Домашний учитель для чудовища (СИ) - Голотвина Ольга - Страница 31

Только вот в этой паре Викки — старшая. И не только по возрасту. А значит, и работать сперва надо именно с ней. И надеяться, что Рэнди далеко ушел за свою программу и никаких саморазрушительных действий без прямого приказа не предпримет.

— Я тебе обещала сказку на ночь, — приветливо, но без сюсюканья начала она. — Что ж, слушай. Случилось это на одной далекой планете. На ее поверхности было мало места, где можно жить, поэтому наверху жили только самые богатые люди. И еще наверху были гостиницы, где люди отдыхали во время отпуска. И были красивые парки, куда школьников возили на экскурсии. А жили люди внутри планеты. Они пили очищенную воду и дышали очищенным воздухом. На верхних ярусах воздух был почти совсем чистым, там поселились те, кто побогаче. На средних ярусах воздух припахивал жженым пластиком, там жили люди не очень богатые, но с постоянной работой и приличным заработком. А внизу жила беднота. И чем ниже, тем хуже им жилось…

Быстрый взгляд на Викки: не уснула? Нет, глаза открыты. А вот слушает ли?

— И жила на одном из средних ярусов девочка, которую звали… — Сандра на миг запнулась. — Звали ее Дора. Ее папа и мама были инженерами. Когда Доре было пять лет, они переехали в новый сектор, там еще не построили детский сад. Нанять няню они не могли, денег не хватало. И никто из них не мог оставить работу, чтобы сидеть с дочкой. Первые два дня с Дорой согласилась побыть добрая соседка. Чтобы девочка хорошо себя вела, соседка рассказывала ей сказку…

Сандра буквально кожей ощущала, как утекают секунды. Но голос ее оставался безмятежным:

— Сказка была о том, что самая дальняя вентиляционная шахта ведет в пещеру, где живут добрые гномы. Там светло, потому что растут светящиеся кусты с вкусными ягодами. И еще там растут цветы-бубенчики, они вызванивают красивые мелодии. Сами гномы — ростом с Дору. Они добрые, сильные и смелые. В горных трещинах, пещерах и старых шурфах водятся разные скальные чудовища, но гномы их не боятся. А еще у них есть мюмзики — такие золотистые пушистые зверушки, со скальными чудовищами бьются грозно и бесстрашно. Но вообще-то мюмзики добрые, они любят, когда их чешут за ушами. Они тогда от радости катаются по полу и кувыркаются. А главная у гномиков — старая тетушка Тюша, ее все уважают, она строгая, но справедливая и прекрасно варит на всех кашу из волшебных ягод…

Еще один быстрый взгляд на Викки. Уснула? Нет. Слушает…

— Дора влюбилась в эту сказку. Уже и соседка с нею не сидела, а девочка, ложась вечером в кроватку, придумывала гномикам имена, представляла, как чешет за ушами веселых мюмзиков, слышала музыку цветов-бубенчиков, чувствовала во рту вкус волшебной каши. Она прикидывала: взяла бы строгая тетушка Тюша ее жить в пещеру? Нет, она бы прибегала навестить папу и маму, приносила бы им цветы в подарок, но жить насовсем ушла бы к гномам. И девочка дала себе слово: обязательно добраться до дальней вентиляционной шахты и спуститься в нее… Тебе не мешает свет? Может, приглушить его?

Викки раздраженно мотнула головой — мол, не отвлекайся!

Отлично…

— Отец сказал маме: раз няня им не по карману, можно нанять для присмотра за Дорой ребенка с нижних ярусов, это выйдет гораздо дешевле. Мама была против, но что еще им оставалось делать? И папа привел мальчика немногим старше Доры, чумазого, в комбезе с чужого плеча, с закатанными рукавами и штанинами. И сказал, что мальчика зовут Роберт, Робби. У него в семье четверо детей, они там почти умирают с голоду. Им дают пособие на детей, но такое маленькое, что и на одного малыша не хватит. По закону они должны посылать детей в школу, но не посылают…

Во взгляде Викки мелькнул вопрос, и Сандра поспешила объяснить:

— У них не было денег, чтобы купить детям приличную одежду, в которой не стыдно было бы пойти в школу. Отец Доры пообещал платить за то, чтобы мальчик гулял с Дорой, разогревал ей еду и следил, чтобы она не шалила. Он пообещал небольшие деньги, но родители мальчика обрадовались. Кроме того, договорились, что Робби будет завтракать и обедать в семье Доры. И еще ему сразу купят рубашку и штаны — и осенью он в них пойдет в школу. Тут родители Робби обрадовались еще больше, потому что в школе детям давали завтраки. А тем, кто на продленке, еще и обеды… Когда Робби отмыли и одели в джинсы и синюю рубашку, он оказался симпатичным мальчуганом. Тощим до невероятия, вечно лохматым, с глубоко запавшими глазами — но все-таки очень славным. А что прежде ходил чумазым, так это потому, что на Прозерпине очень дорогая вода…

Викки приподняла голову с подушки. Сандра усмехнулась:

— Да, на Прозерпине — а я сразу не сказала?.. Дети подружились. Робби был жилистым, крепким и смелым. Он водил Дору гулять на детскую площадку, где стояли качели, деревянная карусель и много разных лестниц, чтобы по ним лазать. И если кто-то из мальчишек постарше пытался отобрать у Доры игрушку или пакет с бутербродами, Робби отважно бросался в драку. А Дора рядом с ним чувствовала себя очень умной — ведь она знала много такого, о чем мальчик и представления не имел. Он в их доме впервые увидел настоящее кино, а не рекламные ролики, которые бесплатно крутили всем. Дора читала ему вслух книжки, рассказывала про другие планеты. Однажды даже открыла свой секрет — про шахту и гномов. Робби поднял ее на смех. Он сказал, что излазил уже столько этих шахт, что и считать до таких чисел не умеет. И нигде никаких цветов-бубенчиков, одни проржавевшие скобы, такие, что под пальцами ломаются… Дора обиделась, но ненадолго, и это была единственная их ссора.

Глаза Сандры затуманились, но голос оставался ровным:

— Однажды мама сказала, что им придется переехать в соседний сектор, совсем новый — там много работы для них, инженеров-строителей. Робби огорчился, что потеряет работу, но отец сказал, что он может ходить к ним и туда, может даже оставаться с ночевкой, чтобы не тратить время на дорогу домой. Робби обрадовался. И Дора обрадовалась, что не разлучится с другом. А потом сообразила: ее же увезут от таинственной дальней шахты! От гномов! От забавных мюмзиков! И решила: бежать из дома надо сразу же, сегодня!

Викки выскользнула из-под одеяла и села на кровати, глядя в лицо рассказчице.

— Робби догнал девочку у шахты. Она уже забралась на ограждение. Еще немного — и перебралась бы туда, где страшная высота и ржавые скобы. Он вцепился девочке в плечи, стащил ее с ограждения. Дора вырывалась, кусалась, кричала, что хочет к гномам. Отчаяние придало ей силы, она дралась с мальчиком на равных. Они катались по камням, по щебню. Когда подбежали взрослые, оба уже ободрались в кровь. Мама подхватила Дору на руки. Девочка поняла, что пропала последняя надежда, что ее навсегда разлучают со сказкой, с волшебным миром ее друзей-гномов. И от горя, от гнева Дора закричала: «Он меня бил!» Даже не соврала — бил ведь… чтобы удержать…

Глаза Викки не отрывались от лица Сандры.

— Мать унесла дочку на руках, и через ее плечо Дора увидела, как отец схватил мальчика за шиворот и поволок прочь. И больше Робби к ним не приходил…

Викки коротко вздохнула.

— Через несколько лет, когда Дора подросла и немножко поумнела, она ненароком услышала разговор родителей. Отец случайно узнал о печальной судьбе Робби. Оказывается, его родители поняли, что четверых детей им не прокормить. Чтобы не умерли с голоду все четверо, чтобы спасти хотя бы троих, они решили кинуть жребий — и одного продать.

— Продать? — охнула Викки. — Кому?

— На нижних ярусах жил бандитский главарь по кличке Заточка. Злодей и негодяй. Он покупал и крал детей.

— Зачем?

Сандра замешкалась. Ни про продажу детей на органы, ни тем более про тайные бордели для извращенцев девочке рассказывать было нельзя. Следовало срочно придумать что-то страшное, но сказочное.

— У Заточки был злобный скальный крокодил по кличке Клыкарь. Такие водятся на Прозерпине. Похож на обычного крокодила, но лапы гибкие и с присосками, чтобы карабкаться по отвесной стене. Заточка кормил своего зверя человечиной… Когда Дора узнала о смерти Робби, она тайком плакала. Потом прошло много лет, Дора повзрослела, у нее появились новые друзья, но она всегда помнила, что самый первый друг погиб из-за ее глупой обиды. И никогда-никогда себе этого не простила…