки, как будто спускающийся по лестнице человек тащил за собой черенок от лопаты. И этот клекот не был грозным! Он словно прозвучал по-дружески. Как будто залаял пес, встречая после долгой разлуки.

Возможно, мне это только показалось, но почему-то возникло такое ощущение.

— Ого, — искренне восхитился я. — А ведь и в самом деле есть отчего уронить челюсть. Это как так?

— Это далеко ещё не всё, — сказал Сейташи Окамото в наушнике. — Прикажи ему поразить вон ту цель!

В десяти шагах от меня из песка вынырнул манекен мужчины. Обычный манекен, на какой в магазине напяливают одежду.

— А как я прикажу? — спросил я в ответ.

— Подумай о том, что это твой враг и ты хочешь его смерти! — откликнулся Масаши.

Я посмотрел на орла, перевел взгляд на манекен и изо всех сил постарался возненавидеть эту магазинную куклу. Представил, что это был комиссар Мацуда.

Ну да, я больше не знаю никого, кого мог бы ненавидеть с такой же яростью.

Орел тут же повернул голову в сторону манекена и снова раздался звук черенка, бьющего по ступеням. Только в этот раз он уже не был дружеским, скорее, это был охотничий клич.

Птица подскочила в воздух, взмахнула пару раз крыльями, отчего песок возле моих ног рассыпался в стороны, и взлетела под самый потолок. Уже оттуда орел спикировал на манекен и в последний миг раскрыл крылья, отлетая прочь. Я видел, как манекен упал на спину, утыканный перьями-ножами как подушечка швеи иголками.

Орел же сделал бочку в воздухе и подлетел ко мне. Застыл возле ног, как верный пес.

— Приложи пальцы обратно к углублениям!

Я сделал то, что сказал Кичиро. В тот же миг серебристая птица превратилась в серебристое облако, которое рвануло ко мне. Мелкие крошки занимали места на доспехе, чуть-чуть наращивая толщину. Несколько секунд спустя от орла осталось только воспоминание в виде перьев на манекене.

— А вот теперь можешь удивляться! — раздался в наушнике голос Сейташи Окамото.

— Охренеть, — только и вырвалось у меня. — Как же вы это чудо создали?

— Вот, а мы же говорили, что у тебя челюсть отпадет! — послышалось в наушнике. — Ладно, это только цветочки. Раздевайся, ты с орлом ещё успеешь наиграться. А сейчас нас ждет обед с господином Одзавой и господином Утида. И ты там будешь играть не последнюю роль.

Всё-таки я был прав, когда оделся в официальный костюм!

Перед будущим тестем я не хочу показываться в повседневной одежде среди столь уважаемых людей. Не хочу заставить его испытывать за меня стыд. Это всё равно что на императорский прием припереться в шортах и сланцах, надетых на носки.

Наши отношения с Кацуми всё ещё не заходили дальше гуляний под ручку, но Кенджи уже рассматривал меня как партию для своей дочери. Пусть это и не афишировалось публично, но господин Утида уже отказал в предложении трем аристократическим родам, которые присылали к нему сватов. Сделал это корректно, чтобы отказ не послужил оскорблением, но тем не менее, отказал!

И это заслуживало уважения. Из-за этого самого уважения я и не касался покуда Кацуми. Целоваться целовались, но не более того. Никаких вольностей по отношению к возможной жене я себе не позволял. У нас был договор с Кенджи, а договор двух мужчин был нерушим, если они считали себя настоящими мужчинами.

Когда я в сопровождении Масаши зашел в гостиную, то взрослые уже расселись возле прямоугольного стола. Мы выдали по вежливому поклону и дождались, когда нам кивнут в ответ. Одежда на сидящих была тоже из официального разряда — костюмы, сорочки, галстуки. Тем самым выказывалось внимание к гостям и подчеркивалось почтение, которое они вызывают.

Вроде бы и обычный обед, но с другой стороны — это обед, за которым будут подниматься важные вопросы. А это уже не просто выезд на горячие источники, где можно прогуливаться в банных кимоно.

До важных вопросов ещё надо добраться, а пока что мы сели за стол и воздали должное поварскому искусству слуг дома Окамото. За столом шли неторопливые разговоры о таких малозначительных вещах, о которых можно было говорить при слугах. О погоде, о занятиях в академии, о предстоящих военных играх и шансах вашего непокорного слуги на победу в этих соревнованиях.

Во время обеда к нам присоединился мастер Нагаи. Он поприветствовал всех одним вежливым поклоном и сел по правую руку от меня.

Я также, как и Масаши, вел себя в соответствии с возрастом. То есть говорили в основном взрослые, а мы отвечали только в те моменты, когда к нам обращались.

Постепенно разговоры начали замедляться. Это происходило по мере таяния пищи в тарелках. После окончания трапезы слуги убрали всё со стола, а взамен поставили большой чайник с подогревом днища и семь тяванов. Как только все тяваны были наполнены, слуги покинули гостиную.