Купец из будущего 2 (СИ) - Чайка Дмитрий - Страница 7

— Но так же никто не делает, ваша светлость, — начал горячиться кузнец. — А ножи так и вовсе дрянь! Им же даже мяса за столом не отрезать!

— Пять франкских золотых, если сделаешь за две недели, — оборвал его словоизлияния князь. — Остальные заказы помощнику отдашь.

— Вы все получите в срок, — ваша светлость, склонился в поклоне кузнец, который почему-то решил больше не спорить. — Но если с кольчугой все понятно, то про эти странные ножи я попрошу вас рассказать подробнее.

— Я тебе даже покажу, — усмехнулся Само.

— Как зовут? — Самослав приобнял тощего мальчишку лет восьми, который давился слезами за казармами, где жила сотня ребятишек-сирот.

— Добрята я, — всхлипнул пацан, который не обратил внимания, кто именно с ним разговаривает. Его глаза были затянуты слезами.

— А чего ревешь?

— Дядька Хотислав прогнать меня хочет, — всхлипнул мальчишка. — А куда я пойду? К тетке приживалой? Чтобы меня десять лет куском попрекали? У нее своих шестеро.

— С родителями что? — посуровел князь. — Самовольничает Хотислав, который был назначен воспитателем в детскую сотню. Бывший владыка, потерявший руку при защите крепости, от тоски удавиться хотел, да князь нашел ему дело.

— Мамка померла давно, а батю немцы убили, — всхлипнул мальчишка.

— А почему прогнать тебя хотят?

— Да биться на кулачках я слаб, — честно признался мальчишка, — боязно мне.

— Ты знаешь, — с серьезным лицом сказал ему Само, — а ведь есть воины, которым не нужно на кулаках биться. Лучники, например. Хочешь лучником быть?

— Очень хочу! — повернул к нему зареванное лицо мальчишка. — Ой, владыка! — И он неловко вскочил. — Прости, что жаловаться начал.

— Иди сюда, — притянул его к себе Само. — Я с дядькой Хотиславом поговорю, но ты мне обещание дай, что самым лучшим лучником из всех станешь. Это наша с тобой тайна будет. Договорились?

— Договорились, владыка! — на князя смотрел не по годам взрослый, знающий горечь потери человек. В его глазах сквозь слезы пробился задорный огонек. — Яровитом клянусь, лучше всех стану! Лучше даже, чем дядька Стоян.

— Вот и славно, — кивнул князь. — Вытирай слезы, воин.

Он встал и пошел туда, где стояли длинные, по германскому обычаю, дома. Там и жила сотня мальчишек-сирот, которых князь взял на воспитание. Хотислав развернулся тут на славу. Княжеская дружина поставила дома чуть ли не за неделю, взяли в стряпухи пять одиноких теток, и дело пошло. Пока мальчишки занимались физкультурой и понемногу осваивали броски дротиков и кулачный бой. Но дальше у отставного подполковника были серьезные планы. За зиму он планировал написать программу обучения.

— Владыка, — склонил голову Хотислав. — Давно поговорить хотел.

— Говори, — кивнул головой Само.

— Позволь дела передать кому-нибудь, а я пойду и спокойно удавлюсь. А? — в глазах сурового мужика читалась тоска и робкая надежда. — Ну, не могу я так больше. Я же не баба, с детьми возиться.

— Рассказывай, — вздохнул князь и сел на чурбак. Разговор будет долгим, он уже это понял.

Старый римский город Диводурум был разрушен гуннами почти двести лет назад. Не так уж много от того города и осталось. Из каменных строений уцелели бани, в которых теперь была церковь святого Петра, да неработающий гигантский акведук, который поражал воображение всех, кто подходил к этому городу. За границами Диводурума остался огромный амфитеатр, один из крупнейших в Галлии. Его постигла судьба всех остальных ристалищ, он постепенно разбирался на камни. Римский город съежился, втянувшись в границы новых стен и теперь назывался Мец, а на месте его старых кварталов крестьяне разбили поля и пасли скот. Тьма накрывала римский мир, разоренный непрерывными войнами с варварами, лютым холодом и непонятно откуда взявшейся чумой и черной оспой, которые пришли в эти земли с интервалом в тридцать лет. И непонятно, что было хуже, чума, от которой вымирали целые области или оспа, которая забирала множество маленьких детей и изуродовала десятки тысяч.

Его величество Хлотарь потерял от оспы брата, но его самого она не тронула. Он был на редкость красив, это даже отметили хронисты. Роскошные рыжеватые волосы были расчесаны на две стороны и заплетены в косы, которые спускались ниже пояса. Белозубая улыбка плавила сердца женщин и помогала втираться в доверие к мужчинам. Внешностью и умом король пошел в свою мать Фредегонду. Она была легендой. Красавица-служанка, в которую без памяти влюбился свирепый и крайне недалекий король Нейстрии Хильперик, была на редкость умна, хитра и беспощадна. Именно поэтому она и смогла выжить в той бесконечной мясорубке, когда один за другим гибли короли франков, потомки великого Хлодвига. Именно ее наука спасла самого Хлотаря, который поначалу правил ничтожным огрызком, оставшимся от королевства отца, но сумел перебить оставшихся родственников и объединить страну, подарив ей мир. Ценой этого мира стали уступки могущественным аристократам. Вот и сейчас буйная знать Австразии, возглавляемая Пипином из Ландена и Арнульфом, епископом Меца, требовала себе отдельного короля. И прямо сейчас пятнадцатилетний Дагоберт, который станет последним великим правителем из рода Меровингов, получал прощальные наставления отца:

— Никому не верь, сын мой, ни единому человеку. Майордома Хуго смени. Он вор и взяточник, он один из тех, кто лишил нас дани от лангобардов. Придется поставить Пипина. Он тоже негодяй изрядный, но решит все вопросы со знатью. И я наблюдал за ним много лет, с оглядкой ему можно доверять. Все остальные герцоги Австразии — жадный, лживый и буйный сброд. Это первое!

— Теперь второе. Саксы! Держи их в узде. Они поклялись платить дань, и пусть они ее платят. Пятьсот коров в год, и ни коровой меньше! Если снова восстанут, утопи эту землю в крови. Не давай им поднять голову, иначе они нас сметут. Уж очень их много.

— Третье! Бавария. Этот хитрый лис Гарибальд притворяется нашим другом и подданным, но он ни одно, ни другое. Воевать с ним не слишком хочется, вроде бы и незачем лезть в его леса. Но меня не оставляет странное чувство. Мои чиновники из Бургундии докладывают, что в его земли уходит караван за караваном с оружием, железом и людьми. Тут что-то не так, сын мой. И последнее!

Король выложил на стол монету из соли.

— Здесь ровно римский фунт. Кто-то делает из соли деньги, и они уже ходят в наших землях. А ведь соль — это и есть деньги, и у кого-то их становится слишком много. А мне не нравится, когда кто-то богатеет без моего разрешения. Такие люди становятся очень опасны. Разберись со всем этим, сын. Я хочу знать об этом человеке все!

Новый год, который тут в январе никто не праздновал, перелистнул страничку несуществующего календаря. Год тридцать восьмой царствования короля Хлотаря, или шестьсот двадцать второй в нашем исчислении. Год, когда император Ираклий отбросит персов почти до Евфрата. Год, когда великий Пророк Мухаммед уведет своих последователей из Мекки в Медину. Год, который и стал первым годом Хиджры, открыв собой новую эпоху. Последний год безраздельного могущества аварского кагана на просторах Восточной Европы. Скрипучее колесо истории уже крутилось с надрывом, и должно было вот-вот развалиться от непомерного груза. Скоро, очень скоро все изменится... Два молодых, сильных и воинственных народа скоро выйдут из своих лесов и пустынь, чтобы сдавить империю клещами со всех сторон.

— А я все равно немного хромаю, владыка! — Деметрий ходил уже целый день, и не мог остановиться. Два месяца лежать — то еще испытание. — Нет, конечно, никакого сравнения с тем, что было. У меня словно крылья выросли.

— Ну-ка, ложись на спину! — Самослав, все медицинские познания которого были основаны на двух ранениях, после одного из которых ему ломали неправильно сросшуюся кость, и на рассказах жены, задумался. Секрет оказался прост. Левая нога после того, как сросся перелом, все равно оказалась чуть короче, буквально на сантиметр. — Вырежи кусок кожи и к подошве рыбьим клеем приделай. Хромать не будешь. И вообще, я не волшебник, я только учусь.