Проблема для некроманта – 2 . Часть вторая (СИ) - Шнейдер Наталья "Емелюшка" - Страница 22

Я покопалась в памяти. Вроде бы Винсент упоминал это имя. Да.

– Это тот, что свалился пьяный с моста?

– Чушь собачья! – вмешался Стерри. – И это скажет любой, кто хоть немного знал Эйрика.

«Вот только он никогда не напивался до беспамятства», – припомнила я. С другой стороны, и на старуху бывает проруха. Уровень алкоголя в крови, конечно же, никто не измерял – да и как его могли здесь измерить?

– Он не мог пить, – продолжал меж тем профессор. – Вообще.

– Но при этом труп подтвердил, что на момент падения Эйрик был пьян, – сказал Винсент. – По крайней мере, так говорил ректор, который его поднимал.

– Не мог, – заупрямился Стерри. – С одной рюмки у него краснело лицо, появлялся жар и начинала болеть голова, а после второй он мог и сознания лишиться.

Винсент кивнул.

– Это я знаю. Да все это знают, Эйрик жаловался по этому поводу любому, кто готов был слушать, да и тем, и кто не готов был, тоже. Дескать, из-за этого ни друзей нет, ни женщины не любят, приходится довольствоваться продажными….

– Бабы его не любили потому, что он умел только ныть и только о себе, – перебил Стерри. – И друзей не было потому же. К его годам мог бы и сообразить.

– Но мертвые не лгут.

– Не мог он быть пьяным. Как-то, лет пятьдесят назад, идиоты-студенты решили подшутить, подлив хлебного вина в его ячменный настой. Повезло, что в той же таверне гуляли целители и они еще не успели нажраться. И Вимон… в смысле, многоуважаемый ректор, ныне покойный, был одним из тех молодых идиотов.

Все интереснее и интереснее.

– Зная все это, ректор наверняка спросил, зачем Эйрик напился и как умудрился не отключиться при этом? – поинтересовалась я.

– Конечно. Тот ответил, что так надо было.

«Так надо было», – вспомнился мне безразличный голос мертвой модистки. Я встретилась взглядом с мужем. Тот молча сжал мое колено под столом, прикосновение успокоило. Все в порядке. Все обошлось.

Для меня, но не для тех, кто уже мертв.

– И что, Вимон этим удовольствовался? – не поверил Стерри.

– Не знаю, я не присутствовал при допросе. Может, и нет, но не смог вытрясти больше ничего. Как бы то ни было, причиной смерти сочли несчастный случай. Дескать, кто-то опять глупо пошутил, не предвидя последствий. Или Эйрик перепутал напитки. – Винсент покачал головой. – Недели две назад Ивар рассказывал, как поднимал одного купца… тот завещал все гулящей девке, но, поднятый, подтвердил, что завещание писал сам. Жена во отчаянии крикнула «зачем!», и тот ответил: «Так надо было».

Винсент потер лоб.

– Тогда мы оба вспомнили об Эйрике, а потом долго спорили, стоит ли призвать его дух и расспросить заново, или успокоиться тем, что ректор выжал из мертвяка все возможное. Так ни до чего и не договорились.

А ректора, насколько я помню, скосил инфаркт. Я вопросительно посмотрела на мужа, тот понял.

– Ректора я поднимал сам, и ничего, вообще ничего подозрительного не нашел. С его телосложением, конечно, удар4 был куда вероятней, но и сердечный приступ…

– В семьдесят с небольшим? – фыркнул Стерри. – Тогда я должен был окочуриться невесть когда.

– С его телосложением, – спокойно повторил Винсент. – Привычками в еде и манерой гневаться по любому поводу. Я разговаривал с главой факультета целителей.

Я отогнала мысль о мутациях, повышающих риск ранних инфарктов. Кто ж тут генетический анализ проводить будет? Разве что генеалогическое древо изучить, но опять же это не доказательство.

– Я тоже с ним разговаривал. – Стерри сменил тон, явно кого-то копируя. – «Да, для мага это нетипично, но магия не всесильна, а покойный много лет пренебрегал здоровьем». – Добавил обычным голосом: – Но я скорее поверю в то, что и ты, и целители ошиблись.

– Вскрытие не проводили? – вмешалась я. И снова получила в ответ два недоуменных взгляда.

– Внутреннее исследование трупа. – Я в паре слов описала методику, хотя уже было понятно: ничего подобного тут не практикуют.

Стерри поморщился.

– Я слышал, что некоторые пытались работать в этом направлении, но не особо преуспели. Кто станет марать руки, если можно поднять тело и расспросить? К тому же одно дело – отдать студентам труп какого-нибудь висельника, чтобы учились, другое – распотрошить уважаемого ректора.

Пожалуй, Стерри прав: люди везде одинаковы, и мысль о посмертных манипуляциях вызывает у них суеверный ужас. Что ж, теперь не проверить, насколько прав был Винсент, но мне почему-то казалось, что он не ошибся, и это ничего не меняет. Даже если смерть ректора была естественной – хотя инфаркт вполне можно спровоцировать – остальные трупы никуда не делись.

– А тот купец, о котором рассказал Ивар, значит, тоже был под контролем? – забывшись, я попыталась водрузить локти на стол, но Стерри зыркнул так, что я невольно выпрямила спину, скопировав его манеру держаться. – И как дела у наследницы?

– Не знаю. Ивар не называл имена, такие вещи остаются между некромантом и его нанимателями.

– Я попытаюсь разузнать, – вмешался Стерри. – Но если я хоть что-то понимаю в этой жизни, счастливая наследница обратила все в золото и драгоценности, уехав искать лучшей жизни… да упокоит Предвечная ее душу.

Винсент мрачно кивнул.

– Значит, дело в деньгах, – подытожила я.

– Деньгах или власти, – поправил меня Стерри. – Говорю же, люди везде одинаковы.

– Но смысл в золоте, которого не потратить, и власти, которой не воспользоваться?

– Некоторым нравится просто обладать.

– Власть тоже оборачивается в золото, – добавил Винсент. – Причем такое, что можно свободно тратить.

– Или просто дергать за веревочки и наслаждаться тем, как танцуют марионетки. Таких я тоже видел, – невесело усмехнулся Стерри.

Я мотнула головой, утрясая мысли.

– Все равно не понимаю. Этот, первый, как его…

– Герард, – подсказал муж.

– Герард. Он идиот? Надо быть вовсе идиотом, чтобы шантажировать менталиста!

– Надо быть вовсе идиотом, чтобы шантажировать убийцу, кем бы он ни был, – хохотнул Стерри. – Но, думаю, Герард не понял, что шантажирует ведьму. Либо он поднял жертву и понял, что с завещанием нечисто. Либо случайно обнаружил человека, попавшего под влияние ведьмы, и решил потребовать с него деньги за молчание, а менталист узнал об этом.

Ну да, если в этом мире попавших под ментальное влияние казнят, потому что считают, будто разум несчастного восстановлению не подлежит, шантажист мог надеяться, что жертва заплатит за молчание. Но не мог же он обнаружить влияние менталиста случайно?

– Как можно случайно расчертить схему, от одного воспоминания о которой у меня начинается нервный тик? – Я повела плечами.

– Есть два способа увидеть ментальное воздействие, – напомнил Винсент. – Тот, что ты уже знаешь, ритуал. И заклинание, которое позволяет просто посмотреть особым образом. Возможно, что-то сподвигло Герарда его использовать.

– А возможно, мы тут подгоняем факты под наши фантазии,– буркнула я, на самом деле понимая, что, похоже, мы нашли мотив.

Того, кто попытался шантажировать менталиста или его жертву, сунули в петлю. Но в профессиональном сообществе интересные случаи передают из уст в уста, далеко не всегда соблюдая профессиональную этику. Если убийца – менталист, он не мог – или она не могла – успокоиться, устранив шантажиста. Вдруг допрашивающий самоубийцу, тоже что-то заподозрил? И потому тот, кто поднимал висельника, напился и утонул. Тот, кто разговаривал с утопленником, умер от инфаркта. А того, кто его расспрашивал, должно было убить тело друга и коллеги, перерезавшего себе горло. Но сохранялась опасность, что оставшиеся некроманты исследуют чью-то ауру и увидят лишнее, так что вернее всего – отправить на тот свет всех некромантов города. Пока не приедет новый специалист, можно развернуться как следует, а там, глядишь, и с новичком что-то случится.