Враги (СИ) - Шнейдер Наталья "Емелюшка" - Страница 46

-- Да. Но карт у нас не было. Мы на разведку пришли. Говорили, мор закончился, твари уйти должны. Кэл Хирол надо вернуть. - она снова вздохнула - протяжно и неровно. - А они никуда не ушли.

-- Найдем, - сказал Огрен. - И вход найдем, и тварям яйца открутим.

-- Вы что, так впятером туда и полезете? - ужаснулась Сигрун.

-- Больше Стражей все равно нет, - пожала плечами Элисса. - А тащить на глубинные тропы обычных солдат... проще сразу на поверхности им глотки перерезать. Милосердней будет. - Она распрямилась.

-- Сигрун, ты с нами?

Гномка затихла, закрыв лицо руками. Элисса молча ждала.

-- Я должна была погибнуть в бою, - проговорила Сигрун в ладони. Всхлипнула. - А вместо этого... Мне страшно. Но я пойду.

Натаниэль подумал, что ему тоже страшно. Что там такое, что целый отряд перемолотило?

-- Хорошо, - сказала командор. - Я Элисса. Двое с посохами - Веланна и Андерс. С луком - Натаниэль. Гнома зовут Огрен. Держишься рядом, в самую гущу не лезешь, прикрываешь магов и Натаниэля. Все понятно?

-- Понятно.

-- Тогда пошли искать вход. Терпеть не могу драться с големами.

Глубинные тропы Натаниэлю тоже не понравились. Красота-то она красота, мастерства у гномов не отнимешь. И даже не душно, воздуховоды, что ли. Только толку-то с той красоты, если скверна кругом, даже когда тварей прямо под носом нет. И даже не хочется думать о том, какая толща камня над головой и что будет, если скрепы не выдержат. Одна радость - подземелья все-таки не заколдованы. Ни Тени, ни демонов. Не умеют гномы колдовать.

О том, чего стоило пробиться к древнему гномьему тейгу, лучше было не вспоминать. И обычных тварей хватало, и тех самых опарышей-переростков, что чуть не угробили их на Черных болотах. Но прорвались. И Сигрун сражалась что надо. Меч в одной руке, кинжал в другой - смерть на взлете, да и только. Разогнав тварей, долго копались, разыскивая запасной вход - но нашли. И вышли как раз за спину низкорослой твари... генлоку со странным коротким жезлом в руках. Тот, конечно, Стражей тоже загодя почуял, но реакция у их магов оказалась лучше. Успели первыми. Элисса подняла тот короткий металлический жезл. Посмотрела на каменных истуканов.

-- Интересно, когда они погибают, души гномов, которые в них заточены, возвращаются в камень?

-- В них души гномов? - ахнула Сигрун. - Настоящие?

-- Настоящие. - Буркнул Огрен. - Чтоб тому Каридину...

Прислушиваться и узнавать, что именно Огрен желает неведомому Каридину, Натаниэль не стал. Фантазия у гнома, конечно, была богатая, но как-то все на одну тему. Гораздо интересней было другое. Если уж у порождения тьмы хватило ума управлять големами, то уж им-то тем более грех не воспользоваться. С другой стороны, топают эти исполины наверняка так, что все окрестности знать будут - кто-то идет.

-- Не пролезут, - сказала Элисса, заметив, что он задумчиво уставился на жезл. - Коридор засыпан, а в подкоп они не пролезут. Жаль...

Она сунула жезл в мешок - не ровен час, снова порождения тьмы подберут, и они двинулись по узкому подкопу, напоминающему кишки какого-то доисторического чудовища.

Может быть, будь Кэл Хирол обитаем, Натаниэль искренне восхитился бы высоченными потолками, резьбой на стенах, коваными оградами тончайшей работы и статуями Совершенных - насколько он понял, так назывались гномы, некогда сотворившие что-то особенное и за это почитаемые вместо богов, в которых гномы, кажется, не верили. Натаниэль положил себе, как вернутся, непременно расспросить обоих - и Сигрун, и Огрена. А то даже стыдно - столько времени бок о бок сражается, а толком ничего о верованиях приятеля не знает. А заодно выспросить кто такой Каридин и откуда Элисса знает про души гномов. В Орзаммаре она, конечно, была, Огрен упоминал, но едва ли о таких вещах на каждом углу болтают. Но это когда вернутся, сейчас расспрашивать совершенно не хотелось, и разглядывать тоже, а уж вслушаешься в то, что говорят призраки на мертвых улицах - так и вовсе волосы дыбом встанут. Те, кто по праву носил оружие, те, кто должен был защищать этого права не имеющих, просто ушли, оставив неприкасаемых - гномью чернь, насколько Натаниэль мог судить - на милость приближающейся орде. Стал бы он сам сражаться до конца на пороге собственного дома, сознавая, что обречен, и этот последний бой не имеет ни смысла, ни цели? Ответа Натаниэль не знал но те, чьи призраки до сих пор жили на руинах древнего тейга - сражались, пока могли. И видеть это бессмысленное, отчаянное мужество было невыносимо.

-- Они... как я. - прошептала Сигрун. - Неприкасаемые. Но я бы не за что не стала умирать, прикрывая зажравшиеся задницы этих...

-- Тогда что ты делаешь в Легионе? - поинтересовалась Элисса.

-- Что делают в Легионе? - как-то очень горько усмехнулась гнома. - Убиваю порождения тьмы, пока те не прикончат меня. Но только не ради жирных рож. Ради вот таких, как эти, - она кивнула в сторону очередного призрака. Ради тех, кто в пыльном городе остался. Тоже мерзавцы те еще, но свои, - она помолчала. - Имена бы их узнать...

-- Те, кто взял в руки оружие, защищая свой дом, заслуживают собственной касты, я ничего не путаю? - спросила Элисса.

-- А ведь и точно, - охнул Огрен. - Вот скажи, почему мы с Сигрун до этого не додумались, а ты, человек...

Элисса пожала плечами. Натаниэль подумал, что кажется, знает, почему. Ей уже доводилось видеть такой же бой - заведомо безнадежный. Бой в стенах собственного дома.

Доску с именами они нашли, и Элисса долго и тщательно копировала гномьи письмена, пока остальные отдыхали, пользуясь моментом. Потом они двинулись дальше, и чем глубже пробирались, тем более странным казалось все вокруг. Виданное ли дело, чтобы порождения тьмы сражались друг с другом? Натаниэль сперва подумал, что он просто чего-то не знает об этих тварях, но Элисса подтвердила - такого быть не должно. Долго ругалась - мол, мало ей одной загадки - почему эти твари после мора не ушли - так еще и другая тут как тут. Этот Амарантайн вообще место заговоренное - нелепость на нелепости, бардак на бардаке. Натаниэль обиделся - поносить его дом даже ей не позволено, и они долго препирались под ехидные комментарии остальных. Что ж, хоть друзей повеселили - потому что когда они набрели на маток, стало не до веселья. Натаниэля едва не стошнило, когда он понял, что вот это вот, уродливо разбухшее, чудовищное, когда-то было женщиной - человечьей или гномьей, неважно. Живой, нормальной женщиной, превращенной в бездумную, бездушную утробу, рождающую новых и новых порождений тьмы.

Прав он был, когда не хотел знать. Вот только забыть уже не получится. Как не получится забыть безумный, отчаянный бой - твари хотели жить, пусть даже так. Как он пускал стрелу за стрелой в вездесущие щупальца, как Элисса и Сигрун отчаянно отбивались от них, пока Огрен рубил цепи, удерживающие огромный светильник, как закричал Андерс, когда упала Веланна, и как миг спустя после того, как лопнула последняя цепь, Элисса, на миг отвлекшись, не успела увернуться и отлетела безвольной изломанной куклой от бьющегося в агонии щупальца, а поверх с еще до того треснувшего свода рухнули камни. Как он расшвыривал эти камни, не замечая ни продранных перчаток, ни окровавленных рук, рядом, помогая, отчаянно матерился Огрен и всхлипывала Сигрун, - а где-то за спиной молчал Андерс, молчал так долго, что Натаниэль краем сознания подумал было, что - все, но потом маг длинно, отчаянно всхлипнул и зашептал благодарственную молитву - вот уж от кого не ожидал. Даже странно, какие мелочи остаются в памяти, когда, казалось бы, разум занят совершенно другим. Что ему до Андерса, когда он не знает, жива ли еще Элисса? И что он будет делать, если окажется, что не уберег?

Он вытащил ее из-под камней, кажется, бездыханную - но Андерс, который сам походил на оживший труп, выхватил Элиссу из рук, склонился, что-то шепча, а сам Натаниэль не мог даже молиться, просто тупо застыл, как был, на коленях, смотрел и ждал. А потом баюкал ее на руках все еще беспамятную, но - живую, а маг уже не мог сидеть, но все тянулся к Веланне, обнимал, зарывшись лицом в волосы и что-то шептал, ни на кого не оглядываясь и ничего не стыдясь, пока Огрен и Сигрун разбивали лагерь.