Желаете разжечь пламя революции? (СИ) - Шихорин Александр - Страница 12

Как мне казалось, приближение моё звучало просто великолепно. Половицы усиленно скрипели, сапоги ужасающе бухали, а старая лестница так многообещающе хрустела, словно по ней поднималась тварь не меньше дракона.

Долго искать ушлого торгаша не пришлось. Одна из дверей на этаже была настежь открыта и из неё испуганно выглядывали несколько рож, которые тут же попрятались, завидев мои светящиеся посреди кромешной тьмы глаза.

Без особой спешки зайдя в комнату, я увидел небольшой кабинет, наверняка принадлежавший раньше смотрителю приюта. И в этой крохотной комнате, за нехитрой мебелью пытались спрятаться те, кого застала тут тьма.

За тем стулом трясётся эльф. Надеется, что его не заметят. Ну, я его и не замечу. Вон там, за вешалкой, какой-то мелкий кот-эали нервно мечет хвостом. О, а вот и гоблин!

Взвизгнув, увидев над собой мой взгляд, когда я заглянул за письменный стол, Лакуш в чистейшей панике опрокинул стул подле себя и на четвереньках, чуть ли не катясь, рванул в ближайший угол, тщетно надеясь отыскать в нём убежище.

— Что!.. Что ты такое?! — взвизгнул он срывающимся голосом.

— Я Чёрный Плащ, — ляпнул я первое, что взбрело в голову. — Вестник Богини, палач грешников. И я пришёл за тобой, Лакуш!

Слегка позёвывая, я спустился на первый этаж и, выйдя на крыльцо приюта, окликнул смотрителя:

— Мастер Фарож, подойдите сюда, требуется ваше согласие по одному вопросу.

Народу на площади изрядно прибавилось, но оно и немудрено. Слухи о том, что здание окутало пологом чистейшей тьмы, должны были разлететься со скоростью света. Меня куда больше удивляло то, что сюда до сих пор не сбежалась вся городская стража. Разве что на отшибе площади неуверенно топталась парочка стражников, поглядывая в мою сторону, но они, наверное, были тут с самого начала, раз не спешат разбираться в том, что происходит.

Эали, довольно сильно хромая, подошёл ко мне. Смотрел он не без опаски и со здравой долей подозрения, но голос, когда он заговорил, звучал вполне уверенно:

— Надо понимать, вы тот самый Владыка демонов, про которого недавно болтали всякое?

— И будут болтать ещё, уж поверьте, — хмыкнул я. — Давайте пройдём в ваш кабинет. Господин Лакуш, выслушав все обстоятельства вашего положения, согласился передать здание вам. Дело за малым, вам нужно лишь поставить пару подписей на бумагах.

— Что?.. — глаза Фарожа чуть не выскочили из глазниц от услышанного. — Вы что, его…

— Даже пальцем не тронул, — совершенно искренне ответил я. — Привел доводы которые позволили ему увидеть ситуацию в новом, кхм, свете. Ну же, проходите, не будем затягивать.

Ошеломлённый мужчина слегка покачал головой и, поднявшись по ступеням, зашёл в здание.

По пути на второй этаж я буквально спиной ощущал желание эали засыпать меня вопросами, но по какой-то причине Фарож молчал. Виной тому была растерянность? Или, может, он просто побаивался? Нет, не похож он на того, кто стушевался бы от испуга. Дайсы всё ещё лежали у меня в кармане и давили аурой, но на крыльце он разговаривал вполне уверенно. Скорее всего, мужчина просто не видел смысла задавать какие-либо вопросы, пока не увидит, что происходит в кабинете.

А в кабинете сидел господин Лакуш и, всхлипывая, трясся на стуле, буравя взглядом пятно на старой посеревшей штукатурке. Оно и не мудрено, не каждый день по твою душу приходит палач грешников, норовя отобрать жизнь и душу за презренный поступок. К счастью для Лакуша, Богиня милостива и всегда готова отпустить грехи в обмен на достойные деяния. Например, передачу в дар приюту здания с последующим ремонтом и заменой мебели, а также договором на спонсирование приюта в последующие десять лет.

Могло показаться, что я несчастного гоблина буквально загнобил и загнал в чёрное тело, но на деле я планировал повернуть всё так, что в будущем торгаш даже будет благодарен за произошедшее сегодня. Хотя бы ради того, чтобы у него однажды не возникла мысль хитростью расторгнуть договоры или как-то отомстить приюту.

— Прошу, — я указал рукой Фарожу на подготовленные Лакушем бумаги. Почерк прихрамывал ещё пуще, чем эали, ведь гоблин трясся как осиновый лист на ветру, заполняя договора, но пока текст был разборчивым, это не имело никакого значения. — Ознакомьтесь и подпишите.

Кинув неопределённый взгляд на Лакуша, эали подошёл к столу и, присев на стул, погрузился в чтение. Кажется, Фарож не сразу поверил в то, что увидел, так как бумаги в своих руках он перечитывал несколько раз.

— Немыслимо… — тихо пробормотал он, наконец положив их обратно на стол. — Я не могу подписать что-то подобное, это слишком…

— Хорошо? В жизни так иногда бывает, — усмехнулся я. — Ни о чём не беспокойтесь, просто подпишите.

— Д-да, — подал дрожащий голос гоблин. — Я… Я… раскаиваюсь, да. Я бы… был не прав. Эт-т-то мои извинения, м-мастер.

Строго говоря, я был удивлён, что гоблин сохранил способность внятно говорить. Критическая удача от броска дайсов сработала настолько хорошо, что в какой-то момент я действительно заопасался за его жизнь, пока страшал небесной карой, и был вынужден сбавить обороты.

Зато торгаша действительно проняло. Так проняло, что аж душа во рту пенилась.

— А… — Фарож явно хотел что-то мне сказать, но осёкся и после нескольких секунд размышления, пожевав губами, потянулся за пером.

Как правило, записи в этом мире вели местной разновидностью карандаша или даже тонким куском угля, но важные подписи ставились только чернилами. Но дело было, как ни странно, не столько в том, чтобы защитить подписи от изменения или каких-то иных махинаций, а скорее в устоявшейся традиции.

— Поздравляю, — кивнул я, когда эали, поставив последнюю закорючку, воткнул перо обратно в чернильницу. — У ваших детей теперь есть не только крыша над головой, но и надёжное будущее. Полагаю, вам стоит сообщить им об этом как можно скорее. А мне ещё нужно сказать пару слов господину Лакушу.

— Понимаю, — кивнул мужчина. — И… спасибо.

— Вознесите свою благодарность Богине, а не мне. Ведь лишь благодаря ей я оказался рядом и узнал о вашей беде.

— Вот значит как… Я запомню это.

Когда эали вышел за дверь, я повернулся к Лакушу и тот нервно икнул.

— В-вы обещали!.. Что б-буду жить!

— И вы будете жить, ведь ваш грех отныне искуплен, — кивнул я, присаживаясь на стул напротив. — Более того, Богиня милостива к детям своим, даже к таким, как вы. Понимаю, вы это пока не осознаёте, но праведная жизнь, первый шаг к которой вы сделали сегодня, принесёт вам великое благо, если вы не оступитесь.

— К… каким же образом?

— Лакуш, Лакуш… Вроде бы торговец, но не видите выгоды под собственным носом… — я разочарованно покачал головой. — Вы ведь теперь меценат. Благотворитель. Из памяти людей быстро выветрится то, что вы пытались сделать с приютом, но они будут отлично видеть то благо, которое вы подарите ему в скором времени. Договоритесь с Фарожем, повесьте у входа табличку, гласящую, что приют находится под вашим патронажем и что часть дохода сети магазинов… Как там называется ваша сеть магазинов?

— Ч-что? К-какая сеть? — недоумённо переспросил Лакуш.

— О, Богиня, только не говорите мне, что ваши лавки не связаны общим названием, которое было бы на слуху у каждого! — закатил я глаза и поинтересовался с характерной интонацией. — Дорогой Лакуш, таки кто из нас двоих торговец, вы или я? Почему мне таки приходится учить вас основам продвижения своего дела? Ладно, не важно. В общем, договоритесь о табличке. И на входе в каждую свою лавку повесьте объявление, что часть дохода направляется местным сиротам. И в скором времени все сердобольные жители столицы станут вашими клиентами!

Излечить душевную травму можно разными способами. Долгими беседами с толковым душеправом. Сменой обстановки и работы. В конце концов, медикаментами. Но для гоблинов, кажется, лучше всего работал звон полновесных золотых монет из-за горизонта.