ПТУшник 2 (СИ) - Белов Иннокентий - Страница 10
- Предыдущая
- 10/57
- Следующая
Зачем приготовил еще один выход — сам не знаю, однако, пусть будет, карман не оттягивает, в отличии от книг.
Потом прохожу по улицам и дворам до спасительной двери и там тоже расшатываю крепко забитый теперь штырь.
Все, вроде везде подсуетился, теперь, только если комнату снять в доме, чтобы еще улучшить свое положение торгующего с рук спекулянта.
Делать мне пока нечего, возвращаюсь в подъезд, откуда могу хорошо разглядеть всю толкучку.
Торговля начинается в десять утра и длится до двенадцати, до часа стоят самые упертые спекулянты, оставшееся время я провожу в подъезде, собираясь познакомиться с торговым народом, сам не показываясь на виду.
Стою, прижав нос к грязному стеклу, пока понемногу собирающийся внизу народ создает первый круг вдоль стены дома, держа вещи для продажи в руках.
Странно, моих конкурентов по торговле книгами тоже нет, ни знакомых мужиков с Рижского, ни второй компании, с которыми я так и не успел близко познакомиться. Они, в отличии от конкурентов, книги свои не сбросили и как смогли выпутаться при облаве или не смогли это сделать — мне не известно.
Зато, мужики с Рижского потеряли все свои книги и теперь вряд ли смогут чем-то здесь торговать, мешаться у меня под ногами пока не будут, к счастью.
Знакомых по прежней торговле я вижу немного. Да, в общем-то, почти никого, только продавец паленых кроссовок снова появляется на своем месте, но, и он держится поближе к той парадной, где притаился сейчас я.
Перешел с одного угла двора на противоположный, думаю, это не просто так случилось. Есть у него какой-то план. Как и у меня.
Наверняка, позаботился заранее снять какую-нибудь комнату в этом подъезде, чтобы каждый раз не отсыпать милиции много денег за свое освобождение. У него обороты вполне это позволяют, кроссовки он продает довольно дорого и может себе позволить лишнего не рисковать.
Вижу продавцов дисков и кассет снова, только, не помню, те они самые или нет, которые сбросили свой товар в тот раз. В тот счастливый для меня день.
Все, народу уже набралось солидно внизу, видно, что прежние обороты торговля из-под полы снова набрала и можно спускаться вниз.
Что я и делаю, выхожу из подъезда, вижу отчетливо, что продавец кроссовок почему-то с испугом чуть не подпрыгивает, когда раздается скрип двери.
Нервы у него тоже шалят изрядно, похоже.
Рассмотрев меня и то, как я выкладываю на хозяйственную сумку книги, он успокаивается и потом кивает мне, понимая, что уже видел меня раньше. И, значит, я тоже свой, проверенный временем и облавами спекулянт.
Я тоже здороваюсь с ним, сразу начинаю торговать книгами, отвечая на вопросы появившихся покупателей.
Процесс идет довольно обнадеживающе, и у меня и около продавца кроссовок народ хорошо рядом толпится, за пару часов у меня купили шесть книг, одну даже за двадцать пять рублей.
Наторговано уже под сотню, дела идут отлично, теперь я больше смотрю на проходы мимо пристройки, ожидая появления милиции.
У соседа торговля так же радует мужика, теперь он каждый десять минут исчезает в подъезде, видно, что за новой парой. Потом выныривает, зовет очередных покупателей в сам подъезд и вскоре они выходят. Обычно уже с купленными кроссовками на ногах, свою прежнюю обувь держат в полиэтиленовых пакетах, видно, что по совету продавца.
Чтобы сберечь ее при возможной облаве, так, наверняка, он советует всем.
За оставшейся парой для примерки присматриваю уже я, по его просьбе и понемногу мы начинаем общаться между собой с ловким азербайджанцем.
Заметив тревожные взгляды, которые я бросаю постоянно в сторону пристройки, Вагиф, как зовут спекулянта с юга, подходит ко мне поближе и шепотом спрашивает:
— Ты на охрану скинулся?
Охренеть, их тут, что, уже крышует кто-то? Может, он свою национальную крышу мне хочет предложить?
Совсем рядом институт Лесгафта, конечно, там куча крутых спортсменов, только, я про сбор денег еще не слышал в это невинное время, такое дело должно начаться в конце восьмидесятых.
На рынке в Девяткино, насколько я помню, Ульянка до тех времен не доживет.
Но нет, это просто местные торгаши самоорганизовались, теперь скидываются паре пацанов, чтобы они во время торговли прикрывали нашего брата от внезапного появления милиции. В общем, парни стоят на стреме и при обнаружении людей в форме дадут полминуты или минуту, чтобы разбежаться или спрятаться господам спекулянтам.
Я, конечно, согласен с таким правильным распорядком, Вагиф кивает кому-то, показывая на меня, вскоре ко мне подходит один из продавцов дисков с фирменными кассетами, я выдаю ему один рубль на часовых и сразу покупаю за двадцать рублей кассету TDK на девяносто минут.
Наверно, скидка, как своему по такой цене, раньше кассеты по двадцать пять рублей продавали, не дешевле.
Теперь я присматриваю за кроссовками соседа, он за моими книгами, начинается такой взаимно полезный симбиоз среди торгующей братии, как и положено среди людей, балансирующих на крайне шатких моральных и нравственных позициях в полноценном социалистическом обществе.
Да еще и занимающихся сурово уголовно наказуемыми деяниями.
Я продаю еще одну дорогую книгу за двадцать пять рублей и очень довольный спешу на вокзал, не забывая смотреть по сторонам, даже обхожу Рижский проспект по Измайловскому, чтобы не встретиться с пострадавшим гопником и его компанией.
Тем, что не случилось никаких проблем, тем, что отлично расторговался без отсутствующих пока конкурентов. И еще тем, что понемногу навожу полезные связи среди своих собратьев по опасному бизнесу.
Глава 5 УДАЧНО ТОРГУЮ
Пробегая мимо здания и голубых ворот альма-матер, я вспомнил, что на этом самом месте, около памятника Лермонтову, когда-то случилась эпическая битва с непосредственным участием одного моего земляка.
Зеленый патруль в составе майора и пары сухопутных курсантов оторвался от приписанного места своей дислокации около Балтийского вокзала и опрометчиво прибрел сюда, где и обнаружил около памятника Михаилу Юрьевичу пару хорошо пьяных курсантов-подводников.
Естественно, старательно начал их писать и задерживать, не подозревая об опасности, нависшей над их головами.
В училище замечают такой беспредел, сразу же реагируют, выбегая на помощь братьям, впереди всех бежит мой земляк. Размахивая спионеренной где-то учебной гранатой, перебежав Лермонтовский, он выдергивает чеку и бросает боеприпас в окаменевших при виде такой решительной атаки патрульных.
Что проносится в головах у них, у поддатых курсачей, у других парней, бегущих следом или у тех же гражданских, стоящих рядом на остановке — трудно себе представить в этот трагический момент.
Зато, бравый майор, успевший повоевать в Афгане, мгновенно ориентируется в ситуации и рявкает: — Ложись!!!
Его подопечные, конечно, уже натренированы своей зеленой жизнью к исполнению команд не раздумывая, вовремя реагируют и бросаются на пузо около памятника. Граната хлопает имитационным запалом, набегает толпа не успевших ничего понять курсантов и охаживает ногами оборзевший патруль.
Точно не знаю, что случилось дальше, наверно, вмешалась милиция, один из пьяных курсантов так и не смог убежать с места преступления, его отправили на два года в дисбат. А моего земляка, храброго гранатометчика, просто отчислили из системы на Северный флот, и он восстановился в училище через год.
Похоже, что отец у него не зря служил на флоте много лет, смог помочь своему сыну.
Кстати, патруль никого не опознал, все так быстро случилось.
Однако, использованную гранату нашли за укладкой моего земляка.
Как человек хозяйственный, он не стал оставлять валяться на земле уже использованный, однако, еще нужный в жизни учебный боеприпас.
Воспоминания об этой эпической истории пробегают в голове, однако, постоянная работа по поводу произошедшего когда-то и снова собирающего случиться теперь ведется постоянно. У меня потихоньку снимаются какие-то пласты знаний, я вспоминаю, что перед днем смерти Генсека произойдет какое-то хорошо знакомое мне событие.
- Предыдущая
- 10/57
- Следующая