Домашний учитель для чудовища (СИ) - Голотвина Ольга - Страница 9

Короче, мечта.

И вот теперь эта мечта, одетая в тренировочный костюм и с переброшенным через плечо полотенцем, стояла перед закрытой дверью спортзала, держа в руках свитер и явно не зная, что с ним делать. И вход ему преграждала какая-то мелкая пигалица. Тощая, рыжеватая, в униформе обслуги и… ну да! с буквой «А» на лацкане.

Холодные бледно-голубые глаза (тут она угадала) равнодушно скользнули по Сандре.

— Мисс Леман. Ваш допуск валиден. Прошу.

Она отступила на шаг от мембраны, по-прежнему перекрывая путь мистеру Лаврову.

Стеклянный взгляд. Механические интонации. И как только раньше Сандра умудрилась принять это за иронию?

Чувствуя, что лицо заливает жаром, она прошмыгнула мимо кибер-няньки (или кто она там? сиделка? санитарка? и почему чертов принц зовет ее Сони, ведь всех медицинских дживсов зовут Фло?) в тренажерку. Похоже, сегодня придется ограничиться только тренировкой: никакой, даже самый симпатичный, тренер не способен конкурировать с ожившей мечтой.

4. У каждого своя кнопка

Виктория Браун

Шир, Второй Экваториальный округ, усадьба «Зеленые холмы»

месяцем ранее

Нельзя сказать, что Викки людей не любила. Как можно не любить тех, кем так легко пользоваться?! Нажать на нужную кнопку — и вуаля! Человек полностью в твоем распоряжении и делает все, что ты хочешь. Главное, нажимать правильно и кнопки не перепутать.

Когда-то кнопки хватало одной на всех: надо было просто заплакать. Или, для усиления эффекта, округлить глаза и сказать прерывистым шепотом: «Мам-м-ма…» Именно так, одно только слово, больше ничего. И чтобы голос прервался, как будто собираешься разрыдаться.

Хотя вроде бы глупость — она ведь обычно в такие моменты и так уже плакала, ну так спрашивается: и зачем? Но на взрослых почему-то действовало безотказно. Викки, хоть была маленькая и глупая — меньше пяти стандартных лет! — но даже и тогда понимала свою выгоду. И пользовалась.

Папочка говорил, что она очень похожа на маму, такая же рыжая и кареглазая. От папочки у Викки только подбородок, такой же упрямый и твердый. «Не женственный» — говорила миссис Эмсон, когда думала, что Викки ее не слышит. Многое она понимает, эта миссис Эмсон! Если она такая умная — то почему простая кухарка? Вот то-то и оно!

Собственный подбородок Викки нравился. Прекрасный подбородок, фамильный. Жаль, конечно, что не такой широкий и квадратный, как у папы, ну да ничего, Викки его еще разработает! Вон мистер Уориш, начальник охраны, мышцы себе накачал, они у него как булыжники. Вот и Викки себе подбородок такой же накачает! Будет совсем отличный подбородок, фамильный, с ямочкой.

Раньше Викки расстраивалась, что от папочки у нее только подбородок, а остальное совсем как у мамы. Потом поняла, что это очень удачно как раз вышло. Потому что папочка хоть и самый умный, но своя кнопка есть и у него. То, что она так похожа на маму, это и есть его главная кнопка. Безотказная. Только жать на нее надо осторожно и не слишком часто, потому что папочка умный. Очень умный. Только ведь и Викки вся в папочку, правда? Ну кроме волос и глаз «цвета кофейного ликера». Это дядя Ди так сказал. Глупый он, дядя Ди: кофейный ликер — та еще гадость, даже на вид. А у Викки глаза красивые. Как у мамы.

Мамы она не помнила совсем. Просто слово, одно из многих. Но если это слово в сочетании с трагическим взглядом и заломленными бровками действует даже на папочку — то глупо было бы им не пользоваться, ведь правда же? Вот Викки и пользовалась, и пользоваться будет, к собственному удовольствию и семейной выгоде, конечно. И папочка будет ею гордиться. Обязательно. Когда-нибудь.

У каждого человека есть своя кнопочка, надо ее только найти.

Куда сейчас? На кухню.

Кому попало на кухню вход воспрещен. Если кто-то из слуг пытается туда сунуться, миссис Эмсон просто звереет, может вытянуть полотенцем прямо по лицу. Ей помогают два дживса, а живым людям вход воспрещен. Миссис Эмсон даже на управляющего однажды накричала, Викки сама подслушала. Миссис Эмсон это сошло с рук, потому что она — талант, так папочка сказал.

Но Викки — это вам не «кто попало». Викки и на кухню запросто входит.

С кухаркой все просто. У нее кнопочка прямо на виду, не прячется совсем. Можно сказать, зеленым светом светится, знай нажимай!

— Добрый день, миссис Эмсон! Я на минуточку, я вас не буду отвлекать.

— Здравствуй, птичка моя!

Так, теперь улыбочку. И проникновенный взгляд. И глазками захлопать. Такой трогательный ребенок, милый и немножко глуповатый.

— Миссис Эмсон, не могли бы вы налить мне в термос какао? Это не для меня, это для моего мишки…

Теперь вынуть из кармана Винни-Пуха, с умильным видом протянуть его кухарке:

— Посмотрите, какой он грустный! Он хочет кушать, бедняжка! И он так любит какао!

Дальше предсказуемо: миссис Эмсон расплывается в улыбке, берет у Викки термос и наполняет его какао.

— Держи, мое солнышко, угости своего медведя. Что-то он у тебя и впрямь приуныл.

— Ах, спасибо, миссис Эмсон! Вы такая добрая!

И уходить, немедленно уходить, пока кухарка не начала говорить всякую ерунду про то, что сладкое перед обедом вредно для аппетита… что Викки не разрешено клянчить лакомства на кухне, потому что существует рацион питания… А главное, пока миссис Эмсон не вспомнила, что это уже третий термос с какао, выклянченный за три дня для сластены Винни-Пуха. Пора менять сценарий. Или вообще добывать еду где-нибудь еще.

Жаль, если на кухню больше будет нельзя сунуться. Миссис Эмсон действительно добрая. Просто тает на глазах при виде милой наивной девочки, которая втягивает ее в свою игру.

И ведь почти не пришлось врать: какао действительно не для Викки…

Понятное дело, и не для Винни-Пуха. Но никто не должен знать, для кого. Это взрослая тайна. Серьезная. Опасная. Ни разу не игра.

С едой сложно, а вот со временем хорошо. Училка наверняка не удержится, пересмотрит не только первый сезон своего любимого сериала. Правда, потом придется вытерпеть пересказ глупейшей истории про идиотку, которая не может выбрать между миллионером и космическим пиратом, но два или даже три свободных дня (полностью свободных!) того стоят. В конце концов, за все надо платить, так говорит папочка, а он глупостей не болтает.

Папочка вообще много чего говорит правильно. Он очень умный, в отличие от большинства других взрослых. Потому и самый богатый. Тут тоже все просто: глупый не может быть богатым. А бедный — умным. Потому что если ты такой умный — то где твои деньги?

5 Такое вот кино (3 день отпуска)

Сандра Леман,

борт круизного космолайнера «Академик Валевски»

настоящее время

Кинозалов с полным погружением на Прозерпине не было.

Нет, индивидуальные гаджеты наверняка имелись у многих обитателей верхнего уровня, а вот ниже и обычные-то развлекательные каналы были далеко не у всех. В школе, где преподавала Сандра, многие ребята и два официальных бесплатных канала не смотрели — просто не на чем было.

На борту «Академика Валевски» таких кинозалов было три. Лайнер принадлежал (как и многое другое) семейству Ванделеров, потому и роскошь била в глаза…

— Конечно, сходи! — сказала мама. — Когда еще доведется с твоим-то новым графиком работы. К тому же такой приятный молодой человек…

Приятными молодыми людьми мама в последнее время называла всех мужчин моложе пятидесяти, стоило им хоть раз посмотреть в сторону Сандры с выражением, хотя бы на гран отличным от полного равнодушия. Мистер Лавров очаровал ее мгновенно, при первой же встрече на смотровой палубе в то утро, когда ей впервые после операции разрешили (а вернее — настоятельно рекомендовали) неторопливые прогулки «для восстановления нормальной работы имплантированных легких при умеренных нагрузках».