Особые обстоятельства (СИ) - Чеп Инна - Страница 5

— Девочку? А разве у нее не сын был?

Кухарка отвела глаза. Стала мять толстыми пальцами кристально белый передник.

— Да… Сын… Оговорилася…

— А с хозяйками дружна была?

— Да… Заместо матери почти…

— Я так понял, Ада любила детей, баловала всех подряд, и мальчишек ваших, и девочек хозяйских.

Кухарка всплеснула руками, оживилась.

— Дай ей Отец Светлого пути! Я вам скажу: золотое сердце у Адочки! И рубашонки покупала, было дело. Они ж шустрые, рвут все на свете. И пряника всегда с базару принесет. А девочкам то ленту, то книжицу, а то и доброе слово — оно им подарков дороже с таким…

Женщина испуганно замолчала. Не выдержала, обернулась на дверь. Опять принялась мять передник.

— Тяжело без матушки, скажу я вам. Да так… Отпустите, милсдарь. Я ничего больше не знаю.

Димитрий отпустил.

Оговорок было мало. Информации они давали ещё меньше. Но у дома была тайна. Она могла касаться дела, а могла не касаться. Но нельзя этого понять, если тайну не раскрыть. А чтобы раскрыть, надо добыть информацию. И правильно ее обдумать, верными углами совместить. А то рисунка не получится.

В вещах Ады (если ему, конечно, выдали все ее вещи) ничего предосудительного не нашлось. Женские штучки, одежда, томик иностранного поэта Ильенского, простая деревянная шкатулка с бижутерией, в которой обнаружились несколько тонких браслетов и один тяжёлый, широкий, на восточный манер, бусы разного цвета, старый поцарапанный медальон да серьги. Неинтересно. А вот когда Димитрий выходил из спальни слуг, то произошло нечто любопытное: он увидел, что в конце коридора стоит девушка. Он не успел ее толком рассмотреть, едва она его заметила, как бросилась прочь, но и пары мгновений хватило, чтобы понять, что одета она не в сорочку, а в домашнее платье и платье это из дорогой ткани. Разумно предположить — это одна из хозяйских дочерей. Что в свою очередь приводит к простой, но имеющей значение мысли: Луцияна ему соврала. Вот только по собственной инициативе или по приказу ниса Бель?

Спрашивать Димитрий не стал. Вито, дожидающийся на улице, снова ловко поймал извозчика, они сели в коляску и направились к мертвецкой. Время уже перевалило за полдень, и сыщик рассчитывал, что доктор провел все необходимые мероприятия и уже может сказать про трупы что-то конкретное.

Оказалось, сид Угль ещё занят. Однако женщину он осмотрел первой и ее можно было опознавать. Димитрий на труп не обратил внимания, больше посматривая на невозмутимую Луцияну Нежь, но та не показала никаких эмоций: ни злорадства, ни слез. Кинула на свою подчинённую один-единственный взгляд, промолвила:

— Да. Она. Жаль. — И вышла. Как будто она трупы каждый день осматривает!

Димитрия же наконец позвал доктор.

— Их перемололо силой. Повреждения если и есть, то случайные, получены при падении. А вот внутри — мешанина из органов. Лёгкие перемешаны с кишками. Нет, это не человек. Это сила. Безумная и яростная. Я такого никогда не видел.

Доктор выглядел уставшим. За его плечом молчаливой тенью стоял Дарьян — растрёпанный и хмурый.

— Значит, сила. — Протянул Димитрий, перекатывая эту мысль, словно леденец по языку. — Сила… А можно определить, какая?

Сид Угль развел руками.

— Я врач, а не чаровед.

— А чароведы есть? Мертвоговорящие? Артефакторы? Кто-нибудь? Кто может хотя бы попробовать объяснить истоки происходящего.

На лице доктора читалось: "А то вы самый умный и до вас не пытались!" Но сказал мужчина совсем другое.

— У нас известных, самопризнанных либо стоящих на службе, нет.

— Но есть другие? — догадался по контексту сыщик.

Доктор вздохнул, устало потёр лоб.

— Это слухи. Только молва. А вы и сами, верно, знаете, до чего могут договориться бабы-сплетницы, коли делать им нечего. И небожителя демоном представят, и наоборот.

Откуда-то бесчеловечным образом запахло едой. В животе заурчало, вспомнилось, как Вито жевал пирожок у дома ниса Бель, пока ждал Димитрия, проводившего опрос. Сыщику тут же захотелось не один, а целую корзину этих пирожков и почему-то холодного молока. Из-за двери пахло дрожжевым тестом и ягодным вареньем, отчего внутри особенно чувствовалась сосущая пустота в районе желудка.

Человеческая плоть требовала пищи.

"А она бывает нечеловеческой?" — мимолетно удивился своим мыслям Димитрий и продолжил настаивать.

— И всё-таки я хотел бы послушать эти сплетни.

Доктор хмурился.

— Это лучше к дамам нашим. Я не любитель подобного.

— Но что-то все равно слышали.

— Говорят, аптекарь наш странный. К людям сам почти не выходит, помощница всех обслуживает. Зелья у него редкие появляются неизвестно откуда. Да и не из нашего города он, приехал лет семь назад. Девчонка у него работает бойкая, но трудолюбивая. Однако слава про них нехорошая. Мол, и не просто помощница она ему, а мужем и женой они живут без признания друг друга оными перед Отцом и людьми. И что на кладбище их видели ночью. И что покупает он живыми птиц не супа ради.

— Аптекарь в городе один?

— Один. Есть ещё две лавки с травами, но аптеке-то веры больше будет по нынешним временам.

Димитрий информацию принял к сведению, но уж больно двоякая она была. Могли и наговорить просто из зависти. Те же травники. Но наведаться надо. Мало ли. Если и не злодей, то может, поможет чем. Хорошо бы, если бы этот аптекарь был бы спецом по неживому, но таких сейчас трудно сыскать.

— Про кого ещё говорят нехорошее?

— Нехорошее друг у дружки за спиной говорят все про всех, — философски заметил сид. — Натура у людей такая. Кто кому с кем изменил. Кто невестку али зятя со свету сжил. Кто чужого жениха увел, а кто — солидный куш у брата-купца из-под носа. Кого вчера в весёлом доме видели. Кто в карты пять дней назад выиграл нечестно, а кто проиграл честно, да сам дурак. Люди всегда люди.

Димитрию хотелось спросить, а что же говорят про самого доктора, но он сдержался.

— Вы же понимаете, про что я. Темное. Мистическое.

Доктору беседа не нравилась. Доктору вообще ничего не нравилось. Димитрий чувствовал: тот устал, ему неприятен и надоел разговор, больше всего на свете ему хочется домой, в тепло и выпить…

Сид Угль опять потёр лоб.

— Но если из странного… Да хоть вдова нис Аль. Женщина своенравная, живёт без оглядки на молву. Муж погиб у нее слишком внезапно. Сватался один проезжий чиновник, но внезапно заболел и отбыл лечиться. Дети у нее опять же непростые: сын невезучий, дочка нелюдимая.

— А вы что скажете?

Доктор встал.

— А я скажу, что муж у нее умер от сердечного приступа. А чиновник заболел, потому что возле борделя пьяный да полуголый девок тамошних гонял. А дети самые обычные. Тихие только. А это сейчас в людях не особо ценится, даже осуждается. Позвольте откланяться, жена ждёт. Дарьян уже две записки отнес, что я задерживаюсь. Должен же я поспеть домой хотя бы к ужину.

Димитрий и доктор быстро распрощались, и каждый направился в свою сторону. Сид Угль — домой. Димитрий же кликнул Вито и велел показать приличную чайную или пивную. Лучше второе. Пирожными желудок после голодного дня точно не удовлетвориться. Хотелось мяса. И ответов. Но второе добыть сложнее.

Пивная имела громкое название "Винный салон" и была действительно очень приличной. В углу играл не оркестр, конечно, но несколько сыгранных музыкантов, что уже определяло статус заведения. Карточные столы, скатерти, натертая до блеска посуда говорили об относительно высоком положении посетителей гораздо больше остального. Разносчицы щеголяли в платьях весьма недурного кроя и с почти скромными вырезами. Таких за угол не поведешь, в подворотню, непременно придется снимать комнату, да еще и денег оставлять сверх цены услуг — иначе не поймут, в высшем свете нет ничего хуже мужчины, скупого на подарки любовнице, пусть и одноразовой. Эти дамы не доросли до профессиональных содержанок, но цену себе знают. А разнос еды — просто возможность показать себя с разных сторон всем присутствующим. Совмещают полезное с полезным.