Проблема для некроманта – 2 . Часть вторая (СИ) - Шнейдер Наталья "Емелюшка" - Страница 16

– Повернись, – шепнул он.

Я не послушалась: обвила руками его шею, прошлась языком по нижней губе, словно пробуя на вкус, поймала ее своими губами, продолжая дразнить. Его язык скользнул навстречу, играя с моим, рука легонько надавила на плечо, опрокидывая, но едва я откинулась на спину, Винсент отстранился, разрывая поцелуй. Я возмущенно распахнула глаза – ведь ему нравилось, я чувствовала это, знала, как отзывается в нем каждое мое прикосновение —и он сейчас знал это про меня.

– Повернись, – повторил муж. – Сперва дело, потом… – Его улыбка была такой многообещающей, что у меня закружилась голова. Я перекатилась на бок, подставляя ему спину, и пальцы, а следом и губы, заскользили от края волос вдоль позвоночника, замерли там, где шея переходит в плечо. Я тихонько вздрагивала от каждого прикосновения, дразнившего мелкими уколами и тут же разливавшегося теплом. Муж погладил мне бок, поднялся к груди, не торопясь касаться напрягшейся вершинки. Я всхлипнула, заерзала, пытаясь подладиться под его руку, но он снова выпустил меня из объятий. Прежде чем я запротестовала, перевернул на спину и приник к груди губами, так что совсем скоро я только и могла, что цепляться за его плечи, подставляясь под ласки.

– Иди сюда, – выдохнула я.

Он мотнул головой – случайно или намеренно не выпустив из зубов чувствительное место, так что вздох сорвался в стон. Так же неторопливо, издевательски-неторопливо обласкал вторую грудь, спустился дорожкой поцелуев по животу. Снова отстранился, смерив меня долгим взглядом, от которого меня пробрала крупная дрожь.

Я опять словно увидела себя со стороны – встрепанная, щеки и губы раскраснелись, рост приоткрыт, напряженная грудь вздымается в такт частому дыханию, вся раскрытая перед ним. Впрочем, и мне было на что посмотреть. Мышцы перекатились под кожей широких плеч, и мне захотелось немедленно огладить их, потереться щекой о плоский живот, пройтись поцелуями вдоль дорожки волос от пупка и вниз, но едва я потянулась к Винсенту, он поймал мои руки, удержав их. Все, что мне теперь оставалось – смотреть. Ниже, еще ниже… ох! Как-то до сих пор не выдавалось возможности разглядеть, и… я залилась краской, точно девчонка, впервые увидевшая мужчину во всей красе – неприлично же так пялиться!

Но, похоже, на Винсента мой пристальный взгляд подействовал так же, как его – на меня: он резко выдохнул, вздрогнул, точно от удара тока, и на миг мне показалось, что сейчас все и закончится. Муж сглотнул, а потом вдруг наклонился и припал губами к моему самом сокровенному месту.

Я ойкнула, на миг смущение вытеснило все остальное: никто и никогда не ласкал меня так. Но его губы и язык были такими же умелыми, как и пальцы, и через несколько мгновений меня выгнуло над кроватью. Я металась, не помня себя и не зная, чего хочу больше – чтобы эта сладкая пытка закончилась или чтобы она не кончалась никогда. Пока, наконец, наслаждение не смело остатки разума, рванувшись с криком.

Винсент снова выпрямился.

– А тебе? – прошептала я. – Ты ведь…

Он ухмыльнулся, и меня опять обдало жаром от этой ухмылки.

– Не бойся, себя я не обижу.

– Иди сюда. Хочу, чтобы и тебе…

– Хорошая моя, – выдохнул он. Навис надо мной, заполнив, и вскоре я снова металась под ним, цеплялась за его плечи, вскрикивая, отдаваясь этому древнему как мир ритму. Задохнулась, содрогаясь от страсти, а в следующий миг Винсент дернулся, рывком отстранился и застонал сквозь зубы. Я снова обняла его, ткнулась лицом в шею и замерла, восстанавливая дыхание.

– Надеюсь, мы не потревожили наставника. – Винсент откинулся на подушку, глядя в потолок. – Стены и перекрытия толстые, да и эманация эмоций не должна дотягиваться от спальни до гостевой, но кто знает…

Я улыбнулась, приподнявшись на локте.

– Даже если и так, это будет моей маленькой местью за то, что он вчера напугал меня и заставил тебя волноваться.

На самом деле не стоило бы, конечно, его тревожить таким образом, но наверняка сейчас у нас с Винсентом нет причин для беспокойства.

– Злопамятная, – рассмеялся муж.

– Очень.

Винсент

Когда Инга исчезла в ванной, с его лица сползла улыбка. Если Винсент не сходит с ума, то действительно на миг увидел себя глазами Инги, ровно в тот момент, когда был возбужден до предела. Видение безбожно ему льстило, одарив внешностью, достойной демона, что являются по ночам к невинным девам и добродетельным женам. Получить подтверждение чувств жены было приятно. Больше ничего приятного в случившегося Винсент не находил.

Либо он каким-то образом в дополнение к эмпатии приобрел способности менталиста. Винсент мрачно хмыкнул: возможно, вчера наставник не там искал ведьму. Либо что-то изменилось в Инге после того, как она снова побывала на пороге смерти. Тогда у нее, точнее у них обоих, серьезная проблема. Если жена начнет эманировать даже не эмоциями – мысленными образами – первый же маг, в присутствии которого это случится, позовет инквизицию, а Клаусу только дай повод. Следовало быть сдержанней тогда, на кладбище, подумать, что генерал-инквизитор, не имея возможности достать того, кто его задел, переключится на свидетельницу его унижения.

Остается только надеяться, что если дело в Инге, эта ее способность проявляется, как и двусторонняя эмпатия самого Винсента, только в определенные моменты. И порадоваться, что о ментальной защите он подумал загодя, и через неделю-другую эта проблема перестанет быть проблемой, превратившись лишь в одну из загадок в копилку, которых уже набралось предостаточно, одной больше-одной меньше.

Инга вернулась, и он не сдержал улыбку. Полотенце вокруг туловища открывает ноги почти до самого основания, мокрые волосы прилипли к плечам. Ходячий соблазн.

– Ты похожа на речную деву.

Она рассмеялась.

– В наших легендах это души утопленниц, которые завораживают и увлекают на дно реки приглянувшихся мужчин.

– А разве ты меня не заворожила? – рассмеялся в ответ Винсент. Притянул Ингу к себе, мысленно костеря наставника, заразившего его паранойей, как выражалась жена.

– Осторожней, – выдохнула она, когда Винсент смог, наконец, от нее оторваться. – Еще немного – и мне придется идти мыться снова, а ты останешься голодным.

– Выходит, я в любом случае останусь голодным, – хмыкнул он. – Но наставник бывает сварлив, пока не позавтракает, да и не годится отпускать гостя восвояси, не накормив.

Инга едва заметно нахмурилась.

– Почему-то мне кажется, он найдет повод задержаться в доме. Ты говоришь, он мне поверил, но я убеждена, что не до конца.

– Кажется, ты заразилась его подозрительностью.

– Трудно любить того, кто хотел меня убить. – Она пожала плечами. – Не беспокойся. Я помню, чем ты ему обязан, и умею быть благодарной. Но я уверена, он захочет остаться и понаблюдать, как и предупреждал. А заодно вытрясти из меня столько информации, сколько получится.

– Информации? – переспросил Винсент и ощутил досаду жены.

– У тебя случайно не припасено заклинания временной немоты? – поинтересовалась она вместо ответа. – Мне бы очень пригодилось.

Винсент покачал головой, не удержав улыбки.

– Жаль, – вздохнула она. – А гребня? Надоело расчесываться пятерней.

Винсент проглотил вопрос, куда делся ее собственный: ясное дело, один – в другом мире, второй – в жилище той девушки, которая не пережила пробуждения дара. Потянувшись через пространство, достал ей расческу, которую прикупил по случаю, но пока не пользовался. Инга присела на край кровати, отделила прядь волос. Было что-то завораживающее в ее движениях – бездумных и отточенных как ритуальные жесты священника, повторявшего их десятки раз.

– Странно… – задумчиво произнесла Инга. – Я всю жизнь стриглась коротко, под мальчишку. Но почему-то знаю, что делать и как. Словно руки сами помнят. Может, и в самом деле мышечная память осталась. – Она опять провела гребнем по волосам. – Но я бы все же отрезала. Если можно.