Генерал-адъютант его величества (СИ) - Леккор Михаил - Страница 14

Очень удачной приобретением стало для Макурина публичное приобретение императорской семьи и самого императора Николая I. То есть не то что они были инициаторами компании, это было бы, по крайней мере, смешно и даже оскорбительно. Но все представители высшего света и полусвета знали, что хотя бы в обед, да еще в ужин император и императрица и их дети в меньшем объеме всегда едят либо соленое Иваси, либо какое-то блюдо с ними.

Между прочим, новое кушанье — соленая рыба довольно долго стала называться Иваси. И только уже после смерти Николая I в 1870-е годы (читатели, надеюсь, помнят, что это параллельный мир), оно стало примирительно называться соленая селедка Иваси.

А сам Андрей Георгиевич долгие годы гордился этим мероприятием. Пусть и он не сам был первооткрывателем даже в этой Вселенной — в Западной Европе к этому времени соленая селедка была распространенным блюдом практически всех слоев населения — но их производители жестко держали рецепт приготовления и Россия, наверное, долго еще не знала этого блюда, не вмешивайся сюда попаданец. Эти гамадрилы селедочного хвоста, между прочим, пытались было притянуть русского автора-изобретателя к суду. Ха-ха, министра и святого!

Уровень Макурина в России был уже настолько высок, а вместе с этим и в некоторых европейских странах, что судебный процесс сразу же забуксовал. А окончательно он рухнул после приезда в Россию королевы Виктории. Одна из первых успешных монархинь в мире, она была неудачна в личной жизни, никак не умея родить детей. Ну или хотя бы одного ребенка.

Макурин, будучи кардиналом католической церкви, как сумел, помог женщине. Конечно, англиканская церковь, а Виктория была ее главой, не то, чтобы католицизм, но все-таки довольно близко в отличие от православия и, тем более, мусульманства. А потом, мы же живем в цивилизованном XIX веке, а русский святой, побывав на Небеса, прилюдно объявил, что Бог там один, а это люди напридумавали различных церквей. Он же, кстати, сообщил, что Господь в небесном мире не раздражается. И вообще, лучше плохой мир, чем хорошая война и священнослужители должны об этом подумать.

Виктория вместе помолились, каждый на своем языке и на своих обрядах, потом они еще несколько раз поговорили, причем королева была с мужемАльбертом, герцогом Саксен-Кобург-Готским.

И после этого святой объявил, что у Господа нет больше сомнений в добром имени королевы Виктории, и она может честно исполнять свой человеческий долг женщины и матери. Это было как-то не очень скромно, но Виктория вдруг стала рожать одного ребенка за другим. А за русским святым пошел авторитет святого человека, если так можно сказать. И уж к суду тянуть его уже не стали, себе дороже.

Глава 6

Другой хозяйственный проект — производство сахара — Андрей Георгиевич оценивал гораздо ниже. Хоть и понимал, что не прав и новый продукт произведет в питании россиян существенную революцию на долгие годы, а вот эмоции свои перебороть не мог. Да и то, много ли он сделал? Нашел изобретателя — самоучку, сказал ему несколько одобрительных слов по поводу деятельности в целом и проекта в частности, выделил пару — тройку тысяч рублей — сумма для изобретателя огромная, а для самого Макурина уже мизерная. И, пожалуй, все.

А ведь, процесс, как говорится, пошел. И как пошел! Вот что называется, проект во времени, когда и экономические условия созрели, и народ полностью готов и ждет. Сам еще не знает чего, но уже в ожидании. Всего-то подопнуть легонечко и спокойно отойти в сторону и глазеть.

Изобретатель Алексей Семенович Григорьев — мелкий дворянин без рода, без денег, поручик Сумского пехотного полка в отставке — сумел в своем небольшом поместье, почти в огороде, при помощи трех крепостных крестьян, не только вывести новое растение, называемое в дальнейшем сахарная свекла, но и получить технологию производства сахара из свеклы, примитивную пока донельзя. Но ведь получил!

А потом несколько почти десятилетий барахтался, как муха в паутине, не имея ни денег, ни административных разрешений, ни даже добрых слов. До святого Алексей Семенович дошел случайно. При чем как дошел, скорее, наоборот. Святой проводил один из своих святительских выездов на этот раз в черноземную полосу. Помолился со всеми, провел фугу лечения и в конце, как водится, спросил у прихожан, нет ли у них больших потребностей. А чтобы не скромничали и понапрасну не молчали, пустил волну раскаяния.

Вот тогда и узнал он у изобретателя о его грустной судьбе, и о том, как медленно развивается «Сахарный проект». Хотя все уже готово, и земля есть, и помещики, вроде бы готовы выращивать, и крестьяне не плюются и не говорят о дьявольском семени.

Проблема в инвесторах. У бедного, почти нищего изобретателя, конечно, никогда не будет таких денег, а богатые россияне не хотят инвестировать в рискованный проект. Хотя даже как не хотят? Во второй четверти XIX века богатыми были только дворяне, которые не только не умели, но и не хотели зарабатывать деньги инвестициями.

А тут еще активизировались поставщики тростникового сахара из Америки. Прибыль этого продукта давала миллионы рублей прибыли. То, что он был очень дорог и не доставался простым людям, их не очень-то интересовали. Закон рынка: хочешь — бери, хочешь — не бери, все добровольно.

Про свекольный сахар они и знать не хотели, решив придавить реформаторов деньгами, а при случае и силой, дав взятку нужным чиновникам.

Андрей Георгиевич, попаданец XXI века, конечно, был чужд таким настроениям. Поговорив немного, он, восславив милостивого Бога, по-доброму сказал чуточку слов, и даже денежек предоставил. Конкурентам он вообще ничего не сказал. Те сами, узнав, кто появился на стороне свекольного сахара, тихонечко ушли.

О дележе прибыли не говорили. Феодальная России того времени была не той страной, где господствовало патентное право. Нет, здесь по-прежнему решало право сильного и денежного. Так что сколько дал его превосходительство министр и действительный тайный советник, тому и должен радоваться бесправный изобретатель. О святом положении его высокопоставленного покровителя Алексей Семенович не то, что не знал, просто не верил. Был он прагматичен до конца костей и в Бога, к сожалению, не верил. Да и не об этом речь.

Разумеется, изобретатель был щедро вознагражден, хотя и сам Макурин оказался завален деньгами. Это ведь даже если по несколько копеечек с россиянина взять, то сколько будет? А брали больше, гривенниками, даже полтинниками, а кто богаче рублями. Очень уж вкусен и дешев был сахар. А уж пищевая промышленность сразу брала на миллионы рублей.

По этому поводу, Макурин сам хвалил свою продукцию. При чем, как хвалил? Скорее уж заваливал императорский стол. Когда еще российский дешевый свекольный сахар не был известен, а головами тростникового давали взятки, так они были дороги, Андрей Георгиевич принес на вечерний чай голову сахара и смело взгромоздил ее в центре стола личной августейшей столовой.

В ней было в этот час только трое мужчин — Николай I, цесаревич Александр и сам Макурин. Вообще, император, как военный, все любил делать «во фрунт», в том числе и кушать. Его семья к этому давно уж была приучена. Но порядок к ужину был более мягок и каждый приходил, как мог.

Николай покосился на сахарную голову, но смолчал. В конце концов, ужин это не парадный строй, каждый волен носить свои продукты, раз уж был приглашен. Так что сахар был как бы не был увиден ни императором Николаем I, ни, тем более, цесаревичем Александром. Хотя тот и хмыкнул и укоризненно посмотрел на святого, что ж ты, мол, делаешь? Но словами никак это не обозначал.

Но Макурин не сконфузился, более того, он даже сам предложил сахару императору. Николайк сладкому был равнодушен. Ел, конечно, тем более с чаем, но не преувеличивал. И от предложения Макурина отказался, показал маленькой ложкой, мол, пью со сладким вареньем.

Тогда настырный сегодня министр предложил сахар цесаревичу. Тот не отказался, отщипнув специальными щипчиками небольшой кусочек.