Тафгай 6 (СИ) - Порошин Влад - Страница 51

— Помнишь, ты говорила, что Гордон «прикормил» какую-то негритянскую банду? Как эти разбойники называются, и какой район южного Чикаго они контролируют?

— Банда? — Лорен поёжилась от неприятного чикагского ветра. — Чёрный цветок — нет, черный тюльпан — не то. Чёрт, Гордон же упоминал как-то. Вспомнила! Чёрный авангард. А вот район я не знаю, я там не была, там вообще каждый день кого-нибудь убивают. Пошли уже в тепло.

— Не пей больше, тебе хватит, — задумчиво пробормотал я. — Иначе вместо Санты придёт наш русский Дед Мороз и превратит тебя в кусок льда, как непослушную девочку.

* * *

В понедельник 25-го декабря, в официальный выходной день в США, я решил немного поработать частным детективом, чтобы ответить на несколько вопросов: где «пасётся» банда «Чёрный авангард», в какой ночлежке этого района прячется сволочь Гордон Дэвис и есть ли жизнь на Венере? Впрочем, последний вопрос — это факультативно. И за ответами я пошёл туда, куда стекаются все городские сплетни в первый попавшийся бар на нашем «польском Бродвее» под названием «Закопане». Вообще американские маленькие бары и рестораны — это то место, где люди коммуницируют. Допустим, ты эмигрировал из Венгрии, устроился на какую-нибудь работенку, снял дешёвую квартирку, тебе плохо, ты никого не знаешь, тебя пугает неизвестность, что делать? Идёшь в ближайший бар, выпиваешь кружку пива, перекидываешься парой фраз с посетителями, а назавтра тебя знает весь район.

Наверное, поэтому в «Закопане», меня сначала встретили восторженными криками: «Хелло, Большой Таф», «Да здравствуют Чёрные ястребы», а потом сам бармен и какие-то посетители попросили передать привет мистеру Вольфу. Оказалось шаманидзе, здесь успел кому-то вылечить руку, кому-то устранил боли в животе, кому-то в спине. И я в свою очередь пообещал, что первым же письмом в Финляндию написать, что в «Закопане» шамана Волкова любят и ждут.

— Привет, Стиф, — поздоровался я с барменом, прочитав его имя на табличке, прикреплённой к нагрудному карману, усевшись на неудобный высокий стул у барной стойки.

— Привет, но это не моя рубашка, — улыбнулся бармен. — Я — Дэвид.

— Извини, забыл, что вы в Рождество меняетесь рубашками, — хохотнул я. — Мне бы одного человечка найти. Я ему задолжал пару сотен, а он куда-то исчез.

— Ха-ха, — засмеялся Дэвид. — Кто-то из нашего западного района? Как имя, может, я его знаю?

— Имя Гордон, но он недавно переехал в южный Чикаго.

— Неудивительно, что ты его потерял, — присвистнул бармен. — У меня свояк частный детектив. Если хочешь, я могу позвонить ему? За сто долларов он тебе отыщет бездомного в южном пригороде, ха-ха. Ты пока чего-нибудь поешь, он сам сюда может подойти.

— Буду признателен, — согласился я, заказав греческий салат и отбивную с бобами, при этом оставив двадцать баксов на чай.

* * *

Невысокий, но коренастый парень, бывший полицейский Кшиштоф Бачурски настоящий частный детектив, в отличие от меня любителя, за час кое-кому позвонив, вычислил район обитания бывшего цэрэушника Гордона Дэвиса. Этим районом оказался злосчастный Ривердейл, на 15 тысяч человек жителей, только четверть имела хоть какую-то работу. Неудивительно, что основные доходы поступали в этот самый южный район Чикаго благодаря торговле наркотиками, проституции и угона дорогих автомобилей. Мы с Кшиштофом уже пятнадцать минут сидели в его машине напротив входа в местный наиболее крупный ресторан с насмешливым названием для царящего здесь бардака — «Счастливчик».

— Почему ты думаешь, что твой друг в Рождество придёт именно сюда? — Спросил Бачурски. — Там дальше по улице ещё несколько вонючих забегаловок поменьше.

Я посмотрел по сторонам. Райончик кончено был ещё тот. Двух или трёхэтажные дома, без архитектурных изысков, больше похожие на гаражи с кирпичными стенами давным-давно не знавшими ремонта. Добавляли депрессивности — мусор, валяющийся вдоль обочин дороги, снующие туда-сюда крысы, пешеходный тротуар из кривых бетонных плит. И воздух здесь бы пропитан чем-то сгнившим, с примесью слабо уловимого запаха марихуаны. Вроде бы «Брата 2» снимали в похожем районе.

— Согласен, высиживать нечего. — Я немного размял костяшки кулаков. — Я сейчас зайду в бар-ресторан и вежливо спрошу, как пройти в библиотеку? Кхе-кхе.

— В этом районе нет библиотек, — пролепетал Кшиштоф.

— Вот поэтому в округе такой свинарник. — Я вышел из машины и добавил. — Жди меня здесь. Я быстро.

Между тем внутри питейного заведения было вполне прилично, не хуже чем в польском ресторанчике «Закопане». Только контингент был диаметрально противоположный. Если в первом пабе европеоиды были в подавляющем большинстве, то во втором ни одного представителя белой расы я не заметил. И так как меня никто не узнал, ведь хоккеем местные жители не интересовались, я, включив дурака, заорал:

— Свободу Анджеле Дэвис, от Анджелы Дэвис руки! Я есть рашен коммунист, хелло товарищи афроамериканцы! — Я нагло попёр к барной стойке, отодвинув в бок, вставшего на дороге, недовольного чем-то бугая, и усевшись напротив бармена, потребовал. — Чёрный кофе, шнель, шнель, бистро, бистро. Что уставился родной? — Спросил я по-русски, непонятливого мужика и продолжил по-английски. — Ты хотеть вступать в ряды комсомол? Платить партийный взнос? Ну, и не дыши на меня перегаром. — Последнее предложение я опять сказал на русском.

— Какого чёрта ты тут делаешь?! Какого хрена ты сюда пришёл?! Да я тебе сейчас голову оторву! — Заголосил непонятливый афроамериканец. — Смотри мне, мудак, в глаза!

После последней фразы рассудок буквально на одну секунду покинул мой мозг, а за этот короткий промежуток времени бузотер зачем-то лицом клюкнул в столешницу основательной деревянной барной стойки. Само собой, когда я ему немного надавил на затылок. Одним словом — помутнение.

— Хорошего Рождества товарищи. — Я помахал рукой остолбеневшим мирным посетителям данного ресторана. — Он был против Анджелы Дэвис и Нельсона Манделы. — Я кивнул на пол, где уже успел развалиться неприятный скандальный тип.

Небольшая встряска пошла на пользу и бармену, ведь он почему-то не спешил готовить мне чёрный кофе, а как только бугай упал и затих, то работа по кулинарной специальности буквально закипела в его руках.

— Товарищ, — обратился я к перепуганному работнику общепита и подозвал его поближе. — Я искать рашен разведчик полковник Исаев. У меня для него посылка от товарищей Иосифа Сталина и Лаврентия Берии. Деньги, оружие и героин для подрыва мировых устоев империализма. Зовут его если по-вашему — Гордон Дэвис. Он белокожий, среднего роста, сухощавый, наверное, не бритый и воняет от него давно нестиранной одеждой, где-то окопался здесь, прячется от ЦРУ.

Под ногами вдруг зашевелился этот неприятный тип, который обзывался. Поэтому я его приподнял и ещё раз познакомил с меню, лежащим на столешнице барной стойки, ткнув в небольшой листок уже разбитым лицом, чтоб освежить ранее полученные ушибы.

— Хороший парень, — усмехнулся я, когда здоровяк вновь упал и притих. — Крепкий какой. Другой бы на его месте ещё минут десять в себя приходил, а этот сразу встал. Надо бы его всё же принять в комсомол. Пиши адрес, мне ещё сегодня листовки раскидывать. И не вздумай позвонить в полицию, у коммунистов длинные руки. Кхе. Вот тебе тридцать баксов за кофе, хорошего Рождества.

Я шлёпнул на стол три зелёные бумажки с портретом Александра Гамильтона, первого министра финансов США и забрал себе маленький клочок бумажки с адресом Гордона Дэвиса, бывшего офицера ЦРУ.

* * *

Где-то минут через тридцать я уже стучал в дверь «неуловимого» цэрэушника, которого чикагская полиция безуспешно искала больше месяца.

— Входи грязная сучка! — Донесся из-за двери знакомый голос.

«Входи, так входи», — подумал я и влетел ураганом в жуткую комнатушку и, не давая опомниться окопавшемуся здесь Гордону, зарядил длинным боковым в подбородок. Однако надо отдать должное бывший цэрэушник успел среагировать, ушёл с линии таки и уже сам пробил с ноги в живот. От удара по моему великолепному прессу, чуть-чуть сбилось дыхание, и одновременно желание разорвать противника на части выросло многократно. Поэтому следующую серию прямых и боковых ударов я выбросил с невероятной скоростью. Гордон кое-что из этого смог заблокировать, но оказавшись прижатым спиной к стене, большую часть всё же поймал на лицо, которое за несколько секунд превратилось в один большой синяк.